Николай Михайлович Карамзин как историк и его методы исследования прошлого
Информация - История
Другие материалы по предмету История
ториограф вводит еще одно понятие "чернь", не только как простой народ, но и в откровенно политическом смысле при описании движений классового протеста угнетенных народных масс: "чернь Нижнего Новгорода, вследствие мятежного веча умертвила многих бояр" в 1304 г., в 1584 г. во время восстания в Москве к Кремлю устремились "вооруженных людей, чернь, граждане, дети боярские".
В пренебрежительном смысле понятие "чернь" отражает представление Карамзина о мощных движениях классового протеста в феодальной России как проявлениях анархических тенденций. Карамзин считал, что народу всегда присуще стремление к вольности, несовместимое с государственными интересами. Но, отрицая прогрессивное политическое значение народа в отечественной истории, историограф делает его высшим носителем оценок замыслов и деятельности представителей самодержавной власти. В "Истории государства Российского" народ становится то беспристрастным арбитром, когда речь идет о борьбе самодержавия с аристократией и олигархией, то пассивным, но заинтересованным зрителем и даже участником, когда волею исторических судеб сам оказывается лицом к лицу с самодержавием. В этих случаях присутствие в "Истории…" народа становится важнейшим творческим приемом Карамзина, средством выражения авторского отношения к описываемым событиям. В повествование "Истории…" как бы врывается голос историка, сливающегося с "мнением народным".
В "Истории государства Российского" народному мнению Карамзин придает широкие смысловые значения. В первую очередь народные чувства от любви до ненависти к самодержцам. "Нет правительства, которое для своих успехов не имело бы нужды в любви народной " - провозглашает историограф. Любовь народа к самодержцу как высший критерий оценки его поступков и одновременно сила, способная решить судьбу самодержца, особенно сильно звучит в последних томах "Истории государства Российского". Покаранный за злодеяние (убийство царевича Дмитрия) провидением, Годунов, несмотря на все свои усилия снискать любовь народа, в конце концов оказывается без его поддержки в трудный для себя момент борьбы с Лжедмитрием. "Народы всегда благодарны,- пишет Карамзин,- оставляя небу судить тайну Борисова сердца, россияне искренне славили царя, но, признав в нем тирана, естественно, возненавидели его и за настоящее, и за минувшее…". Ситуации в воображении историографа повторяются и с Лжедмитрием, который своим неблагоразумием способствовал охлаждению к нему любви народа, и с Василием Шуйским: "Московитяне, некогда усердные к боярину Шуйскому, уже не любили в нем венценосца, приписывая государственные злополучия его неразумению или несчастию: обвинение, равно важное в глазах народа".
Таким образом, Карамзин с помощью "Истории государства Российского" поведал всей России о своих взглядах, идеях и утверждениях.
Ко времени написания "Истории государства Российского" Карамзин прошел долгий путь мировоззренческих, нравственных и литературных исканий, наложивших глубокий отпечаток на замысел и процесс создания "Истории…". Эпоха не проникалась убеждением в том, что без понимания прошлого, поиска закономерностей общественного и культурного развития человечества невозможно оценить настоящее и попытаться заглянуть в будущее: "Карамзин оказался среди тех мыслителей, которые стали разрабатывать новые принципы понимания истории, национальной самобытности, идеи преемственности в развитии цивилизации и просвещения".
"Н.М. Карамзин писал поистине в переломные для России, да и для всей Европы, времена", главными событиями которых являлась Великая Французская революция, опрокинувшая устои феодализма и абсолютизма; появление М.М. Сперанского с его либеральными проектами, якобинский террор, Наполеон и само его сочинение являлось ответом на вопросы, поставленные эпохой.
А.С. Пушкин назвал Карамзина "последним летописцем". Но сам автор "протестует" против этого: "Читатель заметит, что я описываю событию не врознь, по годам и дням, но совокупляю их для удобнейшего восприятия. Историк не летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое место". Итак, не повременное описание событий интересует его прежде всего, а "их свойства и связь". И в этом смысле Н.М. Карамзина следовало бы назвать не "последним летописцем", а первым действительно подлинным исследователем своего отечества.
Важным принципом при написании "Истории…" является принцип следования правде истории, как он ее понимает, пусть и была она иногда горька. "История не роман, а мир не сад, где все должно быть приятно. Она изображает действительны мир" замечает Карамзин. Но он понимает ограниченные возможности историка в деле достижения исторической истины, так как в истории " как в деле человеческом, бывает примесь лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется, и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее представление о людях и деяниях". Следовательно, историк может творить из того материала, который у него есть и он не может произвести "золота из меди, но должен очистить и медь, должен знать всего цену и свойства; открывать великое, где оно таится, и не давать малому прав великого". Научная достоверность лейтмотив, постоянно беспокойно звучащий на всем протяжении карамзинской "Истор?/p>