Константин Симонов - писатель-фронтовик
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
ехом. Среди таких акций изъятие поэмы Теркин на том свете из издания произведений Твардовского, собрание ленинградских писателей по обсуждению постановления о журналах Звезда и Ленинград и ряд других разгромных акций усмирения.
В 1956-м Симонов, редактор Нового мира, вместе с членами редколлегии напишет официальное письмо Пастернаку, мотивирующее отказ печатать Доктора Живаго антиреволюционным содержанием романа (письмо будет обнародовано в октябре 1958-го).
М. Алигер в своих воспоминаниях отмечает, что многим даже из друзей К. Симонова казалось, что люди его уровня могли делать больше, могли решительнее сопротивляться тому, что было не в интересах литературы. Но в то время, очевидно, не всегда могли.
В дневниках, напечатанных как при жизни, так и после смерти, пастернаковский эпизод отсутствует: никаких оговорок в сторону реабилитации Пастернака и покаяния в собственной вине участника травли. Но была со стороны Симонова предпринята долговременная акция возвращения в легальную литературу другого, сопоставимого по масштабам (как он понимал) и незаслуженно отодвинутого писателя Михаила Булгакова. Симонов помогал булгаковским публикациям, написал предисловие к книгам Булгакова, помогал и устройством дел по наследию; активно участвовал в продвижении образа Булгакова на телеэкран, делал передачи и снимал фильмы о Булгакове. В начале 70-х годов Симонов возглавил комиссию по литературному наследию Булгакова.
Нелегко далась К. Симонову публикация в Новом мире летом 1947 года Партизанских рассказов Михаила Зощенко. Отметим также, что именно К. Симонов, будучи редактором Нового мира, напечатал первые предперестроечные произведения, в том числе Не хлебом единым В. Дудинцева.
Много лет добивался Симонов публикации романа Э. Хемингуэя По ком звонит колокол. Возникали самые непредвиденные препятствия. И все-таки роман появился в собрании сочинений Хемингуэя с предисловием Симонова.
Он стал председателем комиссии по литературному наследию О. Мандельштама и настойчиво добивался издания книги поэта в Большой серии Библиотеки поэта.
Симонов добился переиздания книг Ильфа и Петрова, которые многие годы не фигурировали в издательских планах.
К. Симонов открыл немало новых литературных имен. Прочитав когда-то первый вариант романа В. Ажаева Далеко от Москвы Симонов многие месяцы работал с автором, пока роман не стал таким, каким мы его знаем и каким он прочно вошел в нашу литературу. Благодаря К.М. Симонову вошел в литературу хорошо сегодня известный прозаик Вячеслав Кондратьев.
Находясь внутри литературного процесса, Симонов отражал его движение самой своей личностью. Искал истину, искал упрямо, подчас с мучительным ощущением, что она ускользает. Не только в практике секретарской работы в Союзе писателей и редакторской в Новом мире, но и в теории и критике он не настаивал на том или ином своем решении, выводе, умозаключении, если убеждался, что был не прав. Поправлял себя, не считаясь с самолюбием, с ожидаемым и вероятным злорадством недругов и оппонентов. Внутренним переменам под влиянием времени помогало умение быть самокритичным.
Константин Михайлович лично входил в общественный совет Театра на Таганке, своим влиянием помогал пробиваться либеральным спектаклям, отличающимся неизменным эзоповым языком, вызывавшим особую настороженность Управления по культуре.
Начальственную службу в Союзе писателей К. Симонов воспринимал и как возможность делать добрые дела (и делал их например, два дачных поселка Литгазеты возникли благодаря ему); как председатель общественного совета ЦДЛ он инициировал выставки Пиросмани, Петрова-Водкина, Татлина, Хлебниковой; собирал солдатские мемуары, помогал кому только мог материально... Но не шел на риск: ...я никогда не рисковал сдуру, был очень аккуратен, выдержан и осторожен хотя и не бегал от реальной опасности. Дело, сделанное и без особо очевидных проявлений смелости, остается сделанным делом. А смело сломанная голова при недоделанном деле есть предмет минутного восхищения не более (письмо сыну Алексею, 1952 г.).
Как одного из руководителей Союза писателей К.М. Симонова заботила и проблема защиты чести человека, проблема возвращения доброго имени. Он говорил об этом в своих Литературных заметках, вспоминая пленум правления Союза писателей, состоявшийся в конце 1948 года, на котором критики, обратившие внимание на реальные слабости нашей драматургии, подверглись разгрому. Было объявлено, что критикам, отмечавшим слабости нашей драматургии, не дороги ее судьбы; что они хотят перебить ей ноги и своими выступлениями якобы мешают ее росту, что они критикуют ее с чуждых, враждебных позиций и что хотя в драматургии и есть недостатки, но мы, дескать, сможем заняться критикой их с наших позиций лишь после того, как разгромим всех тех, кто говорит о ней с чуждых позиций.
Прямо и откровенно К.М. Симонов говорит о своей личной ответственности за высказывание ряда грубо несправедливых оценок деятельности наших театральных критиков, которые в результате были практически на длительные сроки лишены возможности нормально работать.
Владимир Еременко в своей статье Вблизи сильных мира отмечает, что из бесед с Константином Симоновым у него сложилось впечатление, что Симонов своими протестами, конфронтацией с высокими чин