Самозванчество как феномен в русской истории
Информация - История
Другие материалы по предмету История
игория Отрепьева неизвестны, однако можно указать на один примечательный случай из дипломатической практики конца XVI в., при котором одно лицо выдавалось за другое. Во время осады Нарвы в 1590 г. шведы вступили в переговоры с русской армией, которой командовал боярин Борис Годунов, и запросили в заклад дворянина доброго, т.е. представителя знатного рода. Годунов приказал взять у шведов в заклад ротмистра Иволта Фриду, а в Нарву послать стрелецкого сотника Сульменя Грешнова, а сказать ево дворянином добрым. Вел переговоры думный дворянин Игнатий Петрович Татищев лицо довольно значительное при дворе. Вскоре был произведен еще один размен заложниками в обмен на сына нарвского воеводы Карла Индрикова в Нарву был послан псковский дворянин Иван Иванович Татищев, а сказали ево Игнатью [т.е. И.П.Татищеву] родным братом.
Впрочем, еще более серьезный обман применили еще раньше и сами шведы. В 1573 г. перед царским гонцом В.Чихачевым предстал на королевском троне не Юхан III, а королевский советник Х.Флемминг. Сделано это было с тем, чтобы выманить у гонца царскую грамоту; король опасался принять в свои руки очередное невежливое послание Ивана Грозного. Конечно, в описанных случаях трудно усмотреть прямые аналогии с самозванчеством Лжедмитрия I, но, как можно видеть, практика обмана, подмены была принята в дипломатии XVI в.
Еще один элемент самозванчества легенда о потаенном младенце, грядущем на отмщение своим обидчикам, также проглядывает в
определенном хронологическом отдалении от событий Смутного времени. Австрийский посол С.Герберштейн, посещавший Россию в 1514 и 1526 гг., рассказывая о разводе Василия III с его первой женой Соломонией (Соломонидой) Сабуровой, записал и придворную сплетню, будто Соломония, заточенная в Суздальском Покровском монастыре, родила сына, названного ею Георгием. Великий князь немедля снарядил комиссию для расследования этого слуха, но бывшая великая княгиня не допустила до себя монарших слуг: она, говорят, ответила им, что они недостойны видеть ребенка, а когда он облечется в величие свое, то отомстит за обиду матери.
Приведенные параллели хотя и расширяют представления о питательной среде русского самозванчества, но, конечно, не разъясняют генезиса этого явления.
В литературе устоялось мнение, будто народ поддерживал самозванцев главным образом потому, что те обещали ему освобождение от крепостного-гнета, сытую жизнь и повышение социального статуса. При этом допускается возможность того, что трудящиеся (по крайней мере, их часть) могли идти за самозванцами, не веря в их царское происхождение, а просто используя их в своих целях. Подразумевается, что толпе все равно, кто взойдет с ее помощью на престол, главное, чтобы новый царь был мужицким, хорошим, чтобы он защищал интересы народа.
Однако данная точка зрения далеко не бесспорна. Не секрет, что наряду с такими самозванцами, как Лжедмитрий I и Е. Пугачев, увлекавшими за собой тысячи людей, в России были и другие, которые в лучшем случае могли похвастаться несколькими десятками сторонников. Чем объяснить такую вот избирательную глухоту?
Скорее всего, одни самозванцы лучше играли свою роль, их поступки в большей степени соответствовали народным ожиданиям, а другие претенденты на престол не соблюдали общепринятых правил игры или же чаще их нарушали.
Праведным в глазах народа выглядел тот монарх, который был, во-первых, благочестивым, во-вторых, справедливым, в-третьих, законным.
Законность правителя определялась его богоизбранностью, можно сказать, что она и представляет основу российского самозванчества. Вряд ли правильно считать, что российские самозванцы были авантюристами и сознательными обманщиками. Скорее всего, суть самозванчества заключается в искреннем, бесхитростном отождествлении самого себя с тем лицом, имя которого принимаешь.
Б.А. Успенский выявил три обстоятельства, которые могли заставить простого человека поверить в то, что он истинный государь:
Раз в народном сознании присутствовало представление о Божественном предназначении подлинного царя, которое воплощалось в поверье о неких царских знаках, то нет ничего удивительного в том, что человек, обнаружив на своем теле какие-либо знаки, начинал считать себя Божьим избранником.
В случае нарушения родового порядка престолонаследия тот, кто занимает в итоге подобной комбинации трон царский трон, может сам восприниматься как самозванец. Открытие такого самозванца на троне провоцирует появление других: в народе происходит как бы конкурс самозванцев, каждый из которых претендует на свою отмеченность.
Одним из факторов является такая черта традиционного сознания, как мифологическое отождествление.
Массовая поддержка могла опираться на признание претендента подлинным государем со стороны авторитетных лиц или свидетелей, которые-де знали его еще в бытность царем. Так, в 1732 году в селе Чуеве Тамбовской губернии объявился царевич Алексей Петрович. Крестьяне поверили самозванцу после того, как его признал знахарь, который славился тем, что видел людей насквозь.
Крепость Оса сдалась Пугачеву без боя после того, как старик отставной гвардеец, знавший когда-то настоящего Петра III, опознал его в Пугачеве и сообщил обо всем гарнизону. Пугачевского полковника И. Н. Белобо-родова убедили в подлинности царя гварде?/p>