Император Александр Второй - царь-освободитель
Информация - История
Другие материалы по предмету История
сонные офицеры и солдаты, застигнутые врасплох, стали жертвой гнусного предательства. Руководители мятежа разослали в то же время повсюду воззвания о восстановлении Польши и присоединении к ней русских губерний до Западной Двины и Днепра. На тех поляков, которые не желали принимать участие в восстании, мятежники стали действовать путем устрашения, часто даже за отказ дать деньги на восстание убивали.
Мятеж из губерний царства Польского перекинулся и в западный край. В самой Вильне возникли волнения: в ней образовалось подпольное правительство, которое облагало денежными налогами на поддержку восстания польских помещиков западного края, требовало от них снабжения повстанцев продовольствием, завело собственных жандармов-вешателей, убивавших по его приказу ненавистных им русских начальников и всех, кого считали вредными для польского мятежа. Мятежнические шайки составлялись главным образом из мелкопоместной шляхты, панской дворни и отчасти горожан. Во главе становились и поляки-офицеры, принесшие при вступлении в русскую службу присягу на верность государю, и польские помещики, и даже польские свещенники. Эти шайки большого вреда не могли причинить; они главным образом нападали на беззащитные места, при столкновениях же с войсками повстанцы обыкновенно разбегались по лесам. Особенно страдали от этих шаек православные священники и крестьяне, те и другие за то, что не хотели пристать к мятежу и вместе с поляками добиваться восстановления Польши. Несколько священников было повешено повстанцами, у многих отнято все имущество, и сами они подвергались мучениям и надругательствам. Много и сельских крестьянских властей, и даже простых крестьян-белорусов и малороссов запечатлели смертью свою верность царю и России.
Восстание проникло и в губернии, граничившие с царством Польским, Ковенскую и Гродненскую. Поляки также всячески стремились к тому, чтобы восстание охватило все губернии, когда-то бывшие под властью Польши: французский император Наполеон Третий, поддерживавший польское восстание, говорил, что при восстановлении Польши в нее будут включены все те местности, где была пролита кровь. Поэтому мятежные шайки появились даже в местах, сплошь занятых русским населением, к великому его изумлению: в окрестностях Киева, в восточной части Волынской губернии, в Могилевской и Витебской губерниях.
Мятежники надеялись, что за них заступятся западноевропейские государства. Особенно они рассчитывали на Наполеона. Они, действительно, не ошиблись. Несколько иностранных держав, руководимых Францией и Англией, сделали через своих послов в Петербурге нашему министру иностранных дел князю Горчакову заявления, клонившиеся к заступничеству за Польшу. Это действие держав являлось неуместным и в высшей степени оскорбительным вмешательством в наши внутренние дела. Оно вызвало сильнейшее негодование в русском народе.
Известный писатель Катков в газете Московские Ведомости своими патриотическими статьями как нельзя более ответил всеобщему воодушевлению. К подножию царского трона со всех мест России и от всех сословий русского народа потекли многочисленные выражения беспредельной преданности государю и готовности жертвовать всем, если понадобится, за честь и достоинство Родины. Особенно горячо отозвалась первопрестольная Москва: здесь верноподданнические заявления были поданы государю от дворянства, от городской думы, от университета, от старообрядцев Рогожского кладбища, от старообрядцев-беспоповцев Преображенского кладбища и, наконец, от бывших крепостных крестьян Московской губернии. Крестьяне выражали готовность идти в огонь и в воду за царя-освободителя, а старообрядцы писали: Мы храним свой обряд, но мы Твои верные подданные. Мы всегда повиновались властям предержащим, но Тебе, царь-освободитель, мы преданы сердцем нашим. В новизнах Твоего царствования нам старина наша слышится. Такое всеобщее патриотическое одушевление и готовность, если понадобится, нести тягости войны, укрепляло, конечно, русское правительство при переговорах с западноевропейскими державами. Князь Горчаков ответил иностранным правительствам, что Россия, сама не вмешиваясь во внутренние дела других государств, ни в каком случае не потерпит вмешательства их и в свои внутренние дела. Из-за Польши западные державы воевать, разумеется, не стали, и заступничество их за нее окончилось ничем.
Для подавления же мятежа были приняты решительные меры. В Варшаву был послан наместником граф Берг, а в Вильну генерал-губернатором шести северо-западных губерний генерал Муравьев. Действовали они быстро и решительно, особенно же Муравьев. Он знал, что чем суровее возьмется за подавление мятежа, тем скорее и с меньшим числом жертв его подавит. Прежде всего он обложил большими военными налогами имения польских помещиков, рассуждая, что раз они давали деньги на мятеж, то должны предоставить средства и на его усмирение. У тех же польских помещиков, которые были более замечены в поддержке мятежа, были отбираемы имения в казну. Таким образом, мятеж лишился тех денежных средств, которые его поддерживали. Шайки повстанцев Муравьев преследовал без устали, и вскоре все они были переловлены.
К участию в подавлении восстания Муравьев призвал верное царю крестьянство; крестьяне с приездом в Вильну Муравьева сами стали представлять начальству пойманных ими повстанцев. Муравьев не так строго относился к простым повстанцам, как к мятежникам из высшего сословия дворянам и ксе