Западноевропейский вариант средневекового общественного устройства
Информация - История
Другие материалы по предмету История
или видениях. Судьба, ожидающая человека после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный вопрос. Страх перед смертью соединялся со страхом перед Божьим судом, на котором предстоит лично отвечать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страшным судом, на котором каждому воздастся по делам его. В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяжении средневековья ужас перед близким Страшным судом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией, по дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись пророки и пророчицы, предрекавшие приближение всемирной катастрофы. Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение... Эта лежавшая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни... Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой, - писал Ж. Ле Гофф.
Оппоненты церкви
Однако духовная жизнь Западной Европы, разумеется, не исчерпывалась только христианством. Духовная культура, созданная в средние века, поражает многослойностью и разнообразием. Догматы церкви оспаривались еретиками - катарами (в переводе с греческого слово катары означает чистые), альбигойцами, вальденсами, которые считали земной мир творением не Бога, а дьявола, обителью зла. Отрицая его ценность, еретики отвергали установления общества, государства и церкви, призывали к духовному совершенствованию и полному преодолению плотских желаний. В XII-XIII вв. ереси достигли такого размаха, охватив и низы, и верхи общества, что церковь учредила инквизиционные суды - священные трибуналы, подчиненные папе римскому. Иные идеалы, отличающиеся от тех, которые проповедовала и церковь, и еретики, развивались в средние века благодаря народной культуре и светской литературе. Хранителями народной культуры (не только в Западной Европе, но и в Византии, и в России) были бродячие актеры - жонглеры (скоморохи). Церковь еще в первые века своего существования осудила массовые зрелища за их греховность, за неприличную для христианина веселость, но не смогла искоренить их полностью. Народ долго хранил в памяти древние языческие праздники, которые по времени часто совпадали с христианскими: на Рождество и на Масленицу (перед Великим постом) по улицам деревень и городов ходили ряженые, на площадях устраивались танцы, состязания и игры. Большой популярностью пользовались праздники дураков, пародирующие церковную службу. Тогда низшее духовенство прямо в церкви, надев на себя чудовищные маски, пело разудалые песни, пировало и играло в кости. Все самое святое для средневекового человека подвергалось осмеянию. Как же относились к этому представители высшего духовенства? Нельзя сказать, чтобы церковь поощряла такие явления, но в целом отношение к традициям народной культуры было гораздо более терпимым, чем, скажем, к еретическим учениям. Церковь видела в этих взрывах необузданного, мирского веселья неизбежный и даже необходимый выход энергии. Устная народная культура проникала в письменную подчас в почти неискаженном виде. Церковь, боровшаяся с язычеством, тем не менее сохранила образцы древнего мифологического эпоса. Ирландские монахи записывали старинные кельтские саги (эпические сказания о богах и героях); в 1000 г. была записана англосаксонская поэма Беовульф; в XII-XIII вв. - исландский эпос Старшая Эдда. Эпос продолжал развиваться в Западной Европе, приобретая новые, феодально-рыцарские черты. Французская Песнь о Роланде и испанская Песнь о моем Сиде воспевали вполне светские идеалы: мужество, верность долгу и патриотизм воинов. В письменной литературе светская тематика появилась достаточно рано, уже в XII в. Эту эпоху некоторые историки называют средневековым ренессансом. На юге Франции, в Провансе, в то время расцветала изысканная поэзия трубадуров, прославлявших любовь к Прекрасной Даме, радости плотской жизни и красоту земного мира. Оттуда светская лирика распространилась в другие страны Европы. Одновременно зарождался рыцарский роман. Роман о Тристане и Изольде, одно из самых известных произведений этого жанра, описывает любовь сильнее смерти, которая преодолевает все препятствия, даже традиционные представления о грехе. Светское начало в целом, конечно, не разрушало в ту эпоху христианского мировосприятия; но в системе ценностей западноевропейского средневековья земные идеалы неуклонно завоевывали свое место.
- Владычица, дадите ли ответ?
Вот мой вопрос... Все смерть поглотит пастью.
Умрем: я - скоро, вы - чрез много лет.
(Ведь к жизни не подвержен я пристрастью;
Затем, что к вам горю напрасной страстью.)
Умрет ли и любовь за нами вслед?
Мир будет предан хладному ненастью?
- О нет, Тибо! Любовь бессмертна. Нет!
Вы шутите, страша такой напастью...
Но коль умрем мы с вами (да, к несчастью),
Любовь, как прежде, будет мучить свет
И прежней в мире пользоваться властью.
Из любовной лирики Тибо, графа Шампанского, XIII в.
Глава 5. Европа на пороге нового времени
Ког?/p>