“Где-то вдалеке пропел петух”
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
“Где-то вдалеке пропел петух”
Александр ШУРАЛЁВ
Кушнаренковское педагогическое училище,
Республика Башкортостан
Каждый живущий в этом мире человек рано или поздно оказывается в роли былинного богатыря на распутье. Но если герой былин знал, что ждёт его впереди (это было высечено на камне), то нашему современнику не всегда известно, что последует за принятым решением. В таких экспериментальных ситуациях наиболее отчётливо обнаруживаются многие человеческие чувства и качества, не столь заметные при обычном течении жизни: от любви до ненависти, от верности до предательства...
Бывает, что выбор сделан неправильно под влиянием внешних и случайных обстоятельств, на какой-то миг парализующих волю, а потом очнувшегося от временного оцепенения человека долго мучает совесть, не даёт ему открыто взглянуть в глаза людям.
Непросто принять решение в мирное время, а на войне, когда цена каждого поступка неимоверно возрастает, так как от скорости и точности его совершения зависит жизнь многих людей, сделать это ещё сложнее. Именно об этом повествует рассказ В.П.Некрасова Сенька.
В начале произведения мы видим охваченного мелкой противной дрожью, загнанного малярией страха в щель, похожего на скрученную им самим тонкую и жалкую цигарку не человека даже, а какое-то его отдалённое подобие. Винтовка в глазах Сеньки становится ненужной палкой, ничтожной в борьбе против “целой кучи” самолётов, которую “ни штыком, ни гранатой не достанешь”. Чувствуя леденящее дыхание смерти, он неосознанно простреливает себе руку, чтобы уйти туда, где нет “вздутых, с раскоряченными ногами лошадей, валявшихся на дороге”, почти непрерывно пикировавших на него “самолётов с красными лапами”, бойца “с остановившимися, немигающими глазами”. В этот момент Сенька стал подобен одному из телеграфных столбов, увиденных им: все “провода”, связывающие его с окружающим миром, обрываются.
Композиция рассказа это мучительный путь героя из нравственной ямы, в которую он провалился после предательского выстрела в руку.
Четвёртая палатка, где оказывается Сенька, это своеобразное символическое изображение его души. Сначала он находится в палатке наедине с таким же самострельщиком Ахрамеевым, то есть его душа заполнена только предательством. Затем палатка постепенно наполняется ранеными бойцами, так же, как и душа Сеньки болью, раскаянием и желанием искупить свою вину.
Автор предоставляет возможность своему герою посмотреть на других людей как в зеркало. В лице-зеркале Ахрамеева Сенька видит отражение своего отвратительного поступка, у него возникает желание ударить по этому “жёлтому морщинистому лицу” кулаком, ударить, по сути, самого себя и разбить это кривое зеркало. “Солдату нельзя так говорить”, возражает он дезертиру Ахрамееву и себе самому, постепенно начиная осознавать долг солдата защитника Родины, её лесов, полей и рек, среди которых и его родной Енисей, женщин, стариков и детей мира, воспоминанием о котором звучала в Сенькином сне гармошка. Осознание ошибки стало первой ступенькой из ямы. Следующая ступенька нравственного преображения Сеньки знакомство с Николаем, ставшим для него идеалом солдата. Худенький сержант-разведчик, совсем мальчишка, с тоненькими, как у девочки, руками, выведенный из строя пятью вражескими осколками, больше всего жалел о том, что не может быть рядом со своими товарищами, обороняющими родную землю. В Николае, как в нравственном зеркале, Сенька увидел своё идеальное отражение, то, к которому стремилась его душа, выздоравливающая от малярии страха.
Подобно дубу, рядом с которым в Сеньке под покровом внешней неподвижности происходила активная работа души, личность героя была расщеплена неосознанным предательством.
Самоотверженная забота о Николае, его похвала: “Хороший бы разведчик из тебя получился... Помкомвзводом бы назначил” стали для Сеньки “голубым ослепительным куском неба”, забрезжившим в тёмной палатке излечивающейся души. “Сенька почувствовал, как что-то подступило к горлу, встал и вышел из палатки. Боже, чего б он только не дал, чтоб стать помкомвзводом у Николая...” Но для полного очищения этого мало. Судьба устами беспристрастного красноармейца, вызвавшего Сеньку на допрос и обнаружившего перед ничего не подозревавшим Николаем Сенькино предательство, зачитывает свой приговор...
Так поэтапно Некрасов подводит читателя к кульминации рассказа. Перед Сенькой встаёт нравственный выбор: убежать с Ахрамеевым, навсегда запятнав свою честь, и такой ценой сохранить себе жизнь, или остаться, понести суровое наказание, возможно, вплоть до расстрела, но при малейшей возможности попытаться искупить вину. Отказавшись от побега с Ахрамеевым, Сенька залечил свои нравственные раны, с болью вырвав из сердца, как белые ниточки из бинта, занозу предательства. Больше мы не услышим об Ахрамееве, он исчезает, как и тот “самострельщик”, который бациллой страха “сидел” в Сеньке. Больной дуб превращается в здоровый, и нравственно выздоровевшему герою предоставляется шанс проявить свои лучшие качества. Оказавшись на передовой, Сенька слышит, как “где-то вдалеке пропел петух”, подобно Петру, трижды отрёкшемуся от Иисуса и вспомнившему слова Учителя, когда петушиное пение пробудило в нём совесть.
Перед тем как пойти к мосту, где раскаявшемуся герою суждено будет совершить подвиг, Сенька видит при свете луны в деревне, рядом с которой проходит бой, церковь. “Из густой зелени выглядывала только маковка с