Правительственные круги накануне первой мировой войны по воспоминаниям Джунковского
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?роводил намеченную линию и одновременно перетряхивал высшие полицейские кадры. В июне 1913 г. он избавился от Виссарионова, который был переведен в ведомство по делам печати, что позволило разлучить его с Белецким. С последним удалось, наконец, расстаться в январе 1914 г.
Малиновский находился в этот момент в Вене, возвращаясь в Россию из заграничной поездки. О газетной новости - отставке директора департамента полиции - сказал ему А.А.Трояновский, заметивший, что Малиновский "весь вздрогнул, но тотчас овладел собой и стал напевать какую-то песенку". Потрясение было, однако, сильным. Как выразился потом Белецкий, Малиновский увидел в отставке шефа и покровителя "поднявшийся и над его головой молот". Встречи в ресторанах прекратились. Новый начальник департамента полиции В.А.Брюн де Сент-Ипполит, которого Джунковский считал "безукоризненным и кристальной чистоты человеком", тут же сообщил ему, кто скрывается под кличкой "Икс" (Белецкий в своих многочасовых докладах часто упоминал "Икса" как источник особо важных сведений, но Джунковский не снисходил до того, чтобы интересоваться фамилиями секретных сотрудников). Впрочем, о Малиновском он уже знал: об агенте-депутате ему сказал в марте 1913 г. Виссарионов, причем в этом конкретном вопросе мнения их сошлись, несмотря на некоторое несходство мотивов.
Мнение Виссарионова было таково: Малиновский не подчиняется "руководительству" департамента полиции, не желая ограничивать свою деятельность функциями осведомителя. Виссарионова не устраивали размеры и характер как думской, так и внедумской работы Малиновского, далеко выходившей, по его мнению, за пределы допустимого. "...Когда я стал читать его выступления в Думе, - показывал Виссарионов в 1917 г., - я пришел к заключению, что нельзя более продолжать работать с ним"; "...он обходил и фракцию, и С.П.Белецкого, не говоря уже обо мне". "Отойти" от Малиновского, то есть прекратить его использование, он предлагал и Белецкому и Золотареву, предупреждая их о возможности всяческих осложнений, вплоть до запроса в Думе, но безуспешно. По словам Виссарионова, "с Белецким невозможно было разговаривать на эту тему, он всегда стоял на том, что Малиновского он должен удержать, и он очень старался его удержать все время, повышая ему оклад".
Ход мыслей Джунковского был несколько иной: недопустимо "провоцировать Думу", ибо это неотъемлемая часть государственной системы. Малиновского он видел и, вероятно, слышал, посещая заседания Думы, он "возмущался всегда его резкими выступлениями", его "крайне непримиримыми взглядами". Впоследствии Джунковский признавался, что совмещение обязанностей депутата и секретного сотрудника ему "претило". Кроме того, оно представлялось ему опасным с точки зрения поддержания устойчивости монархического режима: политический скандал в случае разоблачения Малиновского причинил бы правительству больший вред, чем утрата той информации, которую тот поставлял.
Ни в своих показаниях по делу Малиновского, ни в воспоминаниях Джунковский не коснулся темы провоцирования охранкой раскола в РСДРП. Если Белецкий и развивал эту дорогую ему тему в докладах Джунковскому и Маклакову (что почти, несомненно), то Джунковский, скорее всего, и здесь увидел характерное для директора департамента полиции "втирание очков". Это не значит, что тактическая линия Белецкого была отвергнута: циркуляр, где она излагалась, как остающаяся в силе, подписал 14 сентября 1914 г. Брюн де Сент-Ипполит, само собой разумеется, с ведома и согласия Джунковского. 10 января 1915 г. последовал еще один циркуляр, требующий того же - разъединения социал-демократических групп и течений с помощью внутренней агентуры. Но дорожить из-за этого "Иксом" Джунковский не собирался.
Вспоминая уже в советское время о деле Малиновского, Джунковский объяснял свое решение таким образом: "Кому принес больше пользы Малиновский? Ленину или розыску, трудно сказать. Думаю, что Департаменту полиции от него было пользы немного, вернее, он отвлекал внимание Белецкого от серьезных дел. Белецкий тешил себя тем, что видный представитель думской социал-демократической фракции - его сотрудник, а то, что это была игра с огнем и недостойная, на это он закрывал глаза".
Развязка затянулась, Джунковский долго размышлял, как покончить с неприятным делом, "сохранив приличие". Тем временем находившийся в простое Малиновский тщетно пытался выяснить, чего же хочет от него всесильный товарищ министра. Осознав, наконец, что департамент полиции больше не нуждается в его услугах, он униженно просил Белецкого ходатайствовать перед новым руководством департамента полиции, чтобы обеспечили его семью, а ему предоставили "свободу действий". "Такого растерянного тона я никогда у Малиновского не слышал", - вспоминал Белецкий. Возможно, выходка на заседании фракции 22 апреля была последней попыткой "Икса" заслужить благоволения нового начальства.
Но участь его была уже решена. Ни Брюн де Сент-Ипполит, ни преемник Виссариона А.Т.Васильев встречаться с ним не пожелали. Начальник Петербургского охранного отделения П.К.Попов вместе с известным Малиновскому по Москве ротмистром Ивановым встретились с ним в сквере у памятника Екатерине II и передали требование Джунковского: в течение трех дней подать заявление о выходе из Думы и уехать за границу; на этих условиях ему выдавался годовой оклад жалования - 6 тысяч рублей. Как вспоминал Попов, в первый момент