Британский историк о международных аспектах гражданской войны в Испании
Информация - История
Другие материалы по предмету История
истскую направленность, и для ее осуществления СССР был готов объединиться с Францией и Британией, а также поддержал политику объединения коммунистических, социалистических и буржуазных партий европейских стран в народные антифашистские фронты. Несмотря на победу народных фронтов во Франции и Испании, в других странах их расценивали как коммунистическую угрозу, не забыв уничтожения социалистических и буржуазных партий в ходе русской революции. Вопреки всем усилиям советской дипломатии, мирная политика СССР не вызвала доверия, а призывы М.М.Литвинова сделать Лигу наций реальной силой для поддержания коллективной безопасности расценивались руководством Франции и Британии как попытки втянуть их в кровавую войну. "Поэтому, - отмечает Алперт, - к началу гражданской войны в Испании Советский Союз уже имел сомнение по поводу политики коллективной безопасности. Если Италии простили Абиссинию, а Германии - ремилитаризацию Рейнской области несмотря на все международные соглашения и Лигу наций, то какую же цену должен был заплатить СССР за взаимопонимание с Западом?"13.
Далее М.Алперт излагает уже известную версию принятия политики невмешательства: в первые дни мятежа французское правительство, состоявшее из социалистов, было готово, несмотря на противодейстие правых, передать оружие Испанской республике, однако после переговоров в Лондоне 23 июля с британскими консерваторами изменило первоначальное решение и выступило с идеей невмешательства в испанский конфликт. Фактическим творцом невмешательства Алперт считает британское правительство, которое не могло принять другого решения в силу ряда идеологических и политических факторов.
Излагая свою версию принятия Гитлером и Муссолини решения о вмешательстве в Испанию, Алперт справедливо полагает, что диктаторы не были связаны какими-либо конкретными обещаниями об оказании помощи испанским заговорщикам и их решение о предоставлении мятежникам военно-транспортной авиации носило импровизированный характер, было принято вопреки рекомендациям профессиональных руководителей военных и дипломатических ведомств и представляло собой одно из типичных для них авантюрных предприятий. Разумеется, в июле 1936 г. ни Гитлер, ни Муссолини не предполагали, что они окажутся втянутыми в длительную войну со значительными материальными издержками и людскими потерями.
Столь же объективно Алперт излагает позицию советского руководства в первые недели мятежа, подчеркивая, что заявления общественных организаций о солидарности с Испанской республикой соседствовали со сдержанной позицией официальных властей14.
Алперт отверг как несостоятельную широко распространенную на западе версию принятия Советским Союзом политики невмешательства якобы с целью спровоцировать войну между Германией и Италией, с одной стороны, Францией и Британией - с другой. По мнению Алперта, политика невмешательства была выгодна СССР и в случае ее успеха, и в случае ее провала. Если Германия и Италия нарушат соглашение о невмешательстве, будут помогать мятежникам и тем самым создадут угрозу южным границам Франции, последняя быстрее решится на заключение с СССР полномасштабного военного соглашения, направленного против Германии; если политика невмешательства будет достаточно эффективной, то республиканцы, имея больше ресурсов, быстро одержат победу над мятежниками и СССР приобретет репутацию надежного партнера в отношениях с западными демократиями15.
В то же время Алперт повторяет известные версии о внутренней политической нестабильности в СССР, о наличии якобы серьезных разногласий в высшем советском руководстве и руководстве Коминтерна по испанскому вопросу, о их якобы чрезвычайной заинтересованности в испанских событиях. В действительности же, к 1936 г. Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране и в партии, в Коминтерне, и все вопросы внутренней и внешней политики теперь решались не законодательными и исполнительными органами власти, даже не политбюро и секретариатом ЦК ВКП(б), а лично Сталиным. Критика Троцкого не доходила до населения Советской России, а судебные процессы над "врагами народа" скорее укрепляли морально-политическую обстановку в стране. Как явствует из архивных материалов, военный мятеж в Испании был воспринят руководством СССР и Коминтерна достаточно спокойно.
Победная эйфория первых дней мятежа нашла свое отражение в сообщениях Компартии Испании Исполкому Коминтерна. Основываясь на оптимистических заверениях КПИ, руководство СССР и Коминтерна пассивно ожидало быстрого разгрома мятежников16.
Алперт справедливо полагает, что решение об оказании военной помощи было принято между 19 августа 1936 г. (вызов в Москву советского резидента в Западной Европе В.Кривицкого для освещения положения в Испании) и 14 сентября 1936 г. Действительно, в этот день разведуправление наркомата обороны представило Л.Кагановичу и К.Ворошилову первый план военных поставок Испанской республике. Поскольку Сталин в тот период отдыхал, решение было принято либо им единолично, либо в узком кругу доверенных лиц. Алперт прав, замечая, что наркомат иностранных дел и Коминтерн были отстранены от проработки вопроса оказания военной помощи и действительно с целью обеспечения максимальной секретности решение проблемы было поручено специальной группе "Икс" разведуправления наркомата обороны.
Подобно большинству западных историков, Алперт высказывает различные предположения о прибытии в ?/p>