Имя в судьбе человека
Сочинение - Философия
Другие сочинения по предмету Философия
?ное внимание в ту сторону, которая, по существу, безразлична, а может быть, и чужда мне, как был бы странным и совет устраивать свою личность и жизнь по образцу.
Народное представление именной типологии, по-видимому, не лишено жизненного значения, и характеристики имен если не служат, то во всяком случае служили в руководство поведению.
Одним из памятников такого рода руководство, письменно закрепленным осколком целой культуры имен, можно представить известный Реэстро дамах и о прекрасных девицах, печатавшийся в свое время на русских народных картинках при со ответственном изображении. Вот этот реестр:
РЕЭСТР О ДАМАХ И ПРЕКРАСНЫХ ДЕВИЦАХ
Постоянная дама Варвара.
С поволокою глаза Василиса.
Кислой квас Марья.
Веселой разговор Аграфена.
Великое ябедство Елена.
Наглая спесь Маремьяна.
Средняя управа Устинья. .
Толста да проста Афросинья.
Песни спеть Дарья.
Хорошей голос Домна.
Худое соврать Агафья.
Впролом сходить Улита.
Умильной взгляд Фекла.
Ни туды ни сюды Фетинья.
Белые белила Авдотья.
Скорая походка Акулина.
Взглянет утешит Арина.
Промолвит накормит Марина.
Смиренная всегда Пелагея.
Всегдашняя суета Крестина.
Вправое устоять Зиннона.
Обещать не солгать Софья.
Черные глаза Улияна.
Зоровской взгляд Хавроня.
Тоскакать да поплясать Афимья.
Красные румяна Маланья.
Хорошая походка Настасья.
Приятна в любви Наталья.
Пирожная мастерица Феодора.
Горшешная пагубница Минодора.
Кринашная блудница Нимфодора.
Лукавый разговор Татиана
Веселая беседа Маргарида.
Вкрасне походит Прасковья.
Чемы и ломы Макрида.
Ниския поклоны Вера.
Проста без лукавства Мавра.
Наварныя щи Анисья.
Ленивая похотка Ненила.
Насмех поднять Каптелина.
В хорошей юпке Антонида.
Хвост поднять Марфа.
Винца испить Аксинья.
С молодцами погулять Матрена.
Дом содержать Лукерья.
Бзнуть и пернуть старая дама Соломенида.
Общечеловеческая формула о значимости имен и о связи с каждым из них определенной духовной и отчасти психофизической структуры, устойчивая в веках и на родах, ведет к необходимому признанию, что в убеждениях этого рода действительно есть что-то объективное и что человечество, всегда и везде утверждая имена в качестве субстанциальных сил или силовых субстанций или энергий, имело же за собою подлинный опыт веков и народов, вылившийся в вышеуказанной форме.
А может быть само слово, если его разложить несет в себе какой то смысл предопределяет судьбу, судя по всему да, а вот и живое доказательство этого.
Так, Герберту, впоследствии Папе Сильвестру 11, было дано предсказание, указывавшее стихом:
Герберт восходит от Р в Р, а затем папою правит P.
Таково предсказание; оно, как известно, сбылось: в трех ступенях возвышения Герберта от Реймса к Равенне, а от Равенны к Риму, и только эти три кафедры занимал Герберт.
Исторически и биографически имена знаменательны. Есть что-то, ускользающее от рационалистического анализа. Самый пристальный дневной взгляд не рассеивает имени. А между тем, каких переживаний, заведомо реальных, ни удается этому взгляду расторгнуть и, убив собственную их форму, привести к ничтожеству. Обращаясь к строению и внутренним силам собственной нашей личности, мы легко убеждаемся, что иначе и быть не должно и не может: если мы знаем в себе что реальное, то это есть наше собственное имя.
Ведь около него именно уплотняется наша внутренняя жизнь, оно твердая точка нашей текучести, в нем находит себе объективный устой и неизменное содержание наше Я. Без имени оно есть мгновенный центр наличных состояний, мгновенная ось поворота всей жизни в данное мгновение.
До имени человек не есть еще человек, ни для себя, ни для других, не есть субъект личных отношений, следовательно не есть член общества, а лишь возможность человека, обещание такового, зародыш. Да и за что ухватилось бы в нем общество, если бы у него не было имени? Как бы оно отметило носителя известных прав и обязанностей, религиозных, нравственных, юридических и проч. отношений и т. д., если бы подлежащее оставалось сокровенным в себе и не соотносилось ни с собою, ни с обществом, как некоторое единство? Это имение принадлежит... гм... гм... ему. Кому ему? Ведь всякий в своей непроявленности есть он, и только он, местоимение, т. е. вместо имени, но не самое имя. Я должен тебе. Эта формула абсолютно ничего не значит, ибо и я и тебе суть только имяреки, пустые места имен, имеющие получить содержание чрез имена, либо явные, либо подразумеваемые.
Один характерный, но не подлежащий сомнению случай из времен Великой Революции весьма наглядно поясняет, насколько живо в человечестве сознание, что общественно не существует тот, у кого нет имени. К суду революционного трибунала был привлечен некто де Сен-Сир. Председатель предлагает ему обычный вопрос о его имени и фамилии. Между ними происходит следующий разговор:
Моя фамилия де Сен-Сир, отвечает подсудимый.
Нет более дворянства, возражает председатель.
- В таком случае, значит, я Сен-Сир.
Прошло время суеверия и святошества, нет более святых.
Так я просто Сир.
Королевство со всеми его титулами пало навсегда, следует опять ответ.
Тогда в голову подсудимого приходит блестящая мысль:
В таком случае, восклицает он, у меня вовсе нет фамилии и я н