Культура как система ценностей. Эмоционально ценностные ориентации
Информация - История
Другие материалы по предмету История
µт, лежит где-то в вечности, но которую уже несет в себе шаловливая оговорка по имени ирония.
Из сказанного понятно, почему ирония является единственной непарной эмоционально-ценностной ориентацией в системе; очевидно и ее особое положение в ней. Ирония, взаимодействуя с любой эмоционально-ценностной ориентацией, противостоит как оппонент-скептик любой точке зрения на мир. Будучи противопоставленной всякой догматичности и не приемля никаких абсолютистских мировоззренческих постулатов, ирония на позициях 2-5 может выполнять функцию универсального компенсатора. При этом часто возникают продуктивные и весьма устойчивые системы. Лучше всего они иллюстрируются примерами из художественной литературы. Так, в творчестве Стерна ирония служит компенсатором сентиментальности, у позднего Чехова компенсатором романтики, у Саши Черного компенсатором сатиры, у Камю компенсатором героики и т.п.
Другая функция иронии разрушать, разлагать эмоционально-ценностные ориентации, оказавшиеся явно несостоятельными перед лицом реальности и переставшие выполнять свою основную функцию ориентировать личность в мире. Примером может служить авторская ирония в Обыкновенной истории Гончарова, направленная равно на романтику и цинизм (позиции Адуева-младшего и Адуева-старшего); ирония Пушкина по отношению к эмоционально-ценностным ориентациям Ленского, Онегина и др.
Надо сказать, что в принципе ирония разрушает не только ложную, но и любую эмоционально-ценностную ориентацию, выбивая у нее из-под ног почву скепсисом и бесконечным релятивизмом по отношению к любой конкретной ценности. Это ее естественный предел: здесь ирония начинает отрицать любое отношение к ценностям, саму возможность ценности и ценностного ориентирования. Все становится все равно. Стирается грань между идеалом Содома и идеалом Мадонны, говоря словами Достоевского.
Очень точно описал эту болезнь А.Блок в статье, которая так и называется Ирония: Болезнь эта сродни душевным недугам и может быть названа иронией. Ее проявления приступы изнурительного смеха, который начинается с дьявольски-издевательской, провокаторской улыбки, кончается буйством и кощунством.
Я знаю людей, которые готовы задохнуться от смеха, сообщая, что умирает их мать, что они погибают с голоду, что изменила невеста. Человек хохочет и не знаешь, выпьет ли он сейчас, расставшись со мною, уксусной эссенции, увижу ли его еще раз? Кричите им в уши, трясите их за плечи, называйте им дорогое имя, ничто не поможет. Перед лицом проклятой иронии все равно для них: добро и зло, ясное небо и вонючая яма, Беатриче Данте и Недотыкомка Сологуба.
Здесь, как мы видим, субъект культуры выходит в дурную бесконечность отрицания, где личность обречена на разложение изнутри. Классические типы таких абсолютных ироников созданы Достоевским в образах Свидригайлова (Преступление и наказание) и Ставрогина (Бесы).
Однако для иронии возможен и иной путь: обращаясь на самое себя, она осознает собственную недостаточность как универсальной позиции и обращается в инструмент освоения реальности, возвращаясь в мир ценностей ради поисков абсолюта таков, вероятно, путь, например, лермонтовского Печорина.
В заключение еще раз вернемся к принципу компенсации. Напомним, что компенсация необходима для того, чтобы культура обладала стабильностью. Два типа компенсации уже были рассмотрены: правильная компенсация, когда сочетаются эмоционально-ценностные ориентации, расположенные на одной позиции; и компенсация при помощи иронии. Возможны также неправильные компенсации, когда утверждающая и отрицающая эмоционально-ценностные ориентации расположены на разных позициях (такая возможность возникает, как правило, на позициях 35, реже на позиции 2 и никогда на позиции 1). В одних случаях такие структуры достаточно устойчивы (рассмотренные выше компенсации романтика инвектива и героика сатира), в других крайне нестабильны (например, сочетание героики и цинизма у Раскольникова из Преступления и наказания Достоевского, романтики и цинизма у горьковского Сатина в пьесе На дне и др.).
Возможно также и существование эмоционально-ценностной ориентации вообще без компенсатора (романтика Э.Багрицкого, например, или трагизм Отелло в одноименной трагедии Шекспира). Это, как правило, приводит к очень неустойчивым структурам, иногда ведет личность к самоубийству, а культуру в целом к вырождению (что, впрочем, тоже можно рассматривать как частный случай самоубийства), например, поздняя римская культура, основанная в основном на цинизме без соответствующей компенсации. В принципе каждая позиция, в которой наблюдается правильная компенсация, обеспечивает минимальную устойчивость культуры. Однако правомерен вопрос: какая позиция все-таки наиболее устойчива с точки зрения культурологи? Ответ на него зависит, прежде всего, от степени адекватности освоения мира на той или иной позиции и от меры ее пластичности. Исходя из этих критериев, можно сказать, что наибольшей устойчивостью отличается позиция 1. В самом деле, эпико-драматическая эмоционально-ценностная ориентация, во-первых, наиболее адекватно отражает мир, так как осваивает наиболее общие из присущих ему законов, а во-вторых, при необходимости, вызванной теми или иными событиями, может свободно переходить на другие позиции. Так, например, А.Т.Твардовскому, если брать его творчество в целом, была присуща нес