Появление русской юриспруденции и ее теорий
Информация - Юриспруденция, право, государство
Другие материалы по предмету Юриспруденция, право, государство
щается в науку.
Точности ради нужно заметить, что юриспруденция - это деятельность по обслуживанию механизма функционирования и развития не только права, но и государства. Как правотворческая, правоприменительная, судебная и чисто познавательная она может быть обнаружена и описана в любом месте, где только могут быть обнаружены следы человека. Вот только называлась эта деятельность везде по-разному, а юриспруденцией - исключительно на латинском языке, которым пользовались в Древнем Риме. Наивно iитать порядки римлян венцом всего политико-правового развития человечества вплоть до падения Римской Империи. Кажется, тогда в Китае этого события вообще не заметили.
Сущность юриспруденции
В широком смысле юриспруденция - это деятельность по обслуживанию механизма формирования, функционирования и развития права, - подытоживает В.А. Томсинов. Только в узком смысле юриспруденцию можно понимать как совокупность теоретических знаний о праве и практических навыков формулирования и толкования правовых норм, приемов и способов обработки правового материала: организации правовых норм, их классификации, систематизации и т.п..
Уточним еще раз, содержание юриспруденции хоть в каком смысле, вполне иiерпывается правосудием, правотворчеством, правоприменением, правосознанием в их совокупности. Но, строго говоря, существо самой юриспруденции (как одного из способов человеческого существования) коренится именно в правосудии. В последнем, далее неразложимом основании юриспруденция заключается в правосудии. Все юридическое так или иначе либо сводится к правосудию, либо выводится из правосудия. Стоит отметить, что сами древнеримские юристы однозначно связывали юриспруденцию именно с правосудием. В пособии, предназначенном для обучающихся юриспруденции, Домиций Ульпиан писал: Изучающему право надо прежде всего узнать, откуда произошло слово право (jus). Право получило свое название от правосудия (justitia), ибо, согласно превосходному определению Цельса, право есть наука о добром и справедливом. Собственно правосудие, по Ульпиану, есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право, а предписания права суть следующие: жить честно, не чинить вред другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит. Поэтому, заключает он, - правосудие есть познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом. Приподнятый тон извинителен, потому что рассуждения о смысле юриспруденции адресовались Ульпианом учащимся. Этим же объясняется его высокая самооценка: Мы заботимся о правосудии, возвещаем понятия доброго и справедливого, отделяя справедливое от несправедливого, отличая дозволенное от недозволенного, желая, чтобы добрые совершенствовались не только путем страха наказания, но и путем поощрения наградами, стремясь к истинной, если я не заблуждаюсь, философии, а не к мнимой.
На другие черты юридической деятельности, причем почти за двести лет до Ульпиана, обращал внимание еще один римлянин - Цицерон, который, помимо адвокатской практики, известен как государственный деятель и философ. Выступая в суде защитником Лициния Мурены - военачальника, избранного консулом и обвинявшегося юристом Сульпицием Руфом в подкупе избирателей, - Цицерон охарактеризовал юриспруденцию как хитроумное ремесло, всецело основанное на вымыслах и крючкотворстве. Если во времена предков юриспруденция вызывала восхищение, то современники перестают iитать юристов учеными. Они видят в юристе дотошного и хитрого крючкотвора, цепляющегося за отдельные буквы и разделения слов, начетчика и буквоеда. Хотя законы и установили много прекрасных правил, большинство из них было извращено и искажено выдумками законоведов. Юристы отказались от справедливости и стали хвататься за точное значение слов, но именно поэтому выражение высшая законность - высшее беззаконие превратилось в избитую поговорку. Сухая наука, заключающаяся в мелочах, не может быть признана наукой, ученым не может быть признан тот, кто занимается такой наукой.
Имя Цицерона осталось в истории синонимом красноречия и по его речам преподают риторику до сих пор. Нам не известно, читал ли Цицерона современник Ульпиана философ Секст Эмпирик, но в своем трактате Против риторов он высказался об адвокатах так: Именно, то они призывают иметь в виду буквальные выражения и слова законодателя как ясные и не требующие никакого толкования, то, наоборот, убеждают не следовать ни буквальным его выражениям, ни словам, но его намерению; ведь тот, кто iитает нужным наказать человека, направившего на кого-нибудь железо, не iитает нужным принять во внимание то, как он его направил (например, в виде кольца для ношения на пальце) или каково оно (например, игла), но, если мы вникнем в его намерение, он хотел покарать того, кто посягнул на жизнь человека. Иной же раз они велят читать законы с выдержками и из оставшейся части составлять какое-нибудь новое положение. Часто они, толкуя двусмысленные выражения, подтасовывают такое значение слов, которое бы им подходило. И они делают тысячи вещей для ниспровержения законов. На этом основании один византийский оратор, когда его спросили, в каком состоянии находятся византийские законы, ответил: В каком я хочу. Именно, как шарлатаны обманывают зрителей ловкостью рук, так и риторы при помощи крючкотворства морочат голову, отнимая тем самым голоса у законного решения.