Самосознание: открытие «Я»
Информация - Психология
Другие материалы по предмету Психология
?т, сколько перспектив и возможностей: кем я стану, что случится со мной в будущем, как и зачем мне жить?
Размышления о себе и направлении своей жизни возникают непроизвольно, по случайным поводам, часто не вовремя. Не помню, в связи с чем, на уроке физики шла речь об автомобиле, рассказывает девятиклассник. У меня возникла мысль, что моя жизнь как автомобиль, движущийся по темной дороге. Он освещает ее фарами по мере своего продвижения, он уже немало проехал, а дорога, виднеющаяся впереди, освещена все на таком же небольшом расстоянии. Вот кажется, что впереди в темноте какая-то странная преграда, а подъедешь ближе, осветит ее, и оказывается, что это пустяки, их можно преодолеть, если постараться. Пока я обо всем этом думал, меня вызвали, и перед самым концом четверти я .получил двойку. Кроме автомобиля я ничего не слышал, а урок-то был о чем-то другом.
Обостренное чувство необратимости времени нередко соседствует в юношеском сознании с нежеланием замечать его течение, с ощущением, будто время остановилось. Чувство остановки времени, согласно концепции американского ученого Э. Эриксона, это как бы возврат к детскому состоянию, когда время еще не существовало в переживании и не воспринималось осознанно. Подросток может попеременно чувствовать себя то очень юным, даже совсем маленьким, то, наоборот, чрезвычайно старым, все испытавшим. Вспомним лермонтовское: Не правда ль, кто не стар в осьмнадцать лет, тот, верно, не видал людей и свет'.
Надежда на личное бессмертие или заменяющую его бессмертную славу может перемежаться с паническим страхом старости и смерти. Вот мне исполнилось уже семнадцать лет, читаем в дневнике В. В. Вересаева. Кажется, как недавно еще был я маленьким карапузиком, а теперь уж ровесницы мои совсем взрослые девушки, и сам я уж юноша с пробивающимися усами. О время, время! Как скоро летишь ты! Не успеешь и оглянуться, как придет старостьхолодная, дряхлая старость'.
Диффузность, расплывчатость представлений о времени сказывается и в самосознании, в котором страстная жажда нового опыта может перемежаться со страхом перед жизнью. Одни буквально рвутся вон из детства, у других расставание с ним проходит очень мучительно, вызывая даже желание умереть. Индивидуально-психологические проблемы тесно переплетаются с морально-философскими, так что образ юноши-философа недаром фигурирует не только в художественной, но и в научной литературе.
Одна из проблем, с которой сталкивает подростка идея необратимости времени и которую старательно обходят наивно-суеверные взрослые (чур меня, не упоминайте при детях о мрачных предметах!),тема смерти.
Тема смерти так же неустранима из индивидуального сознания, как и из истории культуры, и так же многообразна по содержанию. Ребенок рано начинает интересоваться природой смерти (достаточно вспомнить От двух до пяти К. Чуковского), но его первоначальный интерес к ней имеет преимущественно познавательный характер, сливаясь с вопросом Откуда появляются и куда исчезают люди?, причем полученная информация не распространяется на себя: все умрут, а я останусь! Пока ребенок не вполне отчетливо различает одушевленные и неодушевленные предметы, смерть кажется ему в принципе обратимой (Бабушка, ты умрешь, а потом снова оживешь?) или похожей на сон. Иногда смерть ассоциируется с утратой или поломкой любимой игрушки. Анализ рисунков и комментариев к ним 35-летних детей показывает, что смерть, отождествляемая с мертвецом, воспринимается как физическое состояние неподвижности и бесчувственности (М. Лонетто, 1986).
Между 56 и 89 годами дети начинают персонифицировать смерть, представляя ее в виде отдельного существа, наделенного таинственными и ужасными свойствами, в частности способностью похищать и уводить за собой. Часто смерть ассоциируется с темнотой, порождая особый вид тревожности, страха смерти, который с возрастом постепенно проходит, а также со старостью и болезнями, которые вызывают у детей не столько сострадание, сколько отвращение и страх.
У 912-летних представление о смерти опять меняется: ее начинают трактовать уже не как внешнюю силу, а как естественное, универсальное и неустранимое явление. Однако большинство детей долгое время не распространяют это новое знание на самих себя.
В подростковом самосознании тема смерти звучит остро, но опять-таки неоднозначно. У одних это возрождение иррациональных, безотчетных детских страхов, у других новая интеллектуальная проблема, связанная с идеей времени, которое кажется одновременно циклическим и необратимым. Я не хочу знать, когда я умру. Я хочу знать, рожусь ли я снова после смерти', говорит тендряковский интеллектуал Левка. Его интересует не столько смерть, сколько бессмертие. У третьих вопрос звучит экзистен-циально-трагически. Мне 15 лет, пишет девятиклассница. В этом возрасте Лермонтов писал свои первые стихи, Паганини потряс мир волшебным смычком, Эварист Галуа открыл свой первый закон. А что сделала я? Я не открыла закон, не потрясла мир.гармонией и красотой звуков. Я ничто. И я очень боюсь смерти. Я невольно спрашиваю себя: как могут люди радоваться, грустить, учиться, если все там будем? Попыталась найти ответ у взрослых. Одни испуганно молчали, другие весело хохотали, а мне было плохой страшно.
А вот случай, описанный В. А. Сухомлинским: Никогда не забуду тихого сентябрьского утра, когда до начала уроков ко мне в сад пришел Костя (воспитанники мои учились тогда в восьмом классе) . В глуб?/p>