Противоречия глобализации
Информация - Безопасность жизнедеятельности
Другие материалы по предмету Безопасность жизнедеятельности
/p>
бороться за сохранение гарантий своего социального положения с опорой на частную собственность, поскольку иные основания их устойчивого выделения как социальной группы будут постепенно ослабевать. Но при этом нарастание остроты проблем, требующих коллективистских решений, а также исторически свежий опыт масс населения по организации и ведениютяжёлой и бескомпромиссной борьбы, поставит их перед угрозой одномоментного крушения под давлением снизу.
Историческую перспективу получат только те силы, которые выберут первый путь.
Третья тенденция будет порождаться деятельностью выдвинутых из массы самоорганизующегося населения планеты духовных лидеров, утверждающих идеи коллективизма.
Характерные черты этой тенденции будут происходить из стремления разрешить глобальный кризис развития человечества в интересах его абсолютного большинства, а соответственно на основах коллективизма. При этом проявится тот факт, что ныне существующие организационные структуры-носители коллективистской идеологии оказались в кризисе и неспособны выполнить свою роль. Поэтому попытки создать на их основе объединительные, координирующие структуры, духовно возглавляющие массовое движение коллективизма, будут происходить регулярно, но также регулярно они будут терпеть провал. Для этого существует объективная основа.
Фундаментальная причина кризиса существующих структур-носителей коллективистской идеологии состоит в их интеллектуальном отставании от достигнутого уровня развития человеческого знания. Это касается как церковных организаций, так и светских(партий, движений). Такое положение сложилось достаточно давно (для разных организаций по-разному), оно стало привычным, закреплено традициями взаимоотношений людей в сфере деятельности идеологических структур.
Первыми в этот кризис вошли церковные организации. Роль монастырей как хранителей знаний, роль служителей церкви как главных просветителей населения во всех отношениях, стала утрачиваться давно. Расширяющееся человеческое знание требовало своего коллективного носителя, ядра, которое хранит и развивает его высшие достижения. Для этого нужны университеты, исследовательские и образовательные учреждения разного уровня. Материальное и другое обеспечение науки и образования постепенно стало непосильным для церковных организаций и перешло на попечение государства. За религиозными организациями сохранилось, в основном, нравственное воспитание, которое только в единстве с интеллектуальным формированием людей обеспечивает духовность в целом. Вместе с этим изменилось и качество знаний служителей церкви, их способность определять пути решения государственных и социальных проблем. Это означало утрату существенных функций и кризис духовной власти в целом, которая формально ещё долго продолжала признаваться за церковными организациями разных стран и вероисповеданий. Духовная власть перестала определять решение важнейших социальных, государственных вопросов, контролировать развитие системы общественных отношений в целом.
Светские идеологические движения и организации возникли позднее, в основном как следствие этого уже сформировавшегося кризиса. Церковные организации освободили для них место в общественном сознании, перестав решать вопросы, требовавшие решения. Возникали идеологические системы взглядов, формировавшиеся ведущими учёными, мыслителями. Из них наиболее интересные для общества превращались в течения общественной мысли, попытки реализовать которые в общественной практике порождали социально-политические организации (партии, союзы и прочее). Но именно на переходе состояния из фазы течения общественной мысли в общественно-политическое движение была заложена мина замедленного действия. При этом лидирующие функции переходили от ведущих мыслителей и учёных к ведущим политикам. А это, за редким исключением, несовпадающие категории. Ведущие политики, даже если они хорошо исполняли функции носителей нравственности (носителей интересов борьбы за народное благосостояние, за справедливость общественных отношений), оказывались лишь потребителями высших достижений человеческого знания. И, как потребители, они формировали спрос на научные знания: они требовали от учёных то, что им казалось полезней с точки зрения социально-групповых интересов, что удобней для использования при конкретных ситуациях и возможностях,
Политикам, пришедшим во власть или двигавшимся к ней, требовались учёные. Но среди последних выбирались те, которые могли хорошо обосновать интересы политиков, удобные мыслители, готовые проявить гибкость под давлением запросов начальства. Среди советников вождей появлялись в большом числе дутые авторитеты. Это было закономерно, поскольку политической элите было невозможно достичь таких высот в науке, чтобы самостоятельно оценивать научный уровень и состоятельность новых научных разработок. Её представители ориентируются на проявления атрибутики общественного признания научного авторитета конкретных людей. А здесь соискатели лавров на ниве науки, как правило, успешно обходят самозабвенно занимающихся наукой людей. Есть здесь и другой психологический момент. Неспособность объективно оценить потенциал учёного и исчерпывающе понять теоретическую основу его выводов рождает у представителей политической власти неспособность доверять ему до конца, а следовательно -добров