Монашество в Буддизме
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
?ь), по которым можно судить о социальном статусе духовенства и
соответственно церкви. Строго пресекалась самостоятельная проповедническая деятельность монахов. Возвращением в мир наказывалось сооружение за пределами храма культовых мест (яп. додзё), чаще всего площадок с навесом, и обращение населения (прежде всего крестьян) в буддийскую веру, а также ложные проповеди о преступлениях и счастье (ст. 5). Монахи не имели права одалживать свое имя кому-либо из мирян (ст. 16). Чтобы устроить мирские дела частного плана, монах должен был получить разрешение не только от храмовых, но и провинциальных светских властей (ст. 17). Такое же позволение необходимо было иметь для занятий медитацией, а для ухода в горы и леса требовалось разрешение из гэмбарё (ст. 13). Монахам нельзя было становиться домашними слугами (ст. 24). Рядовому духовенству запрещалось иметь личную собственность (ст. 18). Буддийским монахам также строго запрещалось заниматься лаоскими гаданиями (ст. 2), толковать небесные значения и, имея их в виду, вести разговоры о государстве (ст. 1). В последнем случае, безусловно, речь идет об индивидуальных акциях подобного рода.
Наконец, члены монашеской общины не имели права изучать военные книги (ст. 1). Сонирё подчеркивал пиетет духовенства перед светскими властями: при встрече с чиновниками высокого ранга монахи должны были скрываться от их глаз (ст. 19). Следует подчеркнуть, что практически во всех случаях нарушений монашеством установлении Сонирё администрация храмов должна была информировать об этом провинциальные государственные органы, а те, в свою очередь, гэмбарё. Преступники из духовенства, согласно Сонирё, могли быть наказаны не только возвращением в мир, но и переданы затем уголовному суду. М. Исида совершенно правильно отметил, что Сонирё это по существу только кодекс запретов, отнюдь не помогавший буддийским общинам и церкви в целом гармонично регулировать свою деятельность.
В Индии внутримонастырская жизнь регламентировалась Винаи. Те же самые ограничения существовали и в китайском буддизме махаяны, так как китайская Виная была почти целиком скопирована с индийского оригинала и практически ничем не отличалась от него.
Следует сразу отметить, что в Винаи, по сути, существовал лишь один всеобъемлющий строгий запрет на сельскохозяйственные работы, поскольку при обработке земли массами гибнут различные живые существа и, значит, адепт нарушает закон ахимсы (не-насилия), создавая адскую карму, влекущую за собой весьма неблагоприятные последствия для того, кто это делает. Поскольку самим монахам Виная категорически запрещала возделывать землю, то этим занимались монастырские рабы, арендаторы и послушники (т. е. новички, которые еще не были пострижены в монахи и не приняли соответствующих обетов). Так, например, в одном китайском переводе из Винаи указывалось, что тем, кто следует Пяти Предписаниям (Винаи), не разрешается принимать участие в торговых сделках, строить здания, держать рабов и выращивать животных. При этом необходимо самым строжайшим образом избегать всех видов сельскохозяйственных работ и огородничества... воспрещается также резать траву и рубить деревья... .
Школа чань была единственной школой средневекового китайского буддизма, которая вполне осознанно и открыто игнорировала все эти запреты, в том числе и самый строгий из них запрет на сельскохозяйственные работы, и даже, более того, официально кодифицировала столь вопиющие нарушения общепринятых правил Винаи в своем собственном монастырском уставе, составленном чаньским патриархом Байчжаном (720814гг). Этот устав, в ряде своих пунктов резко отличавшийся от прежних правил Винаи, регулировал обязанности чаньских монахов, организацию и административную структуру чаньских монастырей и впоследствии получил название Свод правил Бай-чжана (Байчжан цин-гуй). Новые правила были впервые введены в монастыре Да-чжи фэн-шэп чаньсы, построенном под непосредственным руководством патриарха, и именно с этого момента начинается история институциализированного, монастырского чань-буддизма, так как до Байчжана чаньские монахи либо вели бродячий образ жизни (существовал даже специальный термин, обозначавший бродячего монаха: юпь-шуй подобный облакам и воде), либо ютились в монастырях школы винаи.
Согласно новому уставу, чаньские монахи должны были все свободное от лекций и медитаций время посвящать разного рода хозяйственным работам: убирать территорию монастыря, заготовлять топливо и воду, вести текущий ремонт (а в случае необходимости и более крупные строительные работы), обрабатывать землю на монастырских полях, сажать овощи и фруктовые деревья, собирать урожай, готовить пищу и т. д. Все это получило собирательное название пу-цин, что дословно означало просить всех [выйти на работу]. Но впоследствии этот термин потерял свое буквальное значение и стал применяться по отношению к самой работе, в которой принимали участие члены чаньской общины. Данный термин нельзя понимать в его буквальном значении еще и потому, что правила Байчжана претворялись в жизнь очень строго и ни о какой просьбе выйти на работу не могло быть и речи. Участие в общественных работах было обязательным, и никто не смел увиливать от них, так как за исполнением правил чаньского устава следили дежурные монахи (вэйна) и д