Экстремистская деятельность и клевета в отношении лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации: сходство и различия
Статья - Юриспруденция, право, государство
Другие статьи по предмету Юриспруденция, право, государство
?авленности, - по ч. 1 ст. 280 Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности или по ч. 4 ст. 33, ч. 2 либо ч. 3 ст. 129 УК РФ?
Вторая проблема заключается в следующем. Например, группа граждан решила расшатать политическую ситуацию в одном из субъектов РФ и с этой целью распространила в отношении одного из региональных должностных лиц заведомо ложные сведения, например, о том, что это должностное лицо использует свои полномочия для прикрытия наркобизнеса. В дальнейшем, если будет доказано, что данные сведения являются клеветническими, то виновные будут осуждены по ч. 2 или ч. 3 ст. 129 УК РФ. Однако они фактически добились своей цели, поскольку часть жителей данного субъекта РФ все равно будет считать, что дыма без огня не бывает и должностное лицо все же в чем-то замешано, что, несомненно, приведет к падению авторитета власти и может повлечь за собой политическую нестабильность. Но деятельность указанной группы нельзя квалифицировать как экстремистскую, поскольку прикрытие (крышевание) наркобизнеса, в котором они публично обвиняли должностное лицо, не входит в перечень деяний, определяемых ст. 1 Закона О противодействии экстремистской деятельности как экстремистская деятельность, хотя по сути цели у виновных были именно экстремистские. Таким образом, при осуждении виновных только за клевету уголовно-правовая оценка не полностью охватывает содеянное и не направлена на защиту конституционного строя страны и политической стабильности.
Что касается следующей проблемы, то, как правильно заметил А.В. Павлинов, появление в дефиниционном ряду ст. 1 Федерального закона О противодействии экстремистской деятельности 27 июня 2006 года публичного заведомо ложного обвинения лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением порождает справедливое критическое восприятие такой составляющей экспертами как попыток парламентариев (и власти в целом) закрыться от критики путем инструментальных средств, приравняв их к экстремизму. При этом нельзя забывать также о положениях, закрепленных в Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, ст. 2 которой гласит, что государство, правительство и любые другие институты исполнительной, законодательной и судебной власти могут подвергаться критике в средствах массовой информации. В связи с их господствующим положением, эти институты не должны быть защищены посредством уголовного законодательства от клеветнических и оскорбительных утверждений. Причем в тех случаях, когда данные институты пользуются такой защитой, она должна применяться в ограниченной степени, чтобы ни коим образом не ущемлять свободу критики….
По нашему мнению, существует несколько взаимодополняющих путей решения указанных проблем.
Первый путь был предложен А.В. Павлиновым: исключить такую слагаемую экстремизма ст. 1 Федерального закона О противодействии экстремистской деятельности как публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением.
Однако при таком подходе возникает вопрос: если, например, группа граждан решила дестабилизировать политическую обстановку в регионе или в стране путем распространения ложных сведений в отношении их руководства, то как полностью отразить в уголовно-правовой оценке (квалификации) содеянного все признаки совершенного деяния и реализовать принцип неотвратимости ответственности, чтобы наказание при этом полностью соответствовало тяжести совершенного преступления? И исключением указанного слагаемого экстремистской деятельности из ее определения эту задачу не решить.
Поэтому, по нашему мнению, наряду с реализацией предложения А.В. Павлинова также необходимо дополнить УК РФ ст. 282, изложив её диспозицию и санкцию следующим образом:
Публичная клевета в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, - наказывается лишением свободы на срок до четырех лет. Введение данной нормы позволит приравнять ответственность за указанное деяние к ответственности за квалифицированную клевету (ч. 3 ст. 298 УК РФ) в отношении судьи, общественная опасность которых, как представляется, сопоставима.
Аннотация
клевета экстремистская государственное лицо
Статья посвящена анализу такого вида экстремистской деятельности как клевета в отношении лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации, и его соотношения с определением клеветы в ст. 129 УК РФ. Автор приходит к выводу, что в Федеральном законе О противодействии экстремистской деятельности фактически вводится специальная по отношению к ст.129 УК РФ норма и предлагает дополнить УК РФ ст. 282.3, предусматривающей уголовную ответственность за данный вид клеветы.
<