Марина Цветаева
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
е:
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном…
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Таким он предстал в этом уцелевшем отрывке отроческого стихотворения. Дом был одушевлен: его зала становилась участницей всех событий, встречала гостей; столовая, напротив, являла собою некое пространство для вынужденных четырехкратных равнодушных встреч с домашними,- столовая осиротевшего дома, в котором уже не было матери. Мы не знаем из стихов Цветаевой, как выглядела зала или столовая, вообще сам дом, - на это есть архитектура, дающая. Но мы знаем, что рядом с домом стоял тополь, который так и остался перед глазами поэта всю жизнь:
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера
Этот тополь среди акаций,
Цвета пепла и серебра…
В этой книге у Марины, впервые, появилась тема любви.
Книга Цветаевой Волшебный фонарь встречена была более сдержанно: те же темы, те же образы, только бледнее и суше…стих уже не льется весело и
беззаботно, как прежде; он тянется и обрывается… писал Н. Гумилев. Сдержанность критиков заставляет Цветаеву задуматься над своей поэтической индивидуальностью, она начинает поиск нового поэтического я.
Черты сходства и различия двух сборников Поэта.
Темы и образы двух первых книг Цветаевой объединяет детскость условная ориентация на романтическое видение мира глазами ребенка. Это подчеркивает и название вымышленного издательства Оле Лукойе, по имени героя андерсоновской сказки, навевающего детям сказочные сны. Детская влюбленность, непосредственность, бездумное любование жизнью по-новому преломляли мотивы Брюсова, Бальмонта, Блока, освобождая их от идеологических элементов символизма. Поэтический язык этих сборников универсален и включает традиционный набор символов литературы первого десятилетия ХХ века. Стихотворения Волшебного фонаря менее подражательны, хотя и продолжают избранную вначале тему детскости. Однако во второй книге на фоне пристрастия поэтессы героического, обреченного проступает ироническое отношение к быту. Именно иронию как основное качество поэзии Цветаевой отмечает Михаил Кузмин, сопоставляя ахматовский Вечер и цветаевский Волшебный фонарь.
Композиционная структура первых книг Цветаевой,
их исповедальность целиком реализуют представление о символистском сборнике. Вся архитектоника книг: название разделов, эпиграфы, служащие ключом к их содержанию, заголовки стихотворений раскрывает последовательность этапов пути героини от безмятежного счастья детства к утрате изначальной цельности. В таком строении сборников угадывается из традиционных мифов символистов миф о потерянном рае.
В этих книгах она определила свое жизненное и литературное кредо утверждение собственной непохожести и самодостаточности, обеспеченных глубиной души. Именно тогда, в тех первых наивных, но уже талантливых книжках, выявилось драгоценнейшее качество ее как поэта тождество между личностью (жизнью) и словом. Быть самой собой, ни у кого ничего не заимствовать, не подражать, не подвергаться влияниям такою Цветаева вышла из детства и такою осталась навсегда.
Место ранних сборников в поэтическом наследии.
Вечерний альбом и Волшебный фонарь интересны для нас сейчас как книги предвестия будущей Марины Цветаевой. В них она вся как в завязи: со своей предельной искренностью, ясно выраженной личностью, и даже нота трагизма, в целом для этих книг не характерная, все же глухо прозвучала среди детски простодушных и наивно светлых
стихов:
Ты дал мне детство лучше сказки
И дай мне смерть в семнадцать лет…
Значение ранней лирики в формировании Поэта М.Цветаевой
Марина Цветаева Поэт, которого не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать по особому распеву, неповоротным ритмом, необщей интонацией. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности. Подкупала также конкретность этой домашней лирики.
Марина Цветаева большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха ХХ века значителен: она вписала новаторскую, выразительную и исполненную высокого драматизма страницу. Наследие Цветаевой велико и трудно обозримо. Ее не впишешь в рамки литературного отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком.
Одним близка ее ранняя лирика, другим лирические поэмы; кто то предпочтет поэмы сказки с их могучим фольклорным разливом; некоторые станут поклонниками проникнутых современных звучанием трагедий на античные сюжеты; кому то окажется ближе философская лирика 20-х годов, иные предпочтут прозу или литературные письмена,
вобравшие в себя неповторимость художественного мироощущения Цветаевой. Однако все ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.
И ранние ее сборники Вечерний альбом и Волшебный фонарь заявили о Поэте Цветаевой как о самом ярком романтике, устремленном в Будущее, жаждущем нового светлого мира, не принимающем мира быта, серости и сытости. И это ее главная черта будет ее особенностью на протяжении всего творчества.