Ф. Шлейермахер о религии
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
нием всех противоположностейтАЭ, тАЬединством без множественноститАЭ. Целое составляют Бог и мир: тАЬмир не без Бога и Бог не без миратАЭ. Бог непостижим ни для теоретического познания, ни для воли, Он доступен лишь чувствованию как тождеству мышления и воли. Шлейермахер отвергал возможное подозрение, в свой адрес, что он будто бы изображает тАЬрелигию без БогатАЭ: тАЬЯ именно и излагал непосредственное и первичное бытие Бога в нас в силу нашего чувстватАЭ. Видеть тАЬмир как целое и всеединоетАЭ можно лишь созерцая его в Боге, который есть тАЬединственное и высшее единствотАЭ. тАЬНо мы не притязаем, продолжал Шлейермахер, иметь Бога в чувстве иначе, чем через впечатления, возбуждаемые в нас миром, и только в этой форме я мог говорить о НемтАЭ. Того, кто не хочет видеть в этом тАЬсознания Бога, обладания БогомтАЭ, Шлейермахер называл тАЬбезбожникомтАЭ. Все религиозные переживания выражают непосредственное бытие Бога в наiерез чувство. Знание о Боге в понятии является подчиненным для благочестия. К понятию Бога, рассуждал Шлейермахер, применимо положение об. отношении понятий к религии вообще: может существовать много благочестия без них, и они образуются лишь когда само благочестие становится предметом наблюдения. Подлинное мерило религиозности в тАЬчутье к БожествутАЭ, а не в понятии о Нем.
Понятие бессмертия тоже не говорит о подлинном благочестии человека. Представления большинства о бессмертии, по мнению Шлейермахера, не являются религиозными: люди не хотят выйти из, своей обычной ограниченности и боязливо замкнуты в своей личности. Бессмертие в этом смысле не есть подлинное бессмертие, ибо задача представить себе бесконечным бытие, пребывающее во времени, неразрешима. Смерть представляет единственный случай выйти за пределы личности. Религия стремится к тому, чтобы очертания нашей личности расширились и постепенно слились с бесконечным, и мы, сознавая Вселенную, как можно теснее объединились с нею. Каждый религиозный человек, полагал Шлейермахер, носит в себе неизменное и вечное бытие. Ведь если наше чувство нигде не прикрепляется к единичному, а его содержанием является, наоборот, наше отношение к Богу, в чувстве иiезает все отдельное и преходящее, а есть одно лишь вечное; и можно по праву сказать: религиозная жизнь это есть жизнь, в которой мы уже при несли в жертву, сделали чуждым все смертное и подлинно наслаждаемся бессмертным. Цель и характер религиозной жизни это не бессмертие вне времени и позади времени, или, вернее, лишь после этого времени, но все же во времени. А бессмертие, которое мы можем непосредственно иметь уже в этой временной жизни: среди конечного сживаться с бесконечным и быть вечным в каждое мгновение в этом бессмертие религии. Шлейермахер с пафосом писал: тАЬ...кто, отрекшись от самого себя, слился, насколько это для него доступно, со всей вселенной... лишь тот имеет право на бессмертие и лишь с тем можно далее говорить о надеждах, подаваемых смертью, и о бесконечности, к которой мы через нее возносимсятАЭ. Чувство к высшему, бесконечному может дать тАЬстеническую смертьтАЭ, тАЬэвтаназиютАЭ.
Находя сущность религии в чувстве, раскрывая значение и границы тАЬрелигиозного размышлениятАЭ, вероучения, Шлейермахер в то же время указывал, что религия относится к двум сторонам человеческой жизнедеятельности теоретической и практической. С одной стороны, это образ мыслей, вера, своеобразный способ рассматривать мир и связывать то, что мы в нем встречаем; с другой способ действия, своеобразная склонность и любовь, особый род поведения и внутренней мотивации. Из внутреннего единства чувства возникает и действование как особая отрасль жизни. Шлейермахер подчеркивал, что речь идет о тАЬсовокупном действованиитАЭ, которое является тАЬрезультатом совокупного чувстватАЭ; отдельные же поступки должны зависеть в своей связи и последовательности от чего-то совсем иного, чем мгновенного чувства. Человеку не нужно ничего делать Из религии, а должно rice делать и осуществлять с религией, непрерывно сопровождая деятельную жизнь религиозными чувствами.
Шлейермахер говорил И тАЬоб общественном начале в религиитАЭ, которое находит выражение в церкви и священстве; он выводил такое начало из потребности общения. Религии необходимо быть общительной: это вытекает не только из природы человека, но и из ее собственной природы. Находясь в неизбежном общении и взаимозависимости как в области действования, так и в духовном бытии с остальными существами своего рода, человек должен проявлять и сообщать все, что есть в нем. К этому побуждает тАЬинстинкт общениятАЭ. Каждый человек стремится созерцать вне себя, в других людях, то, что его влечет, дабы подтвердить самому себе: все, встречающееся ему, имеет общечеловеческий характер. Настоящим предметом стремления к общению является то, в чем человек чувствует себя страдательным, восприятия и чувства. Прежде всего в них он хочет иметь соучастников и свидетелей, о них склонен сообщать другим, охотнее оставляет в покое свои понятия. Как только в человеке открывается восприимчивость к религии, он чувствует бесконечность своего объекта и свою собственную ограниченность: он сознает, что объемлет лишь малую часть религии. Поэтому и стремится ко всякому проявлению религии ища себе дополнение. Так организуется взаимное общение. Что же касается принципов построения религиозных обществ, то Шлейермахер придерживался протестантской установки: тАЬ...общество есть народ священников, совершенная республика, где каждый поочередно есть вождь и народтАЭ, всякий есть священник, н?/p>