Византия в конце VI — начале VII в. Правление Маврикия и Фоки
Информация - История
Другие материалы по предмету История
»ожение дел со дня на день. Он посылает на встречу Фоки послов, желая вступить с бунтовщиком в переговоры; он далее начинает преследование своих ближайших родственников, сына и тестя его, с которыми заговорщики начали вести переговоры насчет низвержения старого и избрания нового царя. Общее раздражение дошло до крайней степени, когда Маврикий приказал схватить Германа, искавшего убежища в храме св. Софии. В городе начался открытый бунт, городские димы, на которые Маврикий возложил военную повинность на Длинных стенах, покинули свои стоянки и усилили брожение недовольных в городе. Начались пожары.
Тогда Маврикий, потеряв надежду на сохранение власти, в одежде частного лица и в сопровождении самых близких и преданных людей вышел из Константинополя и морем отправился на азиатскую сторону. Высадившись в Никомидии, отправил сына своего Феодосия к Хосрою просить о помощи или пристанище. Между тем, Фока с верными ему фракийскими воинами подошел к столице и остановился в предместье Евдом. Здесь с ним вступили в сношения остававшиеся в столице сословия и бунтовавшие против Маврикия партии. Войско потребовало, чтобы патриарх и сенат явились в Евдом и признали Фоку в царском достоинстве. Ноября 23 произошла коронация, а чрез два дня Фока держал торжественный въезд в столицу. Хотя Маврикий был уже не опасен для Фоки, но он приказал доставить его в Халкидон, и там на глазах несчастного отца были умерщвлены его дети, а затем и сам он погиб от руки палача. Жестокость Фоки не ограничилась этим; через несколько времени та же участь постигла оставшегося в живых старшего сына Маврикия Феодосия, получившего поручение к персидскому царю Хосрою, и трех его сестер.
Эта красивая картинка, идеализирующая образ жизни и нравы славян, мало подходит ко всей дошедшей до нас по другим источникам обстановке славянской политической жизни. В высшей степени важно было бы проследить происхождение этого рода сказаний о славянах, которые оказали свое влияние на характеристику древней славянской истории и первых историков чешских XVIII в. и, несомненно, влияли на постановку славянских воззрений у наших славянофилов. На самом деле сообщаемый у Феофилакта факт не может иметь реального значения. Как можно в VI а путешествовать по Восточной Европе с кифарами или цитрами в руках? Мыслимы ли такие условия общественной жизни, какие нарисованы у Феофилакта? Но ясно, что существовали сказания о блаженных народах, живущих далеко на севере, у мифического Западного океана, которые прилагались к разным неизвестным народам и которые здесь приложены к славянам. К сожалению, подобные сказания остаются еще до сих пор не выясненными со стороны их происхождения и не поставленными в кадр тех народных сказаний, которые составляют продукт фантазии, а не реальной истории. В византийской хронике встречается несколько подобных частью фантастических, частью сентиментальных мотивов, относящихся как к славянской, так и к русской истории! В дальнейшем нам не раз придется нападать на них в своем изложении.
По свидетельству всех почти историков, восьмилетнее правление Фоки (602610) представляет собой самый худший период византийской истории, когда жестокие казни и бесчеловечное избиение всех подозрительных для Фоки родовитых людей, имевших связи с прежним правительством, составляли, по-видимому, одну из главных задач правительства. Если принять во внимание краткие погодные записи в главном источнике доя этой эпохи, в Пасхальной хронике, и в Истории Феофана, нельзя не вынести впечатления, что действительно в лице Фоки самые грубые инстинкты человечества нашли себе выражение Царствование его, начавшееся истреблением всего мужского поколения Маврикия, продолжалось кровавой расправой со всеми подозрительными лицами.
О настроениях Фоки можно судить по следующему случаю. В пятое лето своего царствования он выдал свою дочь Доменцию за Приска, комита экскувиторов и патрикия. Брачное торжество сопровождалось цирковыми зрелищами и народными празднествами, на площадях рядом с изображениями царя повешены были изображения новобрачных. Фоке показалось подозрительным это, и он сделал распоряжение, чтобы димархи Феофан и Памфил были публично казнены, хотя выставление царской семьи рядом с изображением царя было в обычаях времени и не могло заключать в себе ничего преступного. Т. к. в Константинополе скоро поняли, что при Фоке не может быть ни внешней безопасности для империи, ни внутреннего спокойствия, ибо извне персы злодействовали над ромэями, а внутри еще хуже делал своими убийствами и темничными заключениями Фока, то не было недостатка в выражениях недовольства правительством. Так, сделан был донос на царицу Константину, остававшуюся еще в живых жену Маврикия, будто она находится в тайных сношениях с Германом и будто между ними созрел заговор о возведении на царство сына Маврикия, Феодосия, который случайно избег смерти. Фока подверг пытке бедную Константину, которая оговорила нескольких слуг, вследствие чего преданы были смерти и сама царица Константина с тремя своими дочерями, и множество важных и сановных лиц, имевших связи с прежним правительством.
При таких условиях вновь начавшаяся на Востоке война с персами получила такое неожиданное направление, что неприятели, завладев тираничной крепостью Дарой, без сопротивления прошли Месопотамией и Сирией и сделались господами всей Малой Азии до Халкидона. Точно так же и положение дел на Балканском полуострове было далеко не благоприятно. В 6