Славянские мифы в творчестве русских композиторов девятнадцатого века
Реферат - Литература
Другие рефераты по предмету Литература
В русской традиции миф как таковой не фигурирует, но присутствует косвенно. Его аналогией являются сказания и былины, сказки и обряды. Европейский миф представляет собой систему представлений о мире. В славянском варианте эта система рассредоточена. В этой связи проблема русского мифа представляет интерес, тем более что она находит свое выражение в области музыкального искусства. Подобно тому, как Рихард Вагнер обращался к Великому мифу скандинавской культуры, интерес к славянскому мифу проявляет Николай Андреевич Римский-Корсаков. На основе славянских обрядов и ритуалов, отраженных в поверьях и сказаниях, Римский-Корсаков моделирует традицию мифа. Композитор старается запечатлеть в многообразии художественных нюансов, неповторимых оттенков природные ритмы. В "Снегурочке" представлен важный обрядовый момент - проводы Масленицы, символизирующий переход от зимы к лету. Празднование дня летнего солнцестояния и поворота солнца на зиму отображено в "Младе". Кульминацией весенне-летнего ритуала становится обрядовое действо в ночь на Ивана Купалу. В "Ночи перед Рождеством" композитор дополняет свой музыкально-языческий мир "вымершими поверьями", славящими Коляду. Таким образом, Римский-Корсаков сознательно создал в музыке цикл опер, имеющих прямые аналогии с древними языческими обрядами. Моделируя славянский миф, композитор отразил характерные особенности национального, религиозного мировоззрения. Интересуясь пантеистическими настроениями славян, композитор отмечал двойственный характер русско-славянских верований
При всей творческой заинтересованности проблемами мифа Римский-Корсаков не стал осуществлять музыкальные замыслы на антично мифологический сюжет. Пришлось бы осуществить слишком далекую транспозицию своих идей, характера и склада композиторского мышления.
Мир сказочности является для композитора отображением мира фантастики, раскрывающегося в представлениях народной фантазии. Поскольку все мифологические герои являются для народа реальными существами, живущими в действительности, то и композитор относится к ним похожим образом. Дед Мороз и Весна, Ярило-Солнце и Лель, Коляда с Овсенем изначально воплощены как вполне реальные лица. А такие образы, как Снегурочка и Волхова, - тем более. Следовательно, мир сказочности-фантастики реален. Фантастические оперы Римского-Корсакова образуют цикл славянского мифа, который он моделировал на основе фантастических народных представлений, отраженных в обрядах и поверьях.
В основе любой сказки лежит вопрос взаимоотношений добра и зла. И он же - один из основных религиозных вопросов. В "Салтане" по всем сказочным законам добро побеждает зло. Такой итог развития оперы органичен и естествен. Жанр сказки в "Кащее" и "Петушке" дает новое понимание религиозности, в которой переплетено мистическое и символическое, чудесное и волшебное. В ,,Кащее,, общую мрачную атмосферу оперы Римский-Корсаков уравновешивает ослепительным красочным сиянием финальной картины, и если в этой опере желанный итог возможен средствами прорыва и добро восторжествовало над злом, то в "Золотом петушке" вопрос остается открытым: добро и зло относительны. Действия, создаваемые силами двух противоборствующих начал, обычно вызывают в человеческой душе эмоциональный отклик. Здесь же чувства должным образом не откликаются ни на смерть Додона, ни на таинственное исчезновение Царицы. Остается лишь состояние растерянности, удивления, оцепенения от осуществившегося чародейственным волшебным образом превращения. Мифологический подтекст Звездочета, Шемаханской Царицы и петушка (параллель - жрец, богиня Зори, вещая птица) подразумевается и интуитивно ощущается. Но их реальность стоит под сомнением. Это символы, существующие на грани сна и яви, сознания и подсознания, реальности и иллюзии, добра и зла. Через условность этих понятий осуществляется выход в сферу сверхискусства, в которой воплощено религиозное понимание прекрасного. "Неоднозначная концепция оперы может показаться странной тому, кто склонен воспринимать искусство Римского-Корсакова как "наивное" или, во всяком случае, безоблачное и до конца постигаемое, - отмечает М. Рахманова. - Оно никогда не было таким, и есть, вероятно, справедливость в том, что двумя своими последними операми - "Китежем" и "Петушком" - Римский-Корсаков полностью опроверг возможность подобных суждений, и именно парностью "Китежа" и "Петушка" выразил то преклонение перед тайной жизни природы и человека, которое есть суть его музыкального мира". Таким образом, Римский-Корсаков в оперном творчестве моделирует собственный миф. Композитор обращается к таким сюжетам, которые допускают "в своем огненном язычестве и страстности вознесение до мифа и до тех пределов преображения мифа в музыке, какие были достигнуты Вагнером"
Если про нашумевшую постановку "Петушка" в стиле кабуки слышали многие, то про две другие оперы на сюжеты древнеславянской мифологии известно мало. Вместе с тем именно в них раскрываются живописно-изобразительный дар композитора, чистота лирики - искренней, но несколько созерцательной, без повышенной эмоциональной напряженности. Наиболее полно дарование Римского-Корсакова выявилось в этих произведениях, связанных с миром сказочности, с разнообразными формами русского народного творчества. Чтобы подчеркнуть изумительную мелодичность музыки композитора, Мариинка представ