Расточительство как возможное основание ограничения дееспособности
Информация - Юриспруденция, право, государство
Другие материалы по предмету Юриспруденция, право, государство
Подобное решение проблемы также имеет многовековую историю.
Расточительность как основание ограничения дееспособности было известно еще законам ХП таблиц. Указанный подход сохранился и в позднейшем гражданском праве. По заявлению заинтересованных лиц (прежде всего, ближайших родственников) магистрат, впоследствии претор, проводил расследование и, если признавал наличие расточительной наклонности, налагал на расточителя запрещение - interdictio. Первоначально запрещение касалось только имущества, полученного по наследству - "отцовского и дедовского", которое должно было перейти к детям расточителя. С течением времени запрещение было распространено на всякое имущество вообще. Подвергнутый interdictio расточитель ограничивался в своей дееспособности и ставился под надзор куратора. Самостоятельно он мог заключать только сделки чистого приобретения; для всех остальных сделок он нуждался в согласии попечителя 4 .
Гражданский кодекс Франции, не лишая расточителя дееспособности, в то же время предусматривает, что такое лицо может совершать сделки и иные юридические действия лишь с разрешения назначенного трибуналом советника. Применительно к нашему законодательству по объему дееспособности такой расточитель приравнивается к несовершеннолетним, обладающим частичной дееспособностью.
Согласно Германскому Гражданскому Уложению тот, кто своей расточительностью ставит себя или свою семью в тяжелое материальное положение, может быть лишен дееспособности. Такая же мера предусмотрена, если указанные последствия наступают вследствие алкоголизма и наркомании.
Дореволюционное русское гражданское право в случаях, когда человек из-за пьянства доводил себя и свое семейство до состояния крайней нужды, также не рассматривало его в качестве самостоятельного основания ограничения дееспособности. В таких случаях применялось более общее основание, которым охватывалось и злоупотребление спиртными напитками, - расточительность.
Законодательство дореволюционной России для ограничения дееспособности расточителей признавало безмерную и разорительную роскошь, излишества, беспутство и мотовство. Поскольку установить факт расточительности было достаточно трудно, в качестве наиболее правильного критерия предлагалось считать "бесцельность трат относительно доходности". При этом порядок признания расточительства зависел от того, к какому сословию относился расточитель: был ли он дворянином, купцом, мещанином или сельским обывателем. Несмотря на возможность обжалования судебных решений в апелляционном и кассационном порядке, суд мог в случаях, не терпящих отлагательства, немедленно наложить арест и запрещение на имущество расточителя. Опека могла быть снята по устранению причин, вызвавших ее учреждение, но не ранее как через год со времени объявления лица расточителем 5 .
Гражданское законодательство советского периода не использовало понятий "расточительность", "расточительство", "мотовство" и им подобных. Немаловажную роль в этом сыграл идеологический подход как в использовании понятийного аппарата, так и в содержательной характеристике социальных явлений. Расточительность рассматривалась как проявление буржуазного образа жизни, что советскому человеку было чуждо.
Вместе с тем очевидно, что ситуация сегодня изменилась. Не меньшим злом, чем алкоголизм и наркомания, становятся болезненная страсть к азартным играм, иные проявления расточительства, осуждаемые обществом, поскольку они посягают на конституционное право членов семьи расточителя на достойный уровень жизни.
Проблема представляется тем более актуальной, что она имеет свое проявление не только в сфере гражданских, имущественных отношений. Не менее значимо ее проявление в коррупционных преступлениях, особенно если пагубной страстью страдают лица, принимающие юридически значимые решения, в первую очередь, должностные лица государственных органов, включая судей, прокурорских работников. Страсть к азартным играм должностных и приравненных к ним лиц не может и не должна рассматриваться как "их личное дело". М.И. Клеандров в указанной работе отмечал: "В тех случаях и в той мере, когда участие в игре может, пусть даже потенциально, привести к деформированию правосудия со стороны судьи, - это не его личное дело, это не вторжение в его личную жизнь, это не нарушение его - судьи- прав и свобод, что вполне очевидно и в дополнительных доказательствах не нуждается".
Развивая далее идею М.И. Клеандрова, можно сказать, что в нашем законодательстве об игорном бизнесе, а равно в других нормативных правовых актах, определяющих, в частности, правовой статус государственных служащих,- в Законе Республики Беларусь от 14.06.2003 № 204-З "Огосударственной службе в Республике Беларусь", Кодексе Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей, Законе Республики Беларусь от 08.05.2007 № 220-З "Опрокуратуре Республики Беларусь", Таможенном кодексе Республики Беларусь и др.- должны присутствовать нормы, определяющие меры социальной защиты общества и государства (в лице его институтов) от игроманов.
Бесспорно, вопрос не может быть решен в одночасье волевым решением путем внесения изменения в ГК, в частности, дополнения ст. 30 ГК соответствующим основанием. Требует изучения и связанное с рассмотренной проблемой ограничения дееспособности условие наличия у гражданина семьи. А почему гражданскому закону в случае отсутствия семьи не стать на защиту прав кред