Информационные технологии как средство трансформации повседневной жизни человека
Дипломная работа - Философия
Другие дипломы по предмету Философия
анной в США в 1966 г., а затем неоднократно переиздававшейся, П. Бергер и Т. Лукман исследуют многообразие форм знаний в обществе, а также те процессы, с помощью которых любая система “знания” становится социально признанной в качестве “реальности” [14, с. 52]. Причём в центре реальности, с их точки зрения, стоит именно реальность повседневной жизни. Она определена потребностями человека, в процессе удовлетворения которых все иные реальности отходят на периферию его сознания и в это время несущественны. Эти другие реальности выступают в качестве областей конечных значений, своего рода анклавов информации, куда сознание индивида возвращается в зависимости от необходимости. Реальность повседневной жизни не однородна, она разделена на сектора. Первая группа секторов это привычная реальность повседневной жизни человека. Вторая проблематичная группа секторов, ещё не освоенная человеком часть повседневности. Главное условие существования повседневной реальности, по П. Бергеру и Т. Лукману, это взаимодействие людей, а её прототип ситуация восприятия другого лицом к лицу.
П. Бергер и Т. Лукман выделяют четыре уровня и четыре способа социального конструирования реальности. Первый из них хабитуализация, т.е. опривычнивание (от англ. habitual привычный), превращение в повседневность: Любое действие, которое часто повторяется, становится образцом, впоследствии оно может быть воспроизведено с экономией усилий и ipso facto осознано как образец его исполнителем. Кроме того, хабитуализация означает, что рассматриваемое действие может быть снова совершено в будущем тем же самым образом и тем же практическим усилием [14, с. 212]. Второй уровень социального конструирования реальности П. Бергер и Т. Лукман называют типизацией. Она разделяет объекты на классы (мужчина, покупатель, европеец и пр.), упрощающие социальное взаимодействие. Человек воспринимает другого как определённый тип и начинает с ним взаимодействие в ситуации, которая сама по себе типична. Авторы отмечают, что социальная реальность повседневности представлена совокупностью типизаций, которые в своей сумме создают повторяющиеся образцы взаимодействия и составляют социальную структуру [14, с. 59]. Третья ступень конструирования реальности институционализация: Институционализация имеет место везде, где осуществляется взаимная типизация опривычненных действий деятелями разного рода. Иначе говоря, любая такая типизация есть институт [14, с. 92]. И, наконец, четвёртый уровень социального конструирования реальности легитимация, которая делает объективно доступными и субъективно вероятными уже институционализированные объективации [14, с. 240]. Легитимация имеет несколько уровней от простой передачи значений новому поколению до выстраивания обширных полей значений того, что часто называют символическим универсумом целостной системой фиксации и интерпретации реальности, своего рода матрицы всех социально объективированных и субъективно разделяемых значений. П. Бергер и Т. Лукман так говорят о легитимации: Легитимация как процесс лучше всего может быть описана в качестве смысловой объективации второго порядка. Легитимация создаёт новые значения, служащие для интеграции тех значений, которые уже свойственны различным институциональным процессам. Функция легитимации заключается в том, чтобы сделать объективно доступными и субъективно вероятными уже институционализированные объективации первого порядка [14, с. 151]. Полный цикл социального конструирования реальности включает указанные способы в качестве ступеней.
Итак, открытие повседневности как объекта исследования меняет отношение к самой идее познания социального мира. Ряд совершенно различных исследователей (Ю. Хабермас, Э. Гидденс, М. Маффесоли, М. де Серто и др.) обосновывают идею необходимости переосмысления социального статуса науки и новой концепции познающего субъекта, возвращения языка науки домой, в повседневную жизнь [76, с. 318319]. Социальный исследователь утрачивает привилегированную позицию абсолютного наблюдателя и выступает лишь как участник социальной жизни наравне с другими. Он исходит из факта плюрализма опыта, социальных практик, в том числе языковых. На смену идеалу высокого, сакрального научного знания, стоящего выше повседневности и смотрящего на неё свысока, пришло новое понимание повседневности как плавильного тигля рациональности [23, с. 3950]. Такая смена угла зрения позволяет обратить внимание на то, что раньше казалось незначимым или же подлежащим преодолению отклонением от нормы.
Следует отметить, что значительный вклад в изучение повседневности и её определение внесли историки, прежде всего, Фернан Бродель, с именем которого связывают введение проблемы повседневности в историческое познание [20]. Он обратил внимание на то, что условия повседневного существования человека, тот культурно-исторический контекст, на фоне которого разворачивается жизнь человека, его история, оказывают определяющее влияние на поступки и поведение людей. Новое слово в исследовании повседневности принадлежит немецкому исследователю Норберту Элиасу [154, 155], а также французской исторической школе, сложившейся вокруг журнала Анналы, организованного Марком Блоком и Люсьеном Февром. Они изучали особенности сознания не выдающихся исторических личностей, а массового безмолвствующего большинства и его влияние на развитие истории и общества. ?/p>