Методологические аспекты буддизма
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
к источнику плохого один аспект, а его естественная вынужденность другой. Их можно различить не только мыслью, как только что было сделано, но и в рефлексивном действовании, на практике. И когда Будда говорил, что хорошо это плохо в смысле изменчивости, он не констатировал никакого положения дел, а предлагал людям переучиться: если тебе хорошо, не реагируй на это, как обыватель, не льни бездумно к источнику хорошего. Пусть для тебя в результате тренировки естественною, первичною станет новая реакция: психически отпрянуть от источника хорошего, не пристраститься к нему так же, как простой человек физически отшатывается от источника боли. Или проще: Будда старался убедить человека, чтобы тот, когда ему становится очень хорошо, не пал бы жертвой хороших обстоятельств, а сохранил трезвую голову. Научиться этому не просто согласиться с тем, что все хорошее проходит (что и во времена Будды всем было известно). Это означает существенно улучшить и перестроить свои реакции и поднять уровень самоорганизации сознания. 3) А если мне ни хорошо и ни плохо, т.е. нейтрально? Или если не важно как то ли хорошо, то ли плохо, как тогда? То есть как реагировать на любые обстоятельства? Будда это обозначил как плохое в смысле подверженности, страдательности. Что бы ни было и ни происходило, предлагается сохранять трезвую голову, внимание и понимание, и не удовлетворяться чем бы то ни было наличным, не пристращаться к нему, потому что подверженность обстоятельствам осознающего ее человека устраивать принципиально не может. А теперь вернемся к обыденному плохому. В результате успешного переучивания тот, кто последовал буддийским наставлениям, будет и к плохому относиться столь же рефлективно, как к хорошему или нейтральному; специфика отношения к плохому, как раз и делавшая его плохим для мирского сознания, будет устранена, а поскольку содержания у "плохого самого по себе" нет, то плохого для человека более не станет. Это и окажется венцом буддийского пути. Такова, вкратце, методологическая трактовка.
При теоретическом подходе буддизм казался пессимистичен, при методологическом оказался оптимистичным.
Следующий пример касается отрицания Буддой самости (раньше в европейской буддологии говорили "души"). Толковать это известное буддийское положение как теоретическое значит полагать, что по Будде "атмана, т.е. самости, на самом деле нет". Некоторые позднейшие буддисты и впрямь считали именно так, что, по моему мнению, было упрощением. Будда же убеждал, что усматривать в чем-то "самость, себя" не то что неверно, а вредно. Это уже методическое указание. Наконец, в методологическом подходе к этой проблеме предлагается и обоснование того, почему имеет смысл расстаться с ориентацией на "самость", и приемы осуществления этого. Больше того, были в традиции проницательные авторы, писавшие, что некоторым Будда преподавал, что "самость" есть. Это люди, нуждающиеся в данном средстве для сформирования личности. Другим он говорил, что ее нет. Это те, кому пора вырастать из личностной стадии организации. А самым развитым он вообще не говорил о "самости", занимаясь с ними более важными делами.
Однако не только отдельные положения метафизического или теоретического свойства оказываются у Будды методом. В одной из важных сутр, Брахмаджала-сутте, он, по существу, прямо заявляет, что вышел за пределы всякой теоретической и, в том числе, метафизической, установки. Получается, что есть три уровня людей: обыватель, теоретик (предел которого метафизик) и методолог как сверхтеоретик, это уже сам Будда. Обыватель не дорос до связного мировоззрения, теоретик имеет такое мировоззрение как свое, а Будда уже не имеет, зато может в своей педагогической и организующей сознание людей деятельности пользоваться философиями и мировоззрениями как средствами. Конечно, это в чистом виде методологическая позиция. Будда-методолог не сводится ни к практику, ни к теоретику, он порождает теоретические представления как пригодные в данной ситуации, в которую в общем случае включаются люди вместе с их знаниями, мнениями, убеждениями и ценностями. По специфике буддизма деятельность Будды оказывается предметно близка западной феноменологической традиции, основанной Гуссерлем, хотя в этой индийской феноменологии методологической составляющей больше, чем в европейской.
В тхераваде и древнем абхидхармистском буддизме методологизм Будды иной раз приглушен или, быть может, недопонят, зато он вновь дает себя знать в махаяне. Вспомним о том, как ответил Будда в одной из пражняпарамитских сутр на важный вопрос ученика: "Как следует начинающему бодхисаттве работать над своим сознанием?" Во-первых, говорит он, надлежит возбудить в себе искреннее стремление вести любое существо, каково бы оно ни было, к избавлению от сансары. Во-вторых, надо понимать, что на самом деле никаких таких существ нет. Если принять только первое, станешь святым, а не будущим Буддой. А если только второе это будет путем хинаяны. Знатоку западной философии приятно видеть здесь сходство с идеями классической немецкой диалектики. Возникает соблазн вспомнить о синтезе противоположностей. Будь это предположение правильным, пришлось бы искать в тексте сутры формулировку синтеза. Но ее там нет. Синтез должен произойти не в тексте, а в деятельности бодхисаттвы. А стало быть, ответ Будды принадлежит не спекулятивному мышлению, а методологии.
Пожалуй, высший тип методологизма в буддийской традиции представляет собой тан