Мировое и отечественное кооперативное движение и современная ситуация в России
Информация - История
Другие материалы по предмету История
104... не заикается об общине", "г.Пешехонов... отвергает всякое запрещение наемного труда в крестьянском хозяйстве", "социалисты-революционеры прямо говорят, что проект 104-х приходит к отрицанию коренного начала общинного землепользования" и т.д.), то сам ход событий привел к выдвижению после опытов П.А.Столыпина эсеровской (во всяком случае, не энесовской антиобщинной) земельной программы в 242 наказах российского крестьянства [3, c.295, 247, 262]. Причем степень радикализма - антибуржуазности в постановке этих крестьянских требований превзошла, как известно, самые смелые ожидания. Объективно крестьянское движение оказалось направленным не просто против остатков крепостничества, не просто против "средневекового капитализма" в деревне, но и против высшего финансового и промышленного, монополистического капитала. В этих небывалых еще условиях субъективное обстоятельство ("крестьянин-трудовик..., на словах мещанский утопист, воображающий, что "черный передел" есть исходный пункт гармонии и братства") обрело прямо-таки бытийственное онтологическое значение [3, т.16, c.264, 258]. Православно-крестьянский, общинный менталитет порождал не одни только красивые упования, но сыграл свою, по меньшей мере немалую, роль в выборе России 1917 г. В определенной степени сбылось предвидение А.И.Герцена о судьбах России в связи с общецивилизационными тенденциями и спецификой российской деревни: особенностями крестьянского общежития, крестьянских соционормативных установок. Как известно, эта герценовская концепция была поддержана и обоснована позднее К.Марксом, разъяснившим русским социалистам, что "историческая неизбежность" экспроприации мелких земледельцев "точно" ограничена только странами Западной Европы", поскольку речь идет о "превращении одной (парцелльной) формы частной собственности (чего практически не знала Россия) в другую (капиталистическую) форму частной собственности" [4, т.3, c.258,169]. Совсем по-герценовски Маркс доказывал, что благодаря "исключительному стечению обстоятельств русская сельская община, "еще существующая в национальном масштабе, может постепенно освободиться от своих первобытных черт и развиваться непосредственно как элемент коллективного производства в национальном масштабе", позаимствовав при этом все положительные материально-технические и научные достижения, добытые ведущими капиталистическими странами, и "не проходя через все его (капитализма) ужасные перипетии..., сквозь его кавдинские ущелья". Реальность подобных заимствований доказывается практическим опытом России, сумевшей в считанные десятилетия "ввести у себя весь механизм обмена..., выработка которого потребовала на Западе целых веков", сумевшей в рекордно короткие сроки добраться до крупнопромышленного капиталистического производства без долгого и тяжкого "инкубационного периода" его развития и т.д [4, т.3, c.172 - 173]. Более того, по мнению К.Маркса, "если бы в момент освобождения крестьян сельская община (в России) была сразу поставлена в нормальные... экономические условия", если бы все средства, которые до сих пор выкачиваются из крестьянства, были бы "употреблены на... развитие сельской общины", то "никто не стал бы теперь (и) раздумывать насчет "исторической неизбежности" уничтожения общины: все признали бы в ней элемент возрождения русского общества и элемент превосходства" над передовыми странами Запада. "Даже с чисто экономической точки зрения", по выводам Маркса, "Россия может выйти из тупика, в котором находится ее земледелие, только путем развития своей сельской общины; попытки выйти из него при помощи капиталистической аренды... были бы тщетны: эта система "противна", по оценкам Маркса, "всем сельскохозяйственным условиям страны" [4, т.3, c.175 - 176].
Относительно антиличностных начал общины отметим, если Герцен определенные гарантии против них усматривал в генетике последней и в разновидностях ее (в "работничьей артели" и "казачьих республиках"), то Маркс полагал дуализм русской общины потенциальным "источником большой жизненной силы", подчеркивал, что "частный дом, парцеллярная обработка пахотной земли и частное присвоение ее плодов допускают развитие личности".
Таким образом, "русская община может" - и в этом едины родоначальники марксизма и русского крестьянского социализма - "стать непосредственным отправным пунктом экономической (и политической) системы, к которой тяготеет современное общество", община может "зажить новой жизнью, не прибегая к самоубийству". И самая эта возможность, по определению К.Маркса, есть "наилучший случай", который история когда-либо предоставляла какому-либо народу" [4, т.3, c.174; т.2, c.439]. Российская общинность, российский менталитет - в них усматривалась потенция ускоренного, сокращенного процесса развития страны, возможное преимущество России перед вырвавшимися вперед капиталистическими державами. И не по тем ли самым причинам позднее уверенность "организационно-производственников", потом В.И.Ленина, следом Н.И.Бухарина - "нэповцев" в реальности некапиталистической эволюции российской деревни 1920-х годов (через процессы кооперирования)? Безусловно, такой ракурс выводит на целый блок сложнейших проблем социально-экономической, социально-классовой и политической истории России, проблем, что в ряде случаев разве лишь обозначены в отечественной историографии. Впрочем, в нашем случ