Живописец Нестеров Михаил Васильевич
Курсовой проект - Культура и искусство
Другие курсовые по предмету Культура и искусство
; (1922), Странник (1922), Старец (1923), У монастырских стен (1925), Христос, благословляющий отрока (1926), Гонец (1930-е годы), Сергий и спящий монах (1932), Всадники (1932), Страстная Седмица (1933), Отцы-пустынники и жены непорочны (1933).
Созданные в советские годы, эти картины по-прежнему находились в русле тех напряженных религиозно-нравственных исканий, которыми было наполнено все дореволюционное творчество художника.
Без изучения всех граней художественной деятельности живописца в советский период, а одной из них и является его религиозная живопись 19201930-х годов, раскрытие творческого облика мастера вряд ли может претендовать на полноту. Ибо и портрет, ставший основным жанром советского Нестерова, и его религиозно-нравственные картины явления одного порядка, они имеют одну природу, вдохновляются одним источником. Их нельзя рассматривать отдельно, иначе Нестеров теряет изначально присущую ему цельность. Автор и по сей день один и тот же, лицо его обозначилось рано, и в главном не менялось, написал он в трудные для себя 1920-е годы. Эти слова могут стать лейтмотивом в изучении творчества художника.
Снискавший успех своими бесспорно превосходными портретами советского времени, сам Нестеров был довольно сдержан в их оценке: …к лету в галерее будет моих шесть портретов, коими и будет представлен поздний Нестеров. И как этот поздний далек от раннего, и насколько мне (…) любезней ранний того нового, позднего…. Однако о вкусах не спорят, придется примириться и с поздним, как мирятся со старостью, с ее недугами. До конца жизни Нестерова его самыми любимыми произведениями оставались Видение отроку Варфоломею, Под благовест, Димитрий царевич убиенный, росписи Марфо-Мариинской обители в Москве, образы Троицкого собора в Сумах. Высшим достижением своего творческого взлета и позднее мастер считал свою картину Душа народа (19141916). Выбирая сюжет, лишенный внешнего драматизма, Нестеров в Душе народа утверждал тему спасения души через искупление страданием. В легко ступающем мальчике, идущим впереди толпы, художник смог увидеть огромную силу человеческого духа, торжество человеческого Я.
Эта тема искупления страданием напряженно осмысляется художником, и после революции. В первые послереволюционные годы мировосприятие М. В. Нестерова определяет состояние гнетущей неизвестности, предчувствие разверзнувшейся бездны. Произошедшие в России перемены пугают художника и с трудом поддаются осмыслению. Об этом красноречиво свидетельствуют письма Нестерова тех лет. Пережитое за время войны, революции и последние недели так сложно, громадно болезненно, что ни словом, ни пером я не в силах всего передать.
Вся жизнь, мечты как бы зачеркнуты. Думы, чувства, надежды, попраны и осквернены. Не стало великой, дорогой нам, родной и понятной России. Она подменена за несколько месяцев. От ее умного, даровитого, гордого народа осталось что-то фантастическое, варварское, грязное и низкое... Все провалилось в тартарары. Не стало Пушкиных, нет больше Достоевских и Толстых одна черная дыра, и из нее валят смрадные испарения товарищей солдат, рабочих и всяческих душегубов и грабителей…, записывает Нестеров свои ощущения, полные ужаса и растерянности. Перед ним словно ожил наяву страшный сон, увиденный до революции и со всеми своими зловещими подробностями запечатленный в одноименной акварели: на фоне излучины Волги изображена впряженная в телегу белая обезглавленная лошадь. Кровь из раны на ее шее стекает густыми каплями на землю. Образовалась уже целая лужа крови. Дальше на берегу видна часовня с распахнутой дверью и слепыми выбитыми зеницами окон. Перед часовней поминальный стол с большим старым образом Спаса и множеством горящих свечей. Дым от свечей, как похоронный саван, стелется над волжским пейзажем, окрашенным печальным сине-лиловым светом сумрачного дня. Воплощенная в зримые формы акварель Страшный сон, которая находится в частном собрании, сейчас воспринимается как пронзительное пророческое видение о грядущих бедствиях России, неожиданно открывшееся художнику.
У Нестерова, переживавшего в первые послереволюционные годы душевную драму, часто возникают в живописи образы поруганной, униженной России и отражаются в его живописи языком символов. Глубинным, многозначным становится смысл многих традиционных для мастера тем. По старым мотивам в 1920-е годы создаются новые картины с особым, присущим только им настроением. Именно тогда художник начинает работать над Пророком, Распятием, Страстной седмицей, повторяет Несение креста, Голгофу, Димитрия царевича убиенного. В самих названиях картин отразилось трагическое мироощущение художника, с болью воспринимавшего все происходящее вокруг.
Отказаться совсем от творчества он не мог: Работа, одна работа имеет еще силу отвлекать меня от свершившегося исторического преступления. От гибели России. Работа дает веру, что через Крестный путь и свою Голгофу Родина наша должна прийти к своему великому воскресению, писал в первые дни Октябрьской революции Нестеров.
Острота первых впечатлений со временем притупится, но стойкое неприятие нового строя у Нестерова останется до конца жизни. Художник был убежден, что у России особый путь развития, связанный с монархической формой правления. В одном из писем 1920-х годов Нестеров высказывался следующим о?/p>