Роль Эрнесто Гевары де ла Серна в Кубинской революции 1959 года
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?ен ярдов, так и не коснувшись твердой почвы. Мы находились посреди болота, окруженные тучами злобных мошек и москитов".
Яхту, севшую на мель, заметили с борта двух маленьких грузовых судов- угольщика три брата и Хибариты, груженой песком. Хиборита немедленно повернула на северо-восток, чтобы уведомить власти.
После двухчасового перехода по мангровому болоту, наконец, удалось выйти на сушу перед рощей кокосовых пальм. Некоторые из людей так устали, что более сильные товарищи буквально несли их на руках. Че, который пытался превозмочь приступ астмы. Луис, сам сын астматика, хорошо понимал, какие муки испытывал его товарищ.
- Дай мне руку.
-Нет, чего ради ты будешь помогать мне?
-Пойдем, надо выбраться из болота, ты устал.
-Нет, черт возьми! Черта с два ты будешь помогать мне. Я приехал сюда, чтобы сражаться, а не чтобы мне помогали.
Креспо все же смог забрать у Че рюкзак.
Последняя группа во главе с Раулем Кастро все еще находилась на борту Гранмы, выгружая остатки амуниции, когда на горизонте появились военные корабли. Вскоре после этого судно береговой охраны 106 открыло огонь по мангровому болоту; сразу же вслед за этим появилась авиация. Возможно, выстрелы послужили для нее ориентиром. Пока мы пробирались через мангры, авиация не видела нас, но армейские части диктатуры бы готовы наступит на пятки. Мы выбрались на сухую землю и брели по ней спотыкаясь, словно армия призраков, которой управляла некая неопределенная психиатрическая программа. Во время переправы наши люди провели семь дней, страдая от голода и морской болезни.
В это время на Че наткнулся Эфихенио Амейхейрас.
Я увидел его, сидевшего в грязи, прислонясь к каким-то мангровым кустам. Я шлепнулся рядом с ним. Он увидел, что я измотан, и первый заговорил со мной:
-Ну, на что жалуетесь?
Дружище, я устал.
Он медленно поднялся на ноги и растянул лицо в подчеркнутой улыбке, видимо, посмеиваясь над самим собой.
-Давай я тебе помогу.
-Тебе бы кто помог. Ты выглядишь, как утопленник.
-Да, видишь ли, у меня приступ астмы.
-Очень жаль, дружище. Надо посмотреть, не пора ли двигаться дальше.
Поднявшись, я спросил его:
-Ты разве не тот доктор-аргентинец, который раздавал пилюли на лодке?
На следующий день, 3 декабря, мы шли медленным шагом, над головой постоянно кружили самолеты разведки. Ели мы только один раз. Ночью потерялся Луис Креспо. Фидель вполголоса объяснил группе: любой, отставший от главных сил должен самостоятельно искать горы Сьера- Маэстра. Мы вышли ночью и шли до 12.30 дня. Мы сделали привал посреди плантации сахарного тростника. Мы съели много тростника и оставили очень много следов; затем мы шли до полного рассвета. На заре они стали лагерем под открытым небом на плантации сахарного тростника в Алегриа-де-Пио, принадлежавшей американской компании Нью- Никеро. Че не мог знать, насколько заметным был оставленный ими след. Двое кампесинос, повстречавшиеся с колонной, дали местной полиции точные сведения о ее движении, так что диктатура вполне могла собрать силы и перекрыть подходы к Сьерра- Маэстре. И в это самое время сто сорок человек во главе с полицейским сидели в засаде на сахарном заводе в Алегриа-де- Пио, всего- навсего в двух милях от пришельцев.
В 4.30 пополудни Че присел рядом с Хесусом Монтане. Мы сидели вдвоем, прислонившись к стволу дерева, и разговаривали о наших детях. Мы ели наши скудные дневные пайки- по полсосиськи и паре галет,- когда раздался выстрел и через считанные секунды- по крайней мере, в нашем подавленном настроении так казалось- на людей обрушился град пуль". " Не понимаю, каким образом хоть кому-то из нас удалось выбраться оттуда,- недоумевал позднее Эфихенио Амейхейрас.
" Я не знаю, в каком порядке и как происходили события. В памяти все покрыто туманом. Я помню, как в разгар стрельбы ко мне подошел Альмейда и спросил, какие есть приказания, но не было никого, кто мог бы их отдать. Как я узнал позже, Фидель тщетно пытался собрать людей вместе на ближайшей плантации сахарного тростника, до которой можно было добраться, только преодолев ограду. Все началось слишком уж неожиданно, слишком сильным бы огонь. Альмейда снова принял на себя командование группы.
Именно тогда один товарищ уронил к моим ногам сумку с боеприпасами. Я указал ему на это и хорошо помню его ответ: " Сейчас не до боеприпасов"; с искаженным от страха лицом он опрометью бросился к посадкам тростника.
Пожалуй, это оказался первый раз, когда мне пришлось сделать практически выбор между профессией медика и обязанностями революционного солдата. У меня был рюкзак, полный лекарств, и сумка с боеприпасами; вместе они были слишком тяжелы для меня. Я схватил боеприпасы, бросив рюкзак, и рванулся через пустошь к тростникам. Я отчетливо помню Фаустино Переса; он, опустившись на одно колено у межи, стрелял из автомата. Рядом со мной к посадкам бежал товарищ, которого звали Альбентоса. Нас, как и остальных, накрыло огнем: я почувствовал, как что-то сильно ударило меня в грудь и в шею. Я приготовился к смерти".
Это был очень сильный толчок в сознании Че. С этого момента он на 100% был уверен в том, что жизни вне революции для него не существует.
НАЧАЛО БОРЬБЫ И ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ.
17 января 1957 года повстанцы атакуют свою первую цель- казарму Ла-Плата у подножья самого высокого пика острова, двухтысячеметровой горы Туркино. Че очерт?/p>