Социально-правовая природа корыстно-насильственных преступлений, совершаемых в отношении женщин
Информация - Юриспруденция, право, государство
Другие материалы по предмету Юриспруденция, право, государство
йство. Кто сделал и воровство, и убийство вместе, тот и платит за два преступления [29. c.45].
На основании подобных норм обеспечивалась наказуемость разбоя в обычном праве казахов. Поэтому при освещении норм уголовного обычного права, предусматривавших преступления против имущественных отношений, по словам Т. Культелеева, разбой не выделяется как отдельный вид преступления [30. c.46].
Понятие грабежа (тонау) в обычном праве казахов также строго не различалось от понятия разбоя и кражи. Н.И. Гродеков писал, что тАжу киргизов нет особых слов для выражения понятий воровства и грабежа. ?рлы? воровство или грабеж, ?ры вор, разбойник, и вообще преступник, ?рылама? красть, тартыб алма? отнимать, грабить [31. c.12].
В свою очередь, на Древней Руси князья считали вполне нормальным собирать дань с народов и княжеств, которые были слабее в военном отношении и не могли оказать должного сопротивления набегам сопредельных народов, а открытое изъятие имущества иногда даже считалось проявлением своеобразной отваги и мужества и не всегда влекло за собой уголовное наказание, считаясь лишь гражданской неправдой.
Первые примеры достаточно отчетливого законодательного регулирования вопросов, связанных с корыстно-насильственными посягательствами, мы может найти в Русском законе [31. с.15].
По договорам Олега и Игоря признавались преступлениями явное отнятие вещи (грабеж), дружинное похищение (разбой). При этом русскому уголовному праву грабеж не выделяется из имущественных преступлений и именуется татьбой [32. с.310].
В Русской Правде (IXXII вв.), считающейся основным древнерусским источником права, упоминается о разбое, который по оценкам специалистов на данном историческом этапе практически неотличим от грабежа [32. с.321].
Царский Судебник (1550) к лихим преступлениям относил разбой и грабеж. В соответствии с Псковской Судной грамотой (1467 г.) предусматривалась ответственность за разбой, который включал в себя посягательство на личность, и грабеж, предполагающий открытое насильственное изъятие имущества [32. с. 72].
По Всекняжескому Судебнику (1497) в качестве имущественных преступлений выделяются татьба и разбой. Согласно Уставной Онежской грамоты (1526) и Губной Солъ-Галицкой грамоте (1540) разбойником считался заведомо лихой человек. Царский Судебник (1550) к категории лихих преступлений относил разбой, грабеж, а также отдельные виды татьб (повторную, церковную и головную). Грабеж при этом причислялся к разряду менее тяжких преступлений [33. с.22].
Существенное значение для регулирования отношений, возникающих при совершении корыстно-насильственных деяний, имели первые кодифицированные уголовно-правовые акты, принятые в XVIII веке.
В XVIII веке в период ханского управления даже барымта и прочие самоуправные действия назывались разбоем жау шапты (враги напали или враги захватили). По известным нам отрывочным положениям Жеты-жаргы Тауке-хана кража и грабеж влекли за собой одинаковые наказания.
В соответствии с Артикулом Воинским Петра I (1715), содержавшим главу О зажигании, грабительстве и воровстве, кража и грабеж относились к категории имущественных преступлений. Грабеж понимался как вымогательство и самовольный захват имущества. При этом выделялись два вида грабежа: совершенный с оружием, наказуемый, как разбой, и без оружия. Воровством в соответствии с Императорским Указом О суде и наказании за воровство разных родов (1781) признавались грабеж, кража и мошенничество. При этом совершившим грабеж признавался тот, кто на сухом пути или на воде на кого нападет или остановит, стращая действием, как-то: орудием или рукою, или иным чем, или словом, или кого уронит и нахально ограбит, или что отнимет, или дать себе принудит, или воспользуется страхом от пожара, или от потопа, или от иного случая, или темнотою кого ограбит, или отнимет у кого деньги, или сымет с кого платье, или с повозок, или с корабля пожитки, или товары или иное движимое имение [34. с.323].
Обычное право казахов знало понятия дозволенного и недозволенного хищений.
Так, например, в Ереже Чарского съезда биев 1885 г., к дозволенным хищениям относилась барымта, воровство имущества деда или дяди внуками и племянниками, имущества отца сыном и т.д., за совершение которых не наказуются и имущество не возвращается.
Несмотря на суровое отношение казахского народа к воровству и жестокие нормы обычного права, предусматривавшие ответственность за него, оно являлось довольно распространенным явлением.
Предметом воровства в казахском обществе, в большинстве случаев, являлся скот. Кража других предметов была редким явлением. Скотокрадство в основном совершалось профессиональными ворами конокрадами, зачастую находившимися под покровительством господствующего класса. Казахские баи iелью мести, междоусобной вражды или из других корыстных соображений сами, нередко, организовывали скотокрадство, особенно конокрадство.
По нормам обычного права казахов, действовавшим в 30-х годах XIX века, строгость наказания за воровство различалась в зависимости от характера предмета и цены украденного, повторности и от того, совершено оно одним человеком или группой лиц.
Так, согласно нормам Жетi-жар?ы, за хищение скота назначался аип в размере трех тогузов, а за хищение других предметов аип взыскивался до трехкратного размера действительной стоимости украденного предмета.
В обычном пра