Зодчество и иконопись в православии
Доклад - Разное
Другие доклады по предмету Разное
µго в стенописи и на иконах.
Ремесленность вытеснила высокие достоинства памятников художественного расцвета. Но иначе и быть не могло, кто удовлетворял бы огромную потребность в иконах строившейся и разраставшейся в своих пределах св. Руси?
Если XVII век считается веком ремесленной иконописи, то поистине его можно наименовать веком ремесленно-художественного расцвета, в пределах всего остального периода до наших дней.
Упомянутые выше иконописные школы дали отличных мастеров, которые, во главе иконописных артелей, украшали фресковой живописью многочисленные храмы московской Руси и прилегавших к ней княжеств. Во второй половине XVII века каноническая строгость иконописного стиля постепенно утрачивает свой облик; духовно-аскетические лики святых заменяются европеизированными, почти портретными, изображениями школы жалованного иконописца Серебряной Палаты, Симона Ушакова, который положил основание нового направления, называемого Ушаковской школой.
Слияние с Малороссией, где религиозное искусство развивалось под влиянием Польши, перенимавшей все, что производила католическая Италия, блистательно возрождавшая в то время, на станах и плафонах своих храмов и палаццо, языческий классицизм, стало заметно отражаться на религиозном искусстве московской Руси.
Век реформ императора Петра I-го привлек знаменитых иностранных зодчих: Трезини, Лебнона, Растрелли и многих других, которые строили дворцы и храмы в модном тогда стиле Барроко с внутренней отделкой затейливым Рококо французским декоративным стилем, больше годным для украшения танцевальных зал, чем православных иконостасов. Европейская архитектура потребовала соответствующий стиль иконописи: появились изображения святых в манерных позах с помадно-розовыми лицами, в прическах и костюмах соответствующих тому же салонному стилю. Для осуществления новых задач приглашались светские художники, ученики которых становились мастерами-иконописцами, распространителями новых форм в иконописном искусстве. Эти формы, вместе с техникой, быстро усваивались русскими мастерами и кустарями, которые, не стесняясь, покрывали своей европеизированной живописью стены не только новых, но и старинных церквей, поверх ценных росписей памятников древне-русского искусства. Отдельные иконы, изготовляемые в провинциальных мастерских, с претензией на какой-нибудь Ренессанс, или Рококо, имеет вид весьма непривлекательный; но, тем не менее, в них есть какой-то прием, ремесленная хватка.
От середины прошлого века итальяно-польская манера принимает более строгий облик, слащавая манерность исчезает, и европеизированная иконопись становится более приемлемой для выражения православного чувства, утратив, вместе с тем, всякое значение в смысле художественной ценности. При всей безличности и вялости установившейся манеры, она входит в жизнь, к ней привыкает глаз православного богомольца и, таким образом, получает права на жизнь новый стиль, о котором говорилось в начале статьи.
Укоренению вкуса к иконе этого вида в большой мере способствовали появившиеся в Одессе олеографические издания Фесенко, Плещеева и других. Эти олеографии, по большей части, печатались с грубых, лубочных оригиналов, но они охотно раскупались народом благодаря дешевизне и бросавшимся в глаза ярким краскам. Тем не менее и эти антихудожественные иконы не писались любителями-самоучками при всех своих недостатках, и в них есть ремесленная умелость. В иконописных мастерских Афона, Валаама и многих других монастырей, а также в частных мастерских, иконописцы реалистической школы отлично владели техникой масляной краски; они умели тонко и тщательно выписывать каждый завиток волос, каждую складочку в одеждах. Мастера этой школы, как и в каждом деле, одни были высшей квалификации, другие низшей; но всегда была ремесленная выучка, отличающая любую икону, написанную в России, от работы практикуемой за рубежом. Если ранние столетия, соединяющие русскую церковную живопись с высоким художественно-религиозным подъемом Византии, являются эпохой чистого искусства на Руси, а последующие времена эпохой ремесленной, то заграничную иконопись нашего столетия можно смело назвать эмигрантским стилем.
Что происходит там, на Родине, мы не знаем; весьма возможно, что современные катакомбы выработали новые символы, вместо икон, преследуемых безбожной, советской властью; но заграничная Русь, в течение почти полувека подражая и той и другой иконописной практике, не смогла подняться до уровня ремесленности. Подражающие древнему письму, т.е. те, кто пишут в старинном стиле, не понял главного достоинства его умения выражать духовную сущность изображаемого, но обратив главное внимание на неправильность, т.е. на особенности, противоречащие реалистическому пониманию, приняли это, как главное, и в своих ложно-старинных произведениях усилили то, что можно было бы обойти, не нарушая общей композиции и стиля.
Процесс упадка и грубых подражаний в религиозном искусстве, в еще большей степени, коснулся стран православного Востока. В настоящее время в Греции происходит искусственное возрождение византийского стиля, которое выражается в калечении прекрасных форм и линий и вообще стилистически разработанного, духовно возвышенного, творчества древних художественников Византии. Современный греческий иконописец Контаглу, при содействии синода Элладской Церкви, выпустил ряд репродукций своего ?/p>