Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов
Методическое пособие - История
Другие методички по предмету История
и военное), направленное на присоединение Северного Кавказа, имело многовекторную направленность и, зачастую, использовалось самими горцами в качестве аргумента в решении своих противоречий, как между отдельными этническими группами, так и между социальными стратами внутри некоторых из них.
Очевидно, что в период длительной борьбы за влияние на Кавказ, Россия использовала широкий набор приёмов и методов реализации своих устремлений. Вместе с тем, именно силовой аспект присоединения Северного Кавказа рассматривается нами в этой главе в диалектическом единстве с другими методами достижения этой цели. В качестве объекта исследования мы рассматриваем закономерности доминирования (возобладания) мирного или военного методов покорения Кавказа, а также их своеобразие и изменение в зависимости от фазы социального цикла в России.
Определяя хронологические рамки проблем, затрагиваемых в данной главе, нижней границей будем считать середину XVI в. начало активного проникновения и закрепления России на Северном Кавказе. Верхняя граница окончание Кавказской войны. Таким образом, нами рассматривается этап интеграции Северо-Кавказского социокультурного пространства в границы российского государства, а значит и в рамки российского историко-культурного типа в течение второго большого (имперского) цикла. Заявленные хронологические рамки, впрочем, не вполне с ним совпадают, и это требует отдельного пояснения. Вторая половина XVI в. и рубеж XVI-XVII веков относятся к первому большому российскому социальному циклу. Краткосрочность начального этапа проникновения российского государства на Северный Кавказ в рамках данного цикла, во-первых; зарождение имперской модели государственности, во-вторых, дают достаточно оснований для рассмотрения его вкупе с последующим.
Окончание Кавказской войны, практически совпавшее с началом пореформенного периода, представляет собой начало совершенно самостоятельного этапа интеграции Северного Кавказа в историко-культурное пространство России. В это время изменяется не только политический статус региона, окончательно входящего в государственное пространство России, но и его этническая и экономическая карта. Период после окончания Кавказской войны и до 1917 года, представляющий завершающий этап второго большого российского социального цикла, практически, совпадает с его внутренним (третьим) малым циклом. Он является уникальным периодом, который в контексте нашего исследования мы посчитали возможным рассмотреть отдельно.
В рамках второго большого социального цикла (до 1860-х годов) Северный Кавказ является для России, скорее, внешнеполитической проблемой, нежели внутренней. Соответственно, методы воздействия и способы его интеграции в состав Российской империи отличаются от того, какими они были в пореформенный период, когда рассматриваемый регион становится частью российского государства в совокупности главных составляющих этого понятия.
В данной главе в наши задачи входит показать, как на протяжении означенного хронологического отрезка изменяется динамика процесса интеграции Северного Кавказа в государственное пространство России; каким образом изменяется отношение государственной власти к кавказской проблеме в зависимости от фазы отдельного социального цикла; в какой степени сходны способы решения этой проблемы в восходящих и нисходящих фазах, состояниях гармонии и кризиса различных малых социальных циклов периода империи; каким образом социальные циклы в России, сопряженные с интенсивностью утверждения на Кавказе, влияли на собственные циклы эволюции Северо-Кавказских этно-социальных систем.
Середина XVI века приносит России большой внешнеполитический успех: покорены Казань и Астрахань. Вместе с тем, эти завоевания проходят на фоне нарастающих деструктивных тенденций внутриполитического характера, обусловленных столкновением этнократических традиций государственности первого большого цикла и имперских тенденций, уверенно нарастающих в течение всего XVI века. Подчинение Казани Москве существенно изменило геополитическое положение русского государства (1). Многочисленные народы, населявшие земли от Сибири до Северного Кавказа, посылали в Москву своих представителей с тем, чтобы заключить с ней торговые сделки и военные соглашения (2). То есть, относились к России так же, как прежде к наследникам и потомкам Чингис-хана. В череде этих событий в Москву прибывает кабардинский князь Темрюк. Адыгским князьям царь обещал защиту от турок и татар.
Покорение Казани и Астрахани открывало русским широкие пространства Восточного Предкавказья. Стратегически выгодное положение, дополненное упомянутой просьбой адыгской знати, стало необходимым и достаточным условием для возникновения в 1567 году первого форпоста русских на Кавказе Терского городка (Терки, Тюмень). Русские и кабардинские войска действовали сообща против крымских войск и нанесли им ряд поражений. Это позволило облегченно вздохнуть пограничному русскому и горскому населению (3). Военно-политические контакты русских и горцев в этот период носят, надо полагать, взаимовыгодный характер: горцы с помощью русских решают задачи своей безопасности от сильных и географически более близких соседей, русские прощупывают пределы своих южных рубежей. По очень точному замечанию Дж. Хоскинга, русские считали необходимым установить контроль над Диким полем и территориями, к нему прилегающими, или хотя бы б