Гоголь глазами Набокова и Розанова
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?тине, выкованной чудесным мастером, - это значило бы убийственно поднимать на себя руку.
В этой картине совершенно нет живых лиц: это крошечные восковые фигурки, но все они делают так искусно свои гримасы, что мы долго подозревали, что уж не шевелятся ли они."
И как бы подытоживая, Розанов пишет: "Мир Гоголя - чудно отошедший от нас вдаль мир, который мы рассматриваем как бы через увеличительное стекло; многому в нем удивляемся, всему смеемся, виденного не забываем; но никогда ни с кем из виденного не имеем ничего общего, связующего, и - не в одном только положительном смысле, но также - в отрицательном."
Надо сказать, что позже Розанов изменил свою столь резкую точку зрения, особенно после революции. Он пишет, что "революция оправдала Гоголя". Именно тогда он начинает выделять Гоголя, как первого писателя, сказавшего правду о России. Тогда же Розанов наконец отдает должное Гоголю в своей книге "Опавшие листья": "Перестаешь верить действительности, читая Гоголя. Свет искусства, льющийся из него, заливает все. Теряешь осязание, зрение и веришь только ему."
IV. Заключение
Взгляды Василия Васильевича Розанова и Владимира Владимировича Набокова на творчество Гоголя весьма различны и в тоже время в них много общего. Оба они не считают автора "Мертвых душ" реалистом, представителем "натуральной школы" или сатириком. Немалая доля в их работах посвящена опровержению этого "школьного" тезиса.
Вместе с тем, в оценке творчества Гоголя их взгляды противоположны. Розанов заострял внимание на результатах воздействия книг, считая их пагубными для русского общества. Он назвал Гоголя "политическим писателем", после которого "стало не жалко ломать".
Набоков в своем анализе творчества Николая Васильевича Гоголя не рассматривает его влияния, более того, он считал, что гоголевские произведения - "феномен языка, а не идей". В принципе Набоков более серьезно и тщательно анализировал скрытую суть этих произведений, их внутренний смысл. Розанов, напротив, не пытается разобраться в тонкостях, скорее он принимает Гоголя таким, каким видят его все.
Надо сказать и еще об одной, общей для этих точек зрения черте: оба автора критических статей считали, что Гоголь не ведал, что творил. Они отмечают некоторую душевную раздвоенность создателя "Ревизора", повлиявшую и на его творчество, и на судьбу. Словно человек и художник в Гоголе не соприкасались, а действовали параллельно.
На мой взгляд, неудивительно, что творчество Николая Васильевича Гоголя вызвало столько неоднозначных мнений и оценок. Гоголя действительно трудно понять, если не искать смысл на поверхности, а принимать все как есть. Его так же трудно трактовать, как трудно иллюстрировать.
С первого издания произведения Гоголя снабжались иллюстрациями, и большинство из них отражает лишь внешнюю сторону действия: Чичиков сделал то-то и то-то, пошел туда-то и туда-то. А та самая внутренняя ткань произведения, о которой говорил и которую считал по-настоящему гоголевской Набоков, обычно не отражается в них. Эти иллюстрации словно показывают, как большинство видит Гоголя и как большинство учится его видеть.
Наверное, Набоков и Розанов стали первыми, кто попытался проникнуть внутрь произведений Гоголя, разобраться что к чему, разгадать его. Они не только сами пытаются найти ключ к Гоголю, но и увлекают на эти поиски читателя. И рука сама тянется к потертому томику "Мертвых душ"... Хочется еще раз перечитать, чтобы по-новому взглянуть на казалось бы знакомые, наизусть известные строчки. И взгляд этих двух писателей, столь разный и вместе с тем в чем-то однородный, открывает нам Гоголя совсем другим. То, что знакомо со школьной скамьи обретает новый смысл.
Гоголя я полюбила с самого детства, с тех пор, как прочитала "Вечера на хуторе близ Диканьки". На мой взгляд, в этих повестях уже очень сильно заметны те черты творчества Гоголя, которые впоследствии стали основными, характерными. В "Вечерах на хуторе близ Диканьки" автор показывает себя не только обладателем богатой и буйной фантазии, выросшей на почве народных преданий и легенд, но и просто настоящим фантастом. Думаю, что не будет преувеличением назвать Гоголя первым фантастическим писателем России, более того, сюрреалистом в нашей литературе. Его образы, особенно в поздних произведениях, таких как "Шинель" и "Нос", во многом сродни образам картин Иеронима Босх. В них тоже ощущается слияние чертовщины с фанатичной верой в Бога.
На мой взгляд, традиционные трактовки творчества Гоголя обедняют его восприятие, делая его шаблонным. Воспринимать творца и его работы только как явления социального характера было бы крайне упрощенно и, думаю, попросту неверно. Наверно поэтому из двух рассмотренных выше точек зрения, та, что принадлежит Набокову, оказалась мне ближе. Розанов, как мне кажется, при всей оригинальности и неординарности своего мышления принял позицию, ведущую к упрощению взглядов на произведения Гоголя. Для него автор "Ревизора" превратился в явление сугубо социального характера.
"Лекции по русской литературе" Владимира Владимировича Набокова я впервые прочитала несколько лет назад. Тогда они поразили меня своей неординарностью. Набоков словно заставил меня взглянуть на Гоголя, да и на других писателей, по-новому.
Автор "Лекций по русской литературе" всегда подчеркивал, что его точка зрения является сугубо личной, не претенд?/p>