Николай Рубцов

Информация - Литература

Другие материалы по предмету Литература

о течения современности, явилась острым и прямым откликом на явления научно-технической революции с ее стремлением к стандартизации, с ее безразличием к природе и извечным нравственным ценностям. Другое дело, что в мире социализма есть возможности предотвратить нежелательные последствия научно-технического прогресса. К этому и звал своей поэзией Николай Рубцов, вовсе не открещиваясь от движения вперед и веря в правоту и разумную волю людей:

...И какое может быть крушенье,

 

Если столько в поезде народу?

 

"Поезд"

 

Жизнеутверждающая и грустная, зовущая к раздумью и действию, поэзия Николая Рубцова настраивает душу человека на волны добра и участия к людям. Без поучений и назиданий зовет она к сострадательности и совестливости, а в хаосе противоречивых случайностей помогает открыть гармоничность целого мира... Ушел из жизни поэт, но его стихи продолжают жить, выполняя свое святое предназначение - содействовать духовной связи между людьми в нашем сложном и многотрудном мире:

Когда заря, светясь по сосняку,

 

Горит, горит, и лес уже не дремлет,

 

И тени сосен падают в реку,

 

И свет бежит на улицы деревни,

 

Когда, смеясь, на дворике глухом

 

Встречают солнце взрослые и дети, -

 

Воспрянув духом выбегу на холм

 

И все увижу в самом лучшем свете.

 

Деревья, избы, лошадь на мосту,

 

Цветущий луг - везде о них тоскую.

 

И, разлюбив вот эту красоту,

 

Я не создам, наверное, другую...

 

Поэтический мир Рубцова одновременно и узнаваем, и многообразен в своих проявлениях. Если попытаться дать ему вначале общую характеристику, без анализа конкретных текстов, то это, во-первых, мир крестьянского дома и русской природы. В этом мире снаружи чаще всего “Много серой воды, много серого неба, / И немного пологой родимой земли, / И немного огней вдоль по берегу…”, внутри же “книги, и гармонь, / И друг поэзии нетленной, / В печи берёзовый огонь”. Граница же (стена дома) постоянно преодолевается, становясь почти условной. Замкнутое пространство дома способствует размышлениям лирического героя о своей индивидуальной судьбе, безграничное пространство природы почти всегда выводит к ощущению хранимой в нём истории и судьбы народа.

Личная судьба рубцовского героя скорее несчастливая, нежели наоборот, и она является точным слепком с судьбы поэта. Та же бесприютность и сиротство, та же неудачная любовь, заканчивающаяся разлукой, разрывом, утратой. Наконец, самое тягостное предчувствие скорой и неотвратимой смерти.

И всё же удивительная органичность, способность ощутить себя необходимой, пусть и малой, частицей природы и народа, гармонизирует хотя бы на время внутренний мир героя, мучимый противоречиями.

Это, однако, лишь “первое приближение”.

Взгляд Рубцова чаще обращён в прошлое. Точнее к русской старине. Очень редко поэт находит её в городе (“О Московском Кремле”), почти всегда в селе и открытом природном пространстве. Старина у Рубцова сохранена не только в рукотворных памятниках:

…тёмный, будто из преданья,

 

Квартал дряхлеющих дворов

 

Но и в мироощущении поэта:

 

…весь простор, небесный и земной,

 

Дышал в оконце счастьем и покоем,

 

И достославной веял стариной…

 

И всё же есть в этом просторе такие места, стихии и звуки, к которым поэт в поисках образов и голосов ушедшей “былой Руси” обращается в первую очередь.

Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,

 

Неведомый сын удивительных вольных племён!

 

Как прежде скакали на голос удачи капризный,

Я буду скакать по следам миновавших времён… Это первая строфа одного из лучших стихотворений Рубцова, написанного в 1963 году. “Холмы задремавшей отчизны” и есть то любимое лирическим героем Рубцова место, которое позволяет ему вырваться из “малого” времени в “большое” и увидеть движение истории.

Сходным образом рождается выход в “большое” время в стихотворении “Гуляевская горка” и особенно интересно в “Видениях на холме”:

Взбегу на холм и упаду в траву.

 

И древностью повеет вдруг из дола!

В видении, сменяющем в середине стихотворения “картины грозного раздора”, не стоит искать прямых исторических иллюзий, но это не мешает искренности и глубине тревоги за настоящее и будущее России:

 

Россия, Русь, храни себя, храни!

 

Смотри, опять в леса твои и долы

 

Со всех сторон нагрянули они,

 

Иных времён татары и монголы.

 

Они несут на флагах чёрный крест,

 

Они крестами небо закрестили,

 

И не леса мне видятся окрест,

 

А лес крестов в окрестностях России.

И всё же очнувшийся от видений лирический герой оказывается наедине с тем, что даёт ему надежду и успокоение, “безбрежным мерцаньем” “бессмертных звёзд Руси”.

Гармония, впрочем, может обретаться в поэтическом мире Рубцова и иначе.

“Переведённый” в русскую поэзию ещё Жуковским образ сельского кладбища находит такое же элегическое, по существу, воплощение и у Рубцова. В стихотворении “Над вечным покоем” (1966) “святость прежних лет”, о которой напомнило герою “кладбище глухое”, умиротворяет его сердце, наполняя естественным, очень “природным” желанием:

Когда ж поч?/p>