В силовом поле "Тихого дона" (М. Шолохов и послевоенная проза: сближения и несходства)
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
реалистической достоверности. Особенно это заметно во второй части трилогии К. Федина - романе Необыкновенное лето. Границы повествования здесь заметно расширяются, произведение все больше обретает очертания романа-панорамы. Наряду с достоинствами это оборачивается и существенными просчетами - все более очевидной поляризацией, идеологизацией героев, известным схематизмом основного исторического действия, ослаблением сюжетных связей, что, в свою очередь, приводит к снижению читательского интереса. М. Шолохову, как мы знаем, всего этого удалось избежать.
4
Сущностно, кровно близок к Шолохову всем своим творчеством Л. Леонов. Уже сами названия их произведений - Тихий Дон и Русский лес - говорят об определенном родстве главной темы их творчества, философского и художественного мировосприятия. О родстве, но опять-таки не о внешнем сходстве. Каждый из этих писателей настолько оригинален и самостоятелен в литературе, что, сравнивая и сближая их, постоянно приходится оговариваться относительно их несходства.
Русский лес в послевоенной литературе - это, в известной мере, знаковое произведение. Л. Леонов во многом поднялся над своим временем, глубоко и самобытно размышляя об историческом творчестве, о самом смысле человеческого существования, об отношении человека к себе подобным, к обществу, природе, космосу. Но в то же время его роман принадлежит своему времени - с его сложными, противоречивыми проблемами и тенденциями, со всей атмосферой общественно-политической, идеологической, литературной борьбы. В Русском лесе отразился пафос последних лет; на романе лежит печать времени, когда он создавался, - справедливо отмечал исследователь Леонова В. Ковалев [6].
Есть немало общего уже в самой творческой судьбе романов М. Шолохова и Л. Леонова. Как и Тихий Дон, Русский лес был встречен непониманием самого замысла, художественного своеобразия писателя. Лишь позже пришло признание вершинности, новаторского характера произведения Л. Леонова. А поначалу - в чем только не обвиняли писателя! И в витиеватости языка (А. Тарасенков), и в надуманности образов (М. Щеглов), и в достоевщине (З. Кедрина) и т. д. В газетах мелькали заголовки: Неоправдавшиеся надежды, Надуманная книга и др. Идеи Вихрова и самого Леонова о непрерывном лесном пользовании назывались старой и убогой идеей. Писатель С. Злобин делал вывод, что роман Леонова - это крупная и серьезная неудача как по содержанию, так и по форме [7]. М. Шагинян упрекала Л. Леонова за то, что вопрос об отношении человека к природе он решал вполне реакционно, то есть в пользу природы [8]. Критиковали роман Леонова и лесоводы. Один из них - П. Васильев отмечал: Образ профессора Вихрова не типичен для передовых деятелей нашего лесного хозяйства. И далее: В этой части романа, где речь идет о лесе, советского народа нет и т. д. [9]. И уж, конечно, писателю ставилось в вину, что в романе не показана должным образом роль партийного руководства в лесном деле... Как и Шолохов, Л. Леонов выстоял: не отказываясь подумать над всем, что было сказано, исправлять написанное он не торопился...
М. Шолохова и Л. Леонова со всей очевидностью сближает отношение к двум социальным типам, характерам - народному, демократическому, с одной стороны, и либеральному, с другой. Григорий Мелехов и Иван Вихров находятся в разных социальных группах, они во многом несхожи психологически, но между ними немало и общего - это, прежде всего, их глубоко народные корни, тесная, органическая связь с народным бытом, традициями, национальной культурой. Типологическая общность, но уже на другой, либеральной, основе объединяет и таких героев, как Евгений Листницкий из Тихого Дона, и Александр Грацианский из Русского леса. В каком-то смысле можно сказать, что идеологически они - близнецы-братья; то худшее, что есть в Листницком-младшем лишь в зародыше, в потенции, в Грацианском сгустилось, сконцентрировалось до предела.
И Тихий Дон, и Русский лес - русские национальные романы, с их обостренным интересом к национальной проблематике, русскому национальному характеру, к проблеме национальной идентификации героев. У обоих писателей есть много общего, но имеются и существенные различия в подходах, художественных концепциях, образных решениях. В романе Шолохова Бунчук сначала с большой настороженностью относится к Анне Погудко, прежде всего потому, что, как он сам объясняет, ...за евреями упрочилась слава что евреи только направляют, а сами под огонь не идут [10]. Однако Бунчук, все более узнавая Анну, меняет свое настороженное отношение к ней, испытывает искреннее чувство. По мысли автора, своим поведением, геройской смертью в бою с беляками Погудко опровергает дурную славу о евреях...
Леонов, словно подхватывая эту тему, показывает Грацианского, который как раз относится к числу тех, кто только направляет, а сам под огонь не идет, тем самым как бы заново подтверждая то, что опровергла Анна Погудко. Как известно, на Леонова за Грацианского некоторые обиделись, увидев в позиции писателя проявление юдофобства, русского национализма. Между тем мысль Леонова, как и Шолохова, состоит в том, что каждый человек - будь то русский или еврей - отвечает не только за себя, но за свой народ, каждый должен снова и снова подтверждать (или опровергать) славу о своем народе. Леонов заострил эту проблему от?/p>