Б.Кастильоне и его трактат "О придворном"
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
бще в искусстве, переписку, прогулки, любовную дружбу, артистическое владение итальянским, греческим, латинским и другими языками, обожание красоты мысли и увлечение как религией, так и литературой всех времен и всех народов. Невозможно даже сказать, чего тут было больше, неоплатонизма или гуманизма, религии или свободомыслия, духовности или светскости, небесных восторгов или простейших, прелестнейших, земных радостей, серьезности или легкомыслия. И среди всего этого подлинно возрожденческого быта Марсилио Фичино перевел на латинский язык всего Платона (1477), всего Плотина (1485), частично Дионисия Ареопагита, античных неоплатоников Порфирия, Ямвлиха и Прокла и других античных философов и писателей. Необходимо сказать, что творчество это было жизнеутверждающее, светское и веселое, ученое и юношески наивное, а если тут и была капля мистицизма, то она делала эту поэзию только еще более острой, еще более светской, еще более веселой и игривой. Насколько можно судить, эстетика Платоновской академии во Флоренции в конце XV в. была одним из самых ярких, одним из самых последовательных и одним из самых убедительных типов не только теоретической, но как раз именно практически-бытовой эстетики Ренессанса.
В качестве другого и тоже основного примера чисто возрожденческого, притом по преимуществу платонического, быта может послужить трактат Бальдассаре Кастильоне Придворный, где рисуются все необходимые качества тогдашнего благовоспитанного человека: умение красиво драться на шпагах, изящно ездить на лошади, изысканно танцевать, всегда приятно и вежливо говорить и даже изощренно ораторствовать, владеть музыкальными инструментами, никогда не быть искусственным, но всегда только простым и естественным, до мозга костей светским и в глубинах души верующим. А кончается этот трактат панегириком Амуру, подателю всех благ и всего довольства, включая душевное спасение, панегириком, конечно, в чисто платоновском стиле. И тут тоже не в меньшей степени, чем у флорентийцев, полное слияние неоплатонизма и гуманизма, религиозной веры (вместе с учением о спасении души) и абсолютно светского жизнеутверждения, а также чистейшей эстетики платонизма и всяких возможных украшений и достоинств земной, и притом блестяще земной, жизни.
Эти два самых ярких примера бытовой эстетики Ренессанса, т.е. флорентийская Платоновская академия и Бальдассаре Кастильоне, оба являются наилучшим подтверждением тезиса о превращении в эпоху Ренессанса антично-средневековых ценностей из безоговорочно онтологических в самодовлеюще-эстетические. Не то чтобы здесь отрицалась античная космология. Наоборот, она здесь всячески превозносилась. И не то чтобы средневековая ортодоксия начисто отрицалась. Наоборот, она всячески признавалась: многие возрожденческие эстетики, как мы знаем, были даже духовными лицами католической церкви. Нет, дело здесь вовсе не в безусловном отрицании антично-средневековых абсолютов, что будет происходить уже в послевозрожденческие века. Все дело здесь в эстетическом любовании антично-средневековыми ценностями, в превращении своей собственной жизни в предмет эстетического любования. Только так и можно понять Марсилио Фичино и Бальдассаре Кастильоне. За 300 лет до Канта они проповедуют эту всеобщую эстетическую предметность, но проповедуют ее пока только как факт, как результат своей прямой и непосредственной художественной интуиции. Чтобы формулировать эти эстетические принципы в достаточно точных категориях, до этого европейским мыслителям нужно было работать и размышлять еще три века.
Мне кажется, что тАЬКнига о придворномтАЭ - шедевр итальянской прозы - явилась своеобразным итогом развития гуманистической мысли, отразившим настроения гуманиста-аристократа Бальдассаре Кастильоне. Блестящий царедворец, дипломат и литератор, он рисует идеализированный портрет урбинского двора, жизнь которого строится по канонам гуманизма. Герой Кастильоне образцовый вельможа, советник и спутник государя, одаренный, гармоничный человек, воспитанный в гуманистических принципах. Но все же, отступая от этих принципов, Кастильоне полагал, что многогранной, совершенной личностью может быть лишь аристократ, а разумно организованное общество это княжество, управляемое государем с помощью мудрых советников из знати. Несмотря на это, главным в труде Кастильоне остается ренессансный идеал совершенного человека и общества как содружества гуманистов.
Мне кажется ошибкой, что Кастильоне стал сочетать старый гуманистический идеал универсального человека с идеологическими установками дворянина-землевладельца, считающего высшей доблестью служение монарху. Он утверждал, что этой задаче отныне подчиняются все физические и интеллектуальные достоинства человека. Отсутствие гуманистической образованности должно в нем восполняться разносторонностью искусного царедворца и образцово светского человека, умелого в обхождении с дамами, искусного в физических упражнениях, искушенного в военном деле, умеющего рисовать, петь, играть на нескольких музыкальных инструментах.
Я думаю, что именно отказ автора от некоторых важных гуманистических принципов не позволил ему решить проблемы, которые он ставил при написании книги: создание образа высокоорганизованного разумного общества, управляемое государем с помощью мудрых советников из аристократической знати.
Такое понимание ренессансного универсализма красноречиво свидетельствует о деградации гуман