Турция и державы Антанты в годы Первой мировой войны
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
штаба, что это заявление "увеличило нервозность в Англии и Франции…". Лондонские и особенно парижские газеты поместили тенденциозные статьи о равных правах на проливы всех держав. "Тан" и "Фигаро" проводили кампанию за нейтрализацию Константинополя и проливов.
19 февраля началось наступление на Дарданеллы. После бомбардировки 25 февраля внешние форты были разрушены и корабли вошли в проливы [27, с.163]. Резко упали цены на пшеницу на чикагской фондовой бирже. Казалось, как вспоминает Черчилль, "налицо перспектива падения Константинополя и перехода его в руки союзников" без участия России. В связи с этим Сазонов информировал послов Англии и Франции: "Несколько недель назад я мог еще полагать, что открытие проливов не обязательно повлечет за собой окончательную оккупацию Константинополя. Сегодня я должен заявить, что вся страна требует принятия этого радикального решения" [25, с.145].
Советы предосторожности, которые делались в Петрограде, сошли на нет перед угрозой вступления войск союзников. В меморандуме, переданном Палеологу и Бьюкену, Сазонов 4 марта 1915 г. потребовал, чтобы "город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также южная Фракия до линии Энос - Мидия… часть азиатского побережья в пределах между Босфором, рекой Сакарией и подлежащим определению пунктом на берегу Исмидского залива, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос" были "окончательно" включены в состав царской империи" [25, с.146].
Следует отметить, что в меморандуме Сазонова к составу царской империи причислены острова Имброс и Тенедос, которые уже располагались в Средиземном море при выходе из Дарданелл.
Антанта осталась верной первоначальной идее интернационализации проливов и оттоманской столицы. Англия и Франция вскоре заявили о необходимости разрушения всех фортов в Босфоре и Дарданеллах, т.е. они настаивали на их демилитаризации и нейтрализации [26, с.211]. Однако для России снос укреплений явно бы не обеспечивал обороны Черного моря, облегчил бы захват и закрытие выходов из него предполагаемым врагам. Отсюда, как отмечал Сазонов, предлагаемая нейтрализация проливов представляла бы собой "наихудшее возможное решение с точки зрения России", так как это "была бы просто фикция; в действительности они находились бы под контролем наиболее сильной морской державы" [25, с.146-147].
Англия видела перспективу греко-английского господства в Константинополе. Однако французские круги враждебно отнеслись к этой перспективе. Кроме того, в Париже все еще надеялись привлечь на свою сторону в качестве союзника Софию, а не Афины. Поэтому в Лондон было сообщено, что "продвижение англо-французского флота может оказаться настолько успешным, что он появится у Константинополя и не потребуется высадки войск. Следовательно, может и не возникнуть никакой надобности в военном сотрудничестве с Грецией…" [29, с.134].
Англия понимала, что в будущем на галлиполийском полуострове ей будет очень тяжело удержаться, там было велико влияние капитала других супердержав. К тому же совсем рядом находилась могущественная Российская империя, с интересами которой все же приходилось считаться.
Проанализировав всю складывавшуюся ситуацию, английское правительство 10 марта 1915 г. и лидеры консервативной оппозиции пришли к совместному решению обещать России Константинополь.
В ответ Англия потребовала включить в сферу своих территориальных интересов нейтральную зону в Персии, находившуюся между русской и английской сферами влияния [23, с.168].
Итак, России с Англией фактически удалось договориться. Оставалась Франция.
Франция была теснее, чем какая-либо другая держава, связана с Константинополем. В столице Турции находился Оттоманский банк, через который парижские финансисты, владевшие большинством его акций, распоряжались выпуском железнодорожных и промышленных акций, а также займов Порты. Столица Турции была местом пребывания Совета оттоманского государственного долга, в котором влияние Парижа было также преобладающим. Турецкая столица была административным центром монополий, концернов и концессий, большинство капиталов которых принадлежало Франции. Короче говоря, Константинополь был сердцем империи, опутанной сетью французских политических интересов и финансовых инвестиций, достигших суммы в 3 млрд. франков.
Дипломатические круги Франции были явно встревожены. Особенно негодовал президент Пуанкаре, являвшийся самым ярым сторонником осуществления традиционной политики Франции в "восточном вопросе".
Посол Франции в России М. Палеолог в проведенных в Петрограде беседах с Николаем II по вопросам, касающимся Константинополя и проливов, так ни к чему и не пришел, но с другой стороны обнаружил щедрость царя в отношении аннексий Франции в Центральной Европе: "Завладейте левым берегом Рейна, Майнцем, Кобленцем; продвиньтесь еще дальше, если считаете это нужным" [44, с.160].
Такая щедрость вызвала готовность и другой стороны пойти на уступки. Французское посольство в памятной записке от 8 марта 1915 г. заверило Сазонова, что он "может вполне рассчитывать на доброжелательное отношение правительства республики в деле разрешения вопроса о Константинополе и проливах" [44, с.161]. Но влияние заинтересованных финансистов на французское правительство и печать, очевидно, было так велико, что в приложении к памятной записке было указано, что урегулирование этого вопроса будет отложено до заключения