Вклад И.М. Сеченова в изучение физиологии головного мозга
Информация - Медицина, физкультура, здравоохранение
Другие материалы по предмету Медицина, физкультура, здравоохранение
еятельности центральной части отражательного спинномозгового аппарата". В целостном рефлексе явления торможения следует отнести за счет центрального звена.
Исходя из того, что "всякую физиологическую находку ... очень полезно связывать с пространственными представлениями", Сеченов по аналогии с механизмом действия вагуса на сердце строит гипотетическую схему действия тормозных механизмов головного мозга на рефлексы спинного: от этих механизмов (нервных клеток в таламической области) должны идти два отростка чувствующий и задерживающий, который заканчивается в центрах спинного мозга. Почему же в таком случае при раздражении спинномозговых центров как таковых не наблюдается торможение? Сеченов объясняет это тем, что "нервное волокно, входя в мозговые центры, теряет некоторые из своих свойств". Он указывает также, что "задерживательный аппарат, подобно движущему (двигательный нерв и его мышца), находится в постоянном незначительном тоническом возбуждении". Поэтому удаление головного мозга и облегчает совершение рефлекса, т. е. усиливает этот рефлекс.
В физиологической литературе имелась только одна попытка объяснить усиление рефлексов после обезглавливания. Она принадлежала Шиффу. Он исходил из того, что серое вещество спинного мозга проводит импульсы возбуждения во всех направлениях: часть возбуждения идет к головному мозгу и вызывает там ощущения, другая переходит на двигательные нервы. У обезглавленной лягушки все возбуждение переходит на двигательные нервы. Чувственный толчок распространяется на меньшее количество нервных масс и поэтому рефлексы усиливаются.
Сеченовское объяснение расходилось с шиффовским. Оно трактовало угнетение рефлексов как продукт особого нервного явления, отличного от процесса возбуждения. Вводимое в физиологическое мышление понятие о торможении (термин "торможение" тогда еще у Сеченова отсутствовал) имело общебиологический смысл. Оно вносило принцип активности в нервную деятельность, а тем самым и новый подход к ее детерминации.
Процесс возбуждения легко объяснялся (как это видно на примере Шиффа, шедшего в русле классической традиции) как результат превращения энергии внешнего раздражителя в живую силу движения в нервных клетках. Механизм торможения в эту схему не укладывался. Ведь он предполагал активное противодействие организма внешним раздражителям. Из какого ряда идей пришло в физиологию это представление о сопротивляемости внешнему, об активности нервной системы?
Вернемся к истокам сеченовской мысли. Он начинал, как мы помним, с выведения психологии из физиологии. Для картины психической деятельности он искал физиологическую канву. Но какую канву могла предложить физиология той эпохи? В передовой физиологии витализму противостояло направление, считавшее "началом всех начал" молекулы. М. Шифф, Я. Молешотт и другие внедряли идеи этого направления в учение о нервной деятельности. Вспомним, как в полемике с Боткиным Сеченов отстаивал молекулярный принцип как "единственно возможный при нынешнем состоянии наук" (ем. "Тезы").
Сеченовское открытие было подготовлено логикой развития физиологического знания, прежде всего открытием тормозящих влияний некоторых нервов на внутренние органы. Была также высказана гипотеза (Э. Вебер) о том, что источником этих влияний служит головной мозг. Но мысль Вебера не нашла последователей. Потребовались дополнительные обстоятельства для ее развития и превращения догадки в факт, ставший краеугольным камнем новой физиологической теории.
Сеченов шел от психологии к физиологии, от известных психологических данных к неизвестным физиологическим. В этой связи необходимо еще раз подчеркнуть важную роль психологических интересов в его научном развитии, а в качестве материала к общей теории открытия отметить позитивный эффект, который дало пересечение различных на первый взгляд направлений мысли.
В интерпретации своего открытия Сеченов уже не мог ориентироваться на молекулярный принцип. За исходное он берет не молекулы, а клетки. Нервные клетки в головном мозгу рассматриваются как субстрат тормозных влияний. Это не означало отказа от убеждения в физико-химической основе нервных явлений, скудость сведений о которой побуждала искать другие законы. Ими, по Сеченову, являются законы "чистого рефлекса", доступные исследованию и при отсутствии знания о молекулярных процессах в мышцах и нервах. "Не зная, что делается в нервах, мышцах и мозговых центрах при их возбуждении, я, однако, не могу не видеть законов чистого рефлекса и не могу не считать их истинными".
Термин "сеченовские центры", сохранил в мировой науке память об открытии русским ученым участков в мозгу, выполняющих особую неспецифическую функцию.
Один из создателей современного учения о ретикулярной формации, Г. Мэгун, подчеркнул, что "Сеченов был первым, кто 100 лет назад представил нам концепцию о неспецифических системах мозга".
Исторический смысл концепций центрального торможения состоял не только в этом. Сеченовское открытие вело к глубоким преобразованиям как в рефлекторной теории, так и в общих представлениях о деятельности нервной системы. Оно, как мы увидим, оказало революционизирующее влияние и на психологию.
Физиологическое учение о торможении получило развитие у Сеченова и его сотрудников несколько позднее. На первых порах, в атмосфере ожесточенных споров о природе человека и его сознания, эта тема воспри