Объективность науки и человеческая субъективность, или в чём состоит человеческое измерение науки
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
»ьное всё более переплеталось с понятием научное. Любое рассуждение, не прошедшее проверку наукой, отбрасывалось как иррациональное [5].
Начало XIX века характеризуется также укреплением позиций механики как универсальной и всеобъемлющей науки. Способствовало этому то, что на тот момент механика была единственной математизированной областью естествознания. Развивая эту ветвь научной эволюции, Лагранж ставит целью своей научной работы свести теорию механики и методы решения связанных с нею задач к общим формулам, простое развитие которых даёт все уравнения, необходимые для решения каждой задачи, результаты которой публикует в двухтомнике Аналитическая механика. В этой работе он сводит механику к области математического анализа, который содержал в то время наиболее разработанную систему мат. доказательств, тем самым, автоматизировав её и сведя к минимуму человеческую изобретательность при решении связанных с механикой задач. Такой путь должен был привести к идеальной рационализации науки, основные положения которой имеют строгие доказательства, а использование не требует усилий. Моделируемые наглядным образом силы заменялись математически корректными абстракциями, однако наглядность такого подхода была крайне низка, что вызывало конкуренцию формалистического и аналитического подходов описания механики.
Окончательно это разделение сформировалось к первой четверти XIX века. В формалистическом случае строилась редукция физического явления в системе Лапласовских молекул (молекулярная механика), в аналитическом же, вопросы механики переводились в вопросы мат. анализа, что уже не подразумевало знания конкретного механизма физического взаимодействия. Последнее и послужило решающим аргументом в пользу победы именно аналитической механики к середине XIX в. ведь она позволяла уже сейчас решать вопросы взаимодействий, принцип которых на данный момент не ясен и скоро ясным не станет. Как пример, можно привести вопросы принципа сохранения энергии или принципа теплообмена. Механизмы сих явлений были совершенно не ясны, однако они имели экспериментальное подтверждение и хорошо описывались уравнениями аналитической механики (при условии сведения всех видов энергий к энергии механического типа). Фундаментальное значение принципа было немедленно оценено. Планк тут же предложил его как фундаментальный принцип при изучении электрических и магнитных явлений новой и нехоженой области физики. Это ещё один пример субъективного человеческого влияния на некий фундаментальный, безличный закон.
Развитием принципа сохранения энергии стал другой интересный принцип принцип невозможности вечного двигателя. Важен не столько принцип, являющийся, по сути, всего лишь одной из трактовок принципа сохранения, сколько его формулировка невозможен ДВИГАТЕЛЬ, то есть некий полезный человеку продукт. Это ещё одно подтверждение человеческого участия (точнее участия человеческих интересов) в формировании механики. Само обращение к вопросу вечного двигателя есть пример обоснования уже обоснованного закона, но уже не на безличном языке формул, а на примере терминов мира человека. Показательно, что уже в рамках механистического мировоззрения возникали прямые отсылки к стереотипам человеческого мышления.
Максвелл, уже после формирования своей теории электрических и газовых взаимодействий на основании обобщённых уравнений Лагранжа (которые вообще пренебрегали сутью механизма процесса, который описывали), всеми силами пытался получить привычную, механистическую интерпретацию действия электромагнитного поля. В.А. Фок в середине XX века объяснял это так: …вековое развитие физики, включая XIX век, привело к тому, что абсолютный характер физических процессов, возможность их неограниченной детализации и их однозначная детерминированность стали считаться основанием физической науки…. [6]
Для Максвелла значимо различие интерпретаций, понимаемое как различие наглядных моделей. Для Фока математическое различие получаемых решений. Это расхождение во взглядах наиболее точно отражает расхождения во взглядах на науку в середине XIX века и век спустя. Несмотря на все попытки укрепить и модифицировать наглядный механистический подход, предпринятые в т.ч. и Герцем, известным экспериментатором, использовавшим математику лишь как способ понять лабораторные исследования, наука к концу XIX века постепенно ушла от наглядности, приняв сухую математическую парадигму. Однако такой поворот устраивал не всех.
В 1899г. Л.Больцман в одном из докладов прямо говорит о возможности наличия нескольких, отличных, но при этом равнозначно истинных теорий, выражая возможность физического плюрализма. Утверждение истинности лишь одной теории, по его словам, выражает лишь наше субъективное убеждение. Позже, в 1929г., Ф.Клейн открыто укажет на негативные последствия подчинения формальному методу классической механики всё более новых и далёких областей применения. Таким образом, Максвелл, пытаясь найти классические объяснения к своей чисто математической теории, хоть и поступает наоборот, относительно действий Больцмана и Клейна, но фактически закладывает первый камень в структуру физического плюрализма.
Больцмана можно назвать основателем квантовой механики. В своих работах он постоянно подчёркивает, что мы не должны думать, что всё на свете может быть подразделено соответственно нашим категори?/p>