События и люди Казахской степи периода XVIII – середины XIX вв.как объект новейшего мифотворчества
Информация - История
Другие материалы по предмету История
ыми, инструментальными и военными рычагами влияния на восточные страны Евразии, что была способна силой навязывать свою державную волю независимым правителям Джунгарского ханства, формально подданным лидерам Калмыкии и Восточной Башкирии, хотя при этом остается совершенно непонятным, зачем в эпоху непрерывных дворцовых переворотов в Петербурге царизму было срочно необходимо направлять дипломатическую миссию Л.Угримова (в 1728 г.) в Ургу и к тому же терять столько времени и сил, чтобы отодвинуть свое мотивированное решение о ликвидации института ханской власти у волжских калмыков и перенесении пограничной линии из Поволжья центра Башкирии в приуральскую степь на середину 30-х начало 50-х гг. ХУШ в., если правители этих стран и территорий были послушными марионетками российской короны. Демобилизующее и деморализующее влияние России на казахскую степь представляется данным историкам настолько весомым и значительным в указанный период, что побуждает их искусственно разделить вчерашний единых соратников по победоносной антиджунгарской эпопее и самоотверженных защитников отечества перед внешней угрозой на амбициозных предателей интересов своего народа и его истинных патриотов и защитников, якобы лишенных всякого личного честолюбия, при том, что все эти чингизиды с небольшим разрывом во времени были вынуждены по многим обстоятельствам и причинам формально принять одно и то же иностранное подданство. В зависимости от разного рода субъективных, в том числе земляческих предпочтений авторов, в одних работах в качестве первой категории лиц фигурирует либо один только хан Абулхаир, либо вместе ханы Абулхаир и Семеке, либо же наряду с ними обоими правитель найманов султан Барак, которым огульно приписываются низкопоклонство перед российским престолом и своекорыстное угодничество. Аналогичные определения механически экстраполируются такими авторами и на прямых потомков этих лиц, живших и действовавших на исторической сцене Казахской степи в более позднее время.
Помимо своей фактографической беспочвенности и крайнего примитивизма логической реконструкции, рассмотренная схема исторического прошлого таит в себе совершенно непредусмотренные ее создателями отравляющие ресурсы мировоззренческого и идеологического характера. Создавая мифический образ всесильной, монолитной и бесконечно могущественной в разных сферах Российской империи, т.е. того своеобразного державного исполина ХУШ первой половины Х1Х вв., которого К.Маркс образно называл колоссом на глиняных ногах, подобные псевдоисторики, независимо от своих благих патриотических побуждений, фактически питают имперские настроения простых обывателей внутри самой современной России и за ее пределами и при этом дают дополнительную информационную пищу для мифотворчества российских идеологов нового евразийства типа А.Дугина и его соратников, представляющего собой ничто иное, как модернизированную на современный лад попытку обоснования необходимости сохранения и реставрации в России имперских основ организационного устройства и системы ценностей на обозримую перспективу.
Вместе с тем рассмотренная схема небезопасна и для формирования чувства единой национальной идентичности самих казахстанцев, и в первую очередь государствообразующей этнической общности казахского народа, т.к. грубо и безосновательно вычеркивает из его имиджевой галереи знаковых символов глубоко почитаемых многими людьми знаменитых полководцев и политических деятелей прошлого, внесших немалый личный вклад в культурно-историческое развитие казахстанского общества, и по этим маркером незримо противопоставляет разные группы наших граждан друг другу.
Другим важным объектом исторического мифотворчества являются разного рода лубочные иллюстрации на страницах популярных изданий по истории, учебников и специальных наглядных пособий для учащихся школ и студентов, художественно изображающие конкретных деятелей прошлого. Авторы ряда иллюстрированных изданий ретроспективного характера по разным причинам стараются не утруждать себя поиском в библиотеках, музеях и архивах прижизненных изображений разных казахских ханов, султанов, биев и батыров, как впрочем и конкретных жанровых сцен прошлого времени, и часто прибегают к услугам современных художников, имеющих очень слабое и поверхностное представление об истории казахского общества. В результате этого на свет появляются так называемые художественные портреты известных героев нового времени, которые таковыми ни по своему происхождению, ни по знаковому содержанию атрибутов одежды отнюдь не являются. Учитывая, что жанр портрета представляет собой художественное изображение индивидуальных черт внешнего облика портретируемого человека и характеризуется таким основополагающим признаком, как уникальная неповторимость и узнаваемость запечатленных в нем знаковых элементов исторической эпохи и представляющей ее личности, новоявленные художественные творения никак нельзя соотнести с теми или иными конкретными историческими лицами. Это невозможно прежде всего потому, что живописные образы далеких от нас исторических деятелей сделаны не с реальной живой натуры, а с не имеющих никакого отношения к ней наших современников, а также вследствие того, что повсеместно в портретной галерее подобных рисунков разные люди трафаретно представлены в однотипной парадной одежде, которая вовсе не соответствует хроноло