Методические рекомендации по проведению урока внеклассного чтения: Неотвратимость выбора (по роману Чингиза Айтматова «Плаха»)
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
ой, и Эрназаром, и Базарбаем, убитым в себе, - все это было его вселенной, жило для него и будет пребывать без него, а его мир, неповторимый, невозобновимый, утрачен".
Как видим, начало и конец романа замыкают в круг драму человеческого бытия. Своеобразие композиции в ее обрамляющем характере. Такой прием помогает автору выразить тревогу за все человеческое в мире: люди взаимосвязаны с природой и, разрушающие ее, теряют человеческий облик.
ГРУППИРОВКА ОБРАЗОВ?
Два сюжетных центра обозначены фигурами Авдия и Бостона, вокруг каждого из них сосредоточены герои, с которыми первые вступают в конфликтные или дружественные отношения. Сюжетные линии ведущих героев не пересекаются. Объединяющим звеном для них является семья волков. Не случайно автор обращается к ним по именам: Акбара, Ташчайнар. Опорный знак, помогающий усвоить особенность композиции и группировку образов, может быть таким:
Авдий в о л к и Бостон
Анализ судеб героев каждой сюжетной линии позволяет Айтматову вскрыть значительный жизненный пласт.
КАКУЮ РОЛЬ В РОМАНЕ ИГРАЕТ СЕМЬЯ ВОЛКОВ?
Характеризуя каждого из героев, мы отмечали, что они во имя идеи всходили на плаху. Акбара оказывается тоже перед своим выбором. Загнанная в жизненный тупик, она обезумела от человеческого жестокосердия и алчности, сохранив природное чувство доброты: "И вот Акбара стояла перед малышом. И непонятно ей, как открылось, что детеныш, такой же, как любой из волчат, только человеческий, и когда он потянулся к ее голове, чтобы погладить..., изнемогающее сердце Акбары затрепетало... Волчица изливала на него накопившуюся в ней нежность, вдыхала в себя его детский запах...". Волчица осторожно понесла человеческого детеныша в свое логово. Она могла бы, но не послушалась Бостона: "Оставь, Акбара! Оставь моего сына! Никогда я больше не трону твоего рода!". Волчица больше не верила людям. Ее богиня (Акбара имеет своего бога, как все главные герои - Авдий, Бостон. - В. Л.) не брала ее к себе на луну, "туда, где нет людей". На Земле нет людей, способных понять волков. Значит, и у нее выбор: погибнуть от рук человека или вырастить в своем логове человеческого детеныша, чтобы самой научить его любить природу, определить свою роль в ней.
Героев-животных, понимающих и чувствующих порой лучше человека, мы встречали в творчестве Л.Я.Толстого ("Холстомер"), А. П. Чехова ("Каштанка"), в повестях и рассказах писателей XX века. В современной советской литературе эту традицию продолжили Г. Троепольский и Ч. Айтматов.
Более внимательно можно с ребятами рассмотреть образ совершенно нового для писателя героя-Авдия. Здесь мы впервые сталкиваемся с нелегкой учительской задачей раскрыть роль Иисуса Христа в романе, разобраться в сочетании элементов мифологии с реалистическим изображением действительности. Приведу высказывание кандидата богословия, протоирея Павла Недосекина, закончившего Абрамцевское художественно-промышленное училище, филологический факультет университета, духовную семинарию, Московскую духовную академию: "Писатель должен быть частицей той культурной стихии, в которой живет его герой. Отсутствие в писателе такой культурной преемственности сразу дает о себе знать. Это может быть почти незримо в массе современной нашей литературы, которая в конечном итоге сама стала замечать, что захлебывается в бездуховности, позерстве, формализме. Когда же талантливый автор берется за большую тему, говорит о человеке, богатом духовно, не зная его духовности, складывается довольно комичная ситуация. К примеру, "Плаха" Ч. Айтматова. Здесь незнание элементарных истин русской православной культуры очевидно уже в первой части. Автор описывает серьезную внутреннюю борьбу, поиск своих героев, соотнося сказанное им с традициями Христианства. Но всякий, кто с ними знаком, знает, что описанного Айтматовым принципиально в Христианской церкви нет. Писатель сначала рисует для себя феномен верующего, а потом преодолевает того, кого сам же рационалистически создал".9
Согласиться с П. Недосекиным? Опровергнуть его? Разумеется, каждый решает, исходя из степени своей подготовленности к разговору. Помощник ли нам в этом разговоре запас знаний, заложенный в память всей системой атеистического воспитания? Вероятно, Ч. Айтматов, включая в повествование легенду, стремился выделить мысль о том, что человек должен жить праведно, самоотверженно, честно. Даже тогда, когда путь ведет его на плаху. Многим из нас скорее вспомнятся известные строки из романа Н. Островского "Как закалялась сталь": "Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимо трудной...". Возникает вопрос, насколько оправданы размышления автора о цене восхождения на плаху?
В. А. Жуковский, А. С. Пушкин брали сюжеты для многих своих произведений из Киево-Печерского Патерика (сборник жизнеописаний отцов церкви, монахов. - В. Л.); А. И. Герцен восхищался образами святых в творениях Митрополита Дмитрия Ростовского; Л. Н. Толстой говорил о святых, как о людях, достойных подражания; Ф. М. Достоевский в поэтике всех своих произведений сохранял стиль древних агиографических ("агио" - святой, "граф" - пишу) сказаний и неоднократно обращался за советом в Оптину пустынь (мужской монастырь) к святому старцу Амвросию. Другими словами: они знали традиции духовной жизни русского человека, его душевные переживания в веках, то, чем он жил, какие образцы нравственной, моральной красоты определили его духовный мир. Мы ограничиваем себя изучением истории, памят