Сергей Иванович Вавилов
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
ится сделать их ощутимыми, осязаемыми. Так, говоря о том, что Земля находится на расстоянии около 150 миллионов километров от Солнца, он сразу же добавляет: пролететь это расстояние то же, что 4000 раз объехать кругом Земли. В другом месте он пишет: Общее количество вещества на Солнце в 330420 раз больше, чем на Земле. Если выразить количество солнечного вещества в тоннах, то получится маловразумительное число 2 1027 (т.е. к двойке надо подписать 27 нулей); если бы Солнце теряло каждую секунду по миллиарду тонн, то для того, чтобы похудеть наполовину, ему потребовалось бы 30 миллиардов лет!
Не надо, однако, думать, что популярные произведения Вавилова так называемое легкое развлекательное чтиво. Совсем нет. В них вы встретите и формулы, и таблицы, и графики. Чтение его книг требует работы ума, напряжения мысли, а иногда карандаша и бумаги. И вместе с тем их всегда хочется дочитать до конца. Одна из причин этого в том, что в научно-популярных книгах Вавилова много цитат из известных художественных произведений, стихов, отрывков из древних текстов, которые оживляют научное содержание, облегчают чтение и делают материал более легким для восприятия.
Так, сравнивая геоцентрическую и гелиоцентрическую системы мира в книге Солнечный свет и жизнь земли Вавилов приводит известные строки М.В. Ломоносова:
Что в том Коперник прав.
Я правду докажу, на солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова.
Который бы вертел очаг кругом жаркова?
И добавляет: Сомневаться в том, что солнце очаг, а земля и другие планеты жаркое, не приходится.
В работе Глаз и Солнце Вавилов использует в качестве эпиграфа к введению стихи Гёте Будь не солнечен наш глаз, кто бы солнцем любовался?, а в тексте отрывки из произведений Пушкина, Фета, Тютчева, Есенина. Ученый цитирует древние египетские гимны, посвященные Солнцу, напоминает известное смешное рассуждение Козьмы Пруткова о том, что Луна полезнее Солнца, так как светит ночью, а не днем, когда и так светло, и приводит другой литературный материал, связанный с темой книги. Все это, действительно, оживляет ее, не превращаясь в оживляж, который еще, к сожалению, встречается в некоторых научно-популярных работах, часто становясь самоцелью, стремлением во чтобы то ни стало позабавить читателя, и в конце концов трансформируется в вульгаризацию. Но популяризация... писал В.И. Ленин, очень далека от вульгаризации, от популярничанья... Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно.
Создавая свои научно-популярные произведения, Вавилов всегда ориентировался на читателя думающего, умеющего и желающего работать головой и не боялся сказать ему о том, что в науке есть много нерешенного. Так, главу Свет в первом издании книги Глаз и Солнце он заканчивает следующими словами: В оптике сейчас двоевластие; есть две теории о природе света, каждая владычествует в своей области и бессильна в соседней. Между ними идет война. Но есть попытки помирить два враждующих лагеря, соединить теорию волн и корпускул вместе... Эти попытки пока не закончены, и трудно предсказать, к чему они приведут. Во всяком случае, природу света мы пока не знаем.
В последнем прижизненном издании та же глава заканчивается несколько иными словами, но они также говорят о еще непознанном в науке, о неисчерпаемости процесса познания природы: Читатель, вероятно, не удовлетворен концом повествования о судьбах развития воззрений на природу света. Загадка оказалась неразгаданной в обычном смысле слова и сделалась еще более сложной, чем казалось во времена Ньютона и Ломоносова. Но такова судьба всякой области настоящего знания. Чем ближе мы подходим к истине, тем больше обнаруживается ее сложность и тем яснее ее неисчерпаемость. Непрерывная победоносная война науки за истину, никогда не завершающаяся окончательно победой, имеет, однако, свое неоспоримое оправдание. На пути понимания природы света человек получил микроскопы, телескопы, дальнометры, радио, лучи Рентгена; это исследование помогло овладеть энергией атомного ядра. В поисках истины человек безгранично расширяет область своего владения природой. А не в этом ли подлинная задача науки? Мы уверены, что история исследования света, его природы и сущности далеко не закончена; несомненно, что впереди науку ждут новые открытия в этой области, что мы ближе подойдем к истине, а техника обогатится новыми средствами.
Разговаривая таким образом с читателями, Вавилов следовал совету М. Горького, который писал: Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиций.
Приведенные два отрывка показывают, что Вавилов по-разному заканчивает одну и ту же главу в первом и пятом издании. Но если вы сравните между собой все издания книги Глаз и Солнце, то увидите, что второе отличается от первого, третье от второго и так далее, то есть Вавилов непрерывно работал над этим произведением, все время улучшая его содержание и стиль. Он выбрасывал целые куски текста и вставлял новые, помещал более впечатляющие примеры, заменял одни слова другими, более по