О возникновении новгородского посадничества
Информация - История
Другие материалы по предмету История
тислава в 1095-1096 гг. просто нет места, поскольку в эти годы есть несомненные следы его активной деятельности: в 1095 г. он возвращается из Ростова в Новгород, женится, осенью ведет войну с Олегом, зимой 1096 г. находится в Суздале, 29 февраля сражается с Олегом, в конце лета или осенью шлет письмо к отцу с призывом помириться с Олегом Святославичем[5]. А если так, то и в этом случае хронология высказывается против построения А.В. Назаренко.
Против него говорит и сам текст опубликованной исследователем проповеди. В достоверности ее нет причин сомневаться, поскольку она изобилует подробностями, которые невозможно выдумать ("болотистый лес"!). Одной из таких подробностей является поведение матери у ложа раненого сына: "удалив всех, дабы дать ему покой, одна мать осталась сидеть у постели..."[6]. Вопрос: как могла мать удалить прочь от умирающего мужа молодую жену, с которой он прожил лишь 2 года? Фантазировать о плохих отношениях свекрови и невестки или об отсутствии последней по какой-то неизвестной причине вряд ли стоит, естественней думать, что в тот момент у Мстислава еще попросту не было жены.
Здесь нелишне обратить внимание и на другую странность: почему Гида Харальдовна оказалась в Новгороде рядом со взрослым сыном, а не подле мужа, Владимира Мономаха? Опять приходится либо допускать случайное совпадение (приехала в гости, а тут - беда), либо принять более простое и естественное предположение: 12-летний мальчик отправился в нелегкое путешествие в Новгород в сопровождении матери, которая опасалась отпускать своего первенца так далеко от себя и оказалась права в своем предчувствии: вскоре по прибытии их в Новгород мальчик чуть не погиб от столкновения со зверем.
Тогда мы можем с значительной долей уверенности предположить политические последствия этого происшествия: заточение - лишь самая мягкая кара, которая могла ожидать сопровождавших князя и допустивших такую беду Мономаховых бояр. Надо думать, что новгородцев такой оборот устраивал как нельзя лучше: поскольку в тот момент в Новгороде не оказалось власти - ни князя-посадника, ни способных заместить его Мономаховых бояр, за дело управления должны были взяться сами новгородцы и создать временный орган власти, способный заменить князя и его бояр на период его болезни. При этом нельзя сомневаться в том, что новгородцы всячески старались заслужить доверие княгини и медленно выздоравливавшего Мстислава и сделать так, чтобы через несколько месяцев, когда от Владимира Мономаха должны были прибыть новые бояре, ни Гида, ни Мстислав не возражали против того, чтобы новоиспеченный посадник из нов-городцев сохранил часть своих полномочий.
В этой связи особый смысл приобретает знаменитый ответ новгородцев Святополку Изяславичу, попытавшемуся в начале XII в. посадить в Новгороде своего сына: "Аще ли 2 главh имhеть сынъ твои, то пошли и; а сего ны далъ Всеволодъ, а въскормили есмы собh князь..." [11, 276]. То есть "вскормление" Мстислава новгородцами оказывается не просто некой условной формулой, смысл которой заключен лишь в приверженности новгородцев к известному им издавна князю, а отражением той реальной заботы, которой они окружили юного князя в самый страшный момент его жизни, добившись тем самым его доверия. Смысл этих слов, вероятно, состоит в том, что именно новгородцы составили ближайшее окружение Мстислава и стали его учителями в деле управления Новгородской землей.
Если это верно, то становится понятным, чем не угодил новгородцам Давыд Святославич, сменивший Мстислава в 1093 г., и в чем подлинный смысл того договора, что заключил Владимир Мономах с новгородцами в 1095 г. По данным В.Н. Татищева, "Давид Святославич хотя был князь кроткий, милостивый и справедливый, но не мог новогородцом по их непостоянству во всем угодить, выехал в Смоленск и тут остался на княжении, а Изяслава сына Владимирова выслал. Новогородцы же послали ко Владимиру просить, чтоб им дал сына своего Мстислава из Ростова. Владимир же, согласясь со Святополком, поехал сам в Новград и Мстиславу из Ростова велел туда ехать. И как прибыли, Владимир, отдав новогородцам Мстислава с тяжкою ротою, что им иного князя не призывать, но содержать его в чести до кончины его, на чем все новогородцы Владимиру и на все его племя по нем крест целовали" [20, 103-104].
Нет оснований сомневаться в достоверности этого свидетельства, тем более что в дальнейшем В.Н. Татищев исчерпывающе объясняет причину усобицы 1095-1096 г. за Муром и Ростов: поскольку Давыд остался в Смоленске, то Владимир велел сыну Изяславу в обмен занять Муром, принадлежащий ранее Святославичам, которые однако, посоветовавшись, решили восстановить статус-кво. Поэтому Давыд попытался вновь сесть в Новгороде, а Олег со смоленскими "воями" отправился возвращать себе Муром...
Однако вернемся к Новгороду. Причина, почему Давыд не мог угодить новгородцам, заключается, конечно, не в их непостоянстве, а в том, что Давыд, привыкший княжить, опираясь на своих бояр, не мог принять ту систему управления Новгородом, что успела сложиться при Мстиславе, при которой "аборигенам" отводилась чрезмерно большая роль.
Поэтому договор 1095 г., который заключил Владимир Мономах с новгородцами при повторном вокняжении Мстислава, обязательно должен был включать себя признание Владимиром новгородского посадничества как постоянного органа власти в Новгороде наряду с князем. Поскольку в ту пору между Мстиславом и новгородцами не было серьезных противоречий, такое признание было приемлемым для Владими?/p>