Жертвоприношение преступности
Методическое пособие - Юриспруденция, право, государство
Другие методички по предмету Юриспруденция, право, государство
шающим образом влияют на мотивацию и криминального, и виктимного поведения. Но каждая конкретная ситуация воспринимается различными лицами по-разному, ибо они “вступают” в нее с ранее сформированными личностными установками, представлениями, способностью к критическим оценкам и т. д. Поэтому объективная оценка криминологического механизма требует обращения к этапам, отделенным по времени от момента совершения преступления. Именно здесь в ряде случаев обнаруживаются отношения будущей жертвы и будущего преступника, оставившие след в чертах его личности. Анализ многих преступлений показывает, что действия преступника, казалось бы, совершенно не вызывающиеся поведением потерпевшего в предпреступной ситуации, в действительности являются в большей или меньшей (иногда решающей) степени результатом вклада лица, которому причинен вред, в формирование личности преступника. “В некотором смысле жертва создает преступника”. Процессы криминализации и виктимизации личности могут иметь длительную историю, начинающуюся задолго до совершения преступления и реального причинения вреда. Они развиваются в рамках криминологической и виктимологической ситуаций. Криминологическая ситуация охватывает все обстоятельства, относящиеся к конкретному преступлению, причем формирование личности преступника не исключается из нее и рассматривается как этап (и одновременно составной элемент) предшествующей преступлению ситуации, предкриминальной обстановки. Если же индивидуум в процессе формирования личности приобретает качество повышенной виктимности, то тем самым создается негатив криминологической ситуации виктимологическая ситуация. Содержание виктимологической ситуации составляет совокупность обстоятельств формирования личности с повышенными вик-тимными потенциями: конкретная предпреступная (жизненная) ситуация, преступление и обстоятельства, сложившиеся после преступления, в которых непосредственно реализуется индивидуальная иктимность, рассматриваемые как единый причинно связанный процесс. Таким образом, виктимизация начинается с момента формирования виктимных потенций и остается таковой и в случаях, когда она не реализовывается. Виктимологическая и криминологическая ситуации реализуются во взаимодействии, так как на этапах конкретной предпреступной (жизненной) ситуации и ситуации преступления (в ряде случаев и после него) они совпадают, а частью изначально реализуются в криминогенно-виктимогенном или виктимогенно-криминогенном вариантах, если оценивать их по приобретению конкретным субъектом роли преступника или жертвы. Наиболее часты, типичны ситуации, в которых мы видим отдельно сформировавшихся преступника и потерпевшего, реализующих общую для данной ситуации совокупность их криминальных и виктимных потенций. Но помимо них, хотя и реже, встречаются, казалось бы, бесспорно криминологические ситуации, в рамках которых сформировался преступник, причем крайне опасный, но вместе с тем, имеющие элементы виктимологической ситуации. Как правило, это ситуации микросреды, поскольку нравственное формирование личности в большей мере определяется условиями бытия человека, чем какими-либо общими идеями и воззрениями. Проиллюстрируем это положение примером. Сексуальный маньяк садист-убийца Соколов, на счету которого 15 жертв мальчиков и девочек, рос в неполной семье (отец разошелся с матерью, когда Соколову было 6 лет). Мать воспитывала его в полной подчиненности ее воле. Физически слабый мальчик подвергался постоянным насмешкам сверстников, его часто били. Мать постоянно внушала ему, что “все люди сволочи”, никому нельзя верить и т. д., и т. п. Подросток формировался в сознании собственной неполноценности и ущербности, усиливаемой тем, что он совершенно не интересовал девушек. В конечном счете, сформировался мрачный, угрюмый, лживый, изворотливый, скрытный, трусливый, жестокий, мстительный, озлобленный на все и всех тип, к тому же, имевший неудачный сексуальный опыт. Он не находил поддержки и у матери, которую постепенно подчинил своей воле и стал в дальнейшем привлекать ее к сокрытию следов преступлений. Психотравмирующие обстоятельства жизни привели его к мысли, что, насилуя и садистски убивая мальчиков и девочек, не способных оказать ему сопротивление, он самоутвердится, докажет свое превосходство и сексуальную исключительность. Заманивая несчастных подростков в подвал, он не только насиловал их, но буквально резал на куски, расчленял. Останки своих жертв Соколов с помощью матери выбрасывал в разных местах. Разумеется, Соколов необычный преступник. Скорее всего, он от рождения уже был “вооружен” набором негативных черт и свойств, но в криминальном направлении их “запустила” ситуация формирования его личности, которая первоначально имела не только криминогенную, но и виктимогенную составляющую. В этом примере есть особенно показательная для нашей темы деталь: преступник подозревался в совершении преступлений, арестовывался, подвергался экспертизе, его освобождали из-под стражи, дело на него приостанавливали, а он, оказавшись на свободе, продолжал убивать. Органы внутренних дел, прокуратура оказались беспомощными в том, что касалось защиты жертв маньяка. Несмотря на все, что о нем было известно, на факты исчезновения подростков, Сидоров оставался совершенно бесконтрольным и был изобличен случайно. Это ли не пример (пусть и частный) жертвоприношения преступности.
Преступность явление социальное, и в этом своем качестве она продукт соц