Главные типы великорусского деревянного храма
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
В±лена одновременно с Никольской церковью, сгоревшей в 1719 году и построенной, судя по некоторым сопоставлениям из клировых записей, а также на основании уцелевших от нее предметов, в первой половине XVII века. Такой же низенький четверик лежит в основании колокольни в Шуе Петрозаводской [ныне Прионежского района Карельской области], относящейся, вероятно, к XVII же веку. Этот четверик уже гораздо выше у Чухчеремской колокольни и еще выше в Спас-Вежах. Первая построена в 1783 году, вторая тоже в XVIII веке. Постепенно вырастая, нижний четверик достигает, наконец, половины высоты всего сруба, как, например, в Унежме [Онежского района Архангельской области] и в Кожском погосте [ныне селе Макарьинском, Онежского района Архангельской области]. Последняя построена в 1695 году и в XVIII веке получила вместо шатра шпиль. Унежемскую надо отнести также ко второй половине XVII века. Обе они имеют на угловых выступах четверика теремки.
К поздним формам нужно отнести и декоративный переход от главы к шатру в колокольне Спаса на Рене Весьегонского уезда [ныне в селе Спасоренском Весьегонского района Калининской области]. Этот прием появился, несомненно, не ранее половины XVIII века, но основной сруб колокольни, поднимающийся восьмериком с самой земли, значительно древнее, и если нельзя верить местным преданиям, относящим его ко времени Бориса Годунова, то все же его можно приурочить к XVII веку.
Как известно, в старину не только деревянные, но и каменные колокольни строились отдельно от церкви и только с середины XVII века появляются попытки соединить храм и его колокольню в одну общую композицию. В XVIII веке этот прием уже становится обычным в каменных церквах, но все еще не прививается в деревянном церковном зодчестве, и лишь в самом конце XVIII, но главным образом в начале XIX века мы встречаем определенное отражение новых вкусов и в церквах деревянных. Новый прием не привел к созданию каких-либо новых форм и ничем не обогатил их древней сокровищницы. Как и в каменной церковной архитектуре, чаще всего встречается тип церкви, построенной "кораблем", с колокольней, поставленной над главным западным входом. Основной прием оставался при этом тот же, та же обычная шатровая колоколенка как бы врезывалась наполовину в массу клетского храма, из кровли которого выставлялась только верхняя ее часть. Типичным образчиком этого приема может служить часовня в деревне Сумостровье, на островке Сумского озера в Кемском уезде [Сумозеро, Беломорского района Карельской области], построенная, вероятно, в первой четверти XIX века.
Внутреннее убранство храмов
При всем видимом несходстве различных типов древнего храма, его внутреннее устройство представляет в общих чертах неизменно один и тот же характер. В каждом храме неизбежно повторяются три главные его части центральное помещение для молящихся, алтарь, примыкающий к нему с востока, и "трапеза", прирубленная с запада. Как бы ни был высок и могуч храм извне, внутри он совершенно не соответствует своему внешнему виду. И тот, кому впервые приходится видеть один из северных храмов-богатырей, бывает очень озадачен, когда, готовясь войти в исполинское, поднимающееся к небу помещение, внешним обликом которого он только что был так потрясен, - он неожиданно попадает в низкую и мрачную стройку, род сеней, вышиной редко более 5 аршин. Это и есть "трапеза" или собственно "трапезная", т.е. помещение для трапезы, но в народе сохранилось первое название, упоминаемое обычно и в древних актах. Отсюда низкая дверь ведет в главное помещение для молящихся, но и здесь тщетно было бы искать высоты, хотя бы несколько напоминающей "поднебесную" высоту шатра и его главы. Здесь потолок лишь на аршин, много на два, выше трапезы, и не только нет и помина о шатре, но и до его повалов потолок никогда не доходит. Суровые стужи и жесткие ветры заставили ограничить помещение храма обидно тесными рамками и низвели все потрясающее величие его шатров, кубов, бочек, теремков и глав на степень простой декорации. Это особенно ясно видно на разрезах различных церквей, где невзрачные клетушки внутренних помещений кажутся точно крошечными сердцевинами гигантских орехов, обросших невероятной толщины корой и чудовищными наростами.
Не следует, однако, думать, что входящего внутрь храма ждет одно только разочарование. Иные из них и внутри производят неотразимое впечатление и иногда прямо поражают своей суровой простотой, на фоне которой тем тоньше и изысканнее играет то скромное убранство, которое сосредоточено главным образом на иконостасе. Иконостас почти единственное место внутри храма, где народ, столь чуткий к узору и ритму, давал волю своему декоративному инстинкту. И действительно, трудно придумать сочетание более удачное, нежели ряды этих чудесных икон, играющих красивыми красками, словно переливающихся самоцветными камнями, кое-где тронутых золотом, - и эти строгие иссиня серые бревна стен.
В глубокой древности иконостасов, в современном значении этого слова, не было. В каменных храмах алтарь отделялся, как и в Византии, низкой стенкой с оставленными в ней дверями, и ярусы икон выросли только с течением времени. То же было, конечно, и в храмах деревянных. Вероятно, первоначально была и в них стенка в несколько венцов, отделявшая храм от алтаря, с тремя отверстиями для врат. На стенке была полка, на которую ставились иконы. Когда число этих полок, или "тябл", в каменных храмах увеличилось, то то же произошло и в деревянных. Такое примитивное устройство встречается