Военные подходы монголов при Чингисхане
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?м в своем разноплеменном войске, лишний раз показывая, что он был смелым авантюристом, а не настоящим полководцем. Джелаль-ад-дин продолжал отступать, и Чингису пришлось преследовать его до самого Инда, на берегах которого и произошла решительная битва осенью 1221 года. Джелаль-ад-дин не успел переправиться на другой берег, не успел переправить свое семейство и свое достояние. В прошедшей битве, в которой монгольскими войсками Чингисхан руководил лично, Джелаль-ад-дин потерпел полное поражение, не помогла ему и личная храбрость, и мужество окружавших его. Мусульманские войска были быстро смяты ударом корпуса багатуров, которых Чингисхан искусно ввел в бой в самый нужный момент. Окруженный с трех сторон линиями монгольской кавалерии, Джелаль-ад-дин, кинулся с конем в Инд и переправился на другой берег. Говорят, Чингисхан не оставил без внимания смелого поступка своего врага и сказал сыновьям, что они должны брать пример с этого мусульманского храбреца.
Битва при Инде была единственной за всю войну, когда мусульмане решились в открытом поле сопротивляться самому Чингисхану, и в памяти монголов Джелаль-ад-дин сделался главным врагом Чингиса. О хорезмшахе Мухаммеде, игравшем такую жалкую роль, они позабыли.
Так как царевич Тулуй блистательно выполнил возложенную на него задачу, покорив в краткий срок три больших города Хорасана: Мерв, Нишапур и Герат, то Чингисхан решил двинуться назад. Вначале он предполагал идти через Индию, Гималаи и Тибет, но ряд обстоятельств помешали выполнению этого плана. Прежде всего, пути через горы были завалены снегами, затем гадатели, в том числе и знаменитый Елюй-Чуцай, советовали Чингисхану не проникать в Индию, а к голосу гадателей монгольский хан прислушивался всегда; наконец, пришло известие о явном восстании тангутов. Лето 1222 года Чингисхан провел в прохладных местах близ Гиндукуша.
Поход Чингиса на Инд и возвращение по северной части Афганистана, где было много еще непокоренных горных крепостей, может считаться одним из самых замечательных военных дел грозного завоевателя. Действительно, несмотря на самые тяжелые местные условия, монгольская армия, руководимая своим гениальным вождем, ни разу не была поставлена в трудное положение.
Весной 1222 года к Чингису прибыл из Китая знаменитый даос, монах Чанчунь. Чингис давно уже слыхал о его благочестивой жизни и еще в 1219 году пригласил его к себе, желая, по-видимому, получить лекарство для вечной жизни, так как слыхал о том, что последователи китайского мыслителя Лаоцзы - даосы занимаются отыскиванием философского камня и очень сильны в магии.
Весною 1223 года Чингисхан на берегу Сыр-Дарьи встретился с сыновьями Чагатаем и Угедеем, которые зимовали около устья Зарафшана, занимаясь птичьей охотой. На равнине Кулан-баши устроена была грандиозная охота на диких ослов. Их подогнал из кипчакских степей Джучи, который после долгого отсутствия прибыл теперь на свидание с отцом, пригнав еще, кроме онагров, в виде подарка 20 000 белых коней.
Продвигаясь далее на восток, Чингисхан лето 1224 года провел на Иртыше, и в Монголию, в свои ставки, прибыл только в 1225 году. На границе бывших владений найманов он был встречен двумя царевичами, детьми своего младшего сына, Тулуя, Кубилаем и Хулагу, один из которых стал впоследствии великим каганом и повелителем Китая, а другой - владыкой Персии.
Маленькие царевичи были в первый раз на охоте; так как у монголов был обычай натирать мясом и жиром средний палец руки юноши, впервые отправившегося на охоту, то Чингисхан сам совершил этот обряд по отношению к своим внукам. Вместе с Чингисом вернулись на родину и три младших его сына; один старший, Джучи, остался в кипчакских степях.
Так закончился этот поход, сыгравший важную роль в жизни Азии, а вместе с тем и в жизни всего мира, потому что он положил начало монгольскому господству в Средней Азии и образованию новых государств, возникших на развалинах империи монголов.
Заключение
Чингисхана привыкли представлять себе жестоким и коварным, грозным деспотом, совершающим свой кровавый путь по горам трупов избитых им мирных жителей, по развалинам цветущих когда-то городов. И действительно, разные источники сообщают нам о кровавых деяниях монгольского завоевателя, о массовых избиениях врагов, о том, как он в ранней юности убил своего сводного брата Бектера.
Читающему обо всем этом и знающему в то же время совсем другие стороны характера Чингиса, может показаться, что душевная жизнь монгольского завоевателя была сложной, что это была странная двойственная натура, совмещавшая в себе кровожадного тирана и былинного богатыря, варварского разрушителя и гениального созидателя, строителя. Но так ли это было в действительности?
Внимательное, научное изучение источников приводит современного беспристрастного исследователя к убеждению, что Чингис ни в то время, когда был еще Темучином, ни после, когда стал Чингисханом Монгольским, никогда не отличался ни кровожадной жестокостью, ни страстью к безудержному разрушению. Как бы ни были гениальны его способности, Чингис был сыном своего времени, сыном своего народа, поэтому его и надо рассматривать действующим в обстановке своего века и своей среды, а не переносить в другие века и другие места земного шара.
Тогда легко будет убедиться, что Чингисхан, даже во время своих больших войн и походов, никогда не обнаруживал какой-то особой жестокости и кровожадности, которая бы превосходила то, что совершалось предводителям?/p>