Болезненные сомнения и тревожная мнительность
Информация - Психология
Другие материалы по предмету Психология
ностью не думать в это время о бедной корове.
Здесь душевная защита не вытеснительного порядка, как у художников, а в виде душевного онемения с постоянным мыслительным контролем, которое способно время от времени прорываться острым тревожным страданием. Так чеховский студент Васильев (из рассказа Припадок), которого приятели привели впервые в публичный дом, не может опьяниться, проникнуться их разгульно-мужским чувственным пламенем, не может и здесь жить без философии (как выражаются его приятели), освободить себя от собственного контроля. Он хоть и готов прожить хоть один вечер по-человечески и пытается быть пошлым, а все спрашивает барышню (к ее неудовольствию), когда она спать ложится, когда встает, что делает вставши, что обедает, сколько ей лет, скучно ли ей здесь и т. д. А потом, безгрешный, мучается в нравственном припадке: как спасти всех саратовских, нижегородских, варшавских, лондонских, гамбургских падших женщин? Как же так: мы, люди, убиваем взаимно друг друга! Что может искусить нормального человека, побудить его совершить страшный грех купить за рубль живого человека?
Итак, тревожная мнительность, как правило, гасится довольно легко различными, специально составленными (в том числе и собственными силами) формулами самовнушения или подходящими поэтическими строчками. Все это хорошо бы выучить наизусть или написать на плотном куске бумаги цветными фломастерами и твердить, когда охватывают тревоги.
Вот примеры этих записей. Моя родинка на шее не болезнь, она безопасна, как и подобные родинки у многих, многих людей: мне это доктор сказал. Или: Никакой страшной болезни нет в моем позвоночнике, это такое же радикулитное нытье, как и много лет назад.
Или:
Все органы твои работают исправно:
Ход вечности отсчитывает сердце,
Нетленно тлеют легкие, желудок!
Причастье плоти превращает в дух
И лишние отбрасывает шлаки.
Кишечник, печень, железы и почки
Сосредоточия и алтари
Высоких иерархий в музыкальном
Согласии. Нет никаких тревожных
Звонков и болей: руки не болят,
Здоровы уши, рот не сохнет, нервы
Выносливы, отчетливы и чутки...
А если ты, упорствуя в работе,
Физических превысишь меру сил,
Тебя удержит тотчас подсознанье
(Максимилиан Волошин. Из стихотворения Заклинание, 1929).
Болезненно-сомневающемуся от разъяснения-доказательства не уйти. Он и ищет разъяснений (например, в случае боязни какой-то болезни) в медицинских книгах: что нет оснований думать о том, что обрушилась на него эта страшная болезнь, за которую принял какую-нибудь безобидную атеромку на коже. Или, измучившись тревогой, находит разъяснение-успокоение у врача.
Здоровое сомнение обычно благо. Болезненность патологического сомнения состоит в том, что оно, напряженное тревогой, не соответствует трезвой возможности-вероятности страшного. Все может быть в любой день возможно заболеть тяжелой болезнью, независимо от нашего желания и даже осторожности; но здоровый человек чувствует маловероятность этой беды трезвым опытом жизни, не рассматривает эту маловероятность в микроскоп и живет себе, не тревожась о здоровье, пока что-то не заболит.
И тревожно-мнительному, и болезненно-сомневающемуся нелишне понять, что внутренним корнем их мнительности и сомнений является свойственная их душевному складу тревожность, которой жизнь дает конкретное содержание. У художников эта изначальная характерологическая тревожность, питаясь жизненным содержанием, конкретизируется в мнительность, у мыслителей в сомнения.
Таким образом, изначальная тревожность уменьшает сама себя, когда сомнение или тревожное мнение разрешаются даже неврачебным разъяснением или внушением. Смягчается тревожность и многими лекарствами, но к ним может возникнуть пристрастие, как и к алкоголю, особенно опасному в этом отношении для тревожных людей. Однако особенно болезненно-сомневающемуся важно знать как можно больше о собственных явных и потаенных ценностях, дабы таким образом подтачивать переживание своей малоценности.
Истинное, высокое лечение тревожности состоит в том, чтобы надежно смягчить ее какой-нибудь жизненной содержательной увлеченностью, творчеством в широком смысле. Стойкий душевный подъем в процессе изучения себя самого и других (в том числе великих мучеников сомнений) в повседневном творческом самовыражении (творческое вдохновение) обесценивает тягостные мысли, проясняет смысл жизни, свое уникальное место в Человечестве.
Болезненные сомнения могут служить глубокому творчеству, и, по возможности, следует их туда направлять. Так, склонные к тяжелым сомнениям Дарвин и Павлов реалисты, не отличавшиеся религиозностью, успокаивались и светлели душой в научном творчестве. Мучившие их сомнения становились творческими, открывая новое в науке. Благодаря некоторому завязанию в творческих сомнениях удалось им так подробно-тщательно обосновать свои положения-открытия, заранее ответив почти на все вопросы-возражения будущих критиков, что многие, желавшие их серьезно покритиковать, оказывались обезоруженными.
Особый психотерапевтический метод Терапия творческим самовыражением, который сложился у меня уже много лет назад, как раз и помогает тревожно-мнительным и болезненно-сомневающимся обрести целебное хроническое творческое вдохновение, светлое мироощущение с осознанно?/p>