Перспективы сотрудничества в рамках БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая)
Дипломная работа - Юриспруденция, право, государство
Другие дипломы по предмету Юриспруденция, право, государство
?торой план, поскольку она раздражает правящую хунту Мьянмы и, как следствие, препятствует развитию экономических и других полезных связей [36].
создание станций слежения на Мадагаскаре и одном из островов, принадлежащих Маврикию. Эти станции слежения могут быть использованы как для слежения за пиратской активностью у берегов Сомали, так и за китайской активностью в Индийском океане, в том числе в порту Гвадар.
Таким образом, в данном случае просматривается классический алармистский сценарий, где Китай хотел бы добиться максимально выгодного для себя урегулирования сухопутной границы с Индией и обеспечить наибольшую безопасность своего мягкого подбрюшья в виде Тибета, тогда как Индия опасается, что Китай закрепится в ее мягком подбрюшье Индийском океане.
Подобная ситуация опасна тем, что во многом искусственно подогреваемые взаимные подозрения могут стать своего рода самоисполняющимся пророчеством и виртуальным двигателем реального конфликта.
Снижению градуса напряженности в двусторонних отношениях не способствует и война слов в СМИ обеих стран (одним из самых скандальных эпизодов здесь стала публикация на сайте китайского Международного института стратегических исследований статьи о том, как КНР могла бы содействовать дезинтеграции Индии и превращению ее в группу мелких независимых государств).
Наблюдателями отмечается, что если в разжигании подобной истерии в Индии заинтересованы в первую очередь военные и околовоенные круги, которым напряженность сулит дополнительные доходы (в том числе и теневые) от новых крупных военных контрактов, то в случае с Китаем, где государство осуществляет жесткий контроль над информационным пространством, инициатива провокационных публикаций однозначно исходит от непосредственного руководства страны.
Напряженность между двумя странами присутствует и на уровне выше регионального. Китай не одобряет идею превращения Индии в постоянного члена Совета Безопасности ООН, что лишило бы его стратегического преимущества в виде права вето, и на саммите БРИК в Екатеринбурге в мае 2008 г. отказался поддержать предложение России о включении в текст итогового коммюнике слов поддержки намерения Индии и Бразилии получить место постоянных членов СБ ООН.
В ответ на визит Далай-ламы в Таванг в Пекин был приглашен один из лидеров кашмирских сепаратистов Мирвез Умар Фарук. В 2008 г. Китай попытался заблокировать возможность американо-индийского соглашения о мирном сотрудничестве в области атомной энергетики.
С другой стороны, Индия в свое время вызвала у Китая опасения, став участником программы сотрудничества с США, Японией, Австралией и Сингапуром, знаковым компонентом которой стали совместные учения военно-морских сил этих стран в 2007 г. В годы президентства Дж. Буша-младшего можно было услышать, что данное сотрудничество является своего рода партнерством демократий, призванным сдерживать экспансионистские аппетиты авторитарного Китая.
Вместе с тем, с приходом к власти в США Б. Обамы и углублением глобального экономического кризиса эта концепция резко утратила влияние, а озвученная Бушем идея стратегического американо-индийского партнерства (считалось, что и она имеет антикитайскую направленность) была в значительной степени размыта.
Это объясняется тем, что США в настоящее время не склонны обострять отношения с Китаем, который важен для преодоления последствий кризиса, а также с его союзником Пакистаном, значимость которого как внешнеполитического партнера растет в связи с событиями в Афганистане.
Естественно, что отчетливый акцент на стратегическое партнерство с Индией мог бы повредить американо-китайским и американо-пакистанским отношениям, и в ходе азиатского турне Обама постарался избежать противопоставления Китая и Индии в качестве стратегических партнеров США. Как следствие, прозвучали в основном дежурные общие фразы о необходимости развивать отношения с обеими странами.
Наличие описанных выше противоречий опасно для сотрудничества стран БРИК, поскольку китайско-индийские трения выхолащивают саму идею борьбы БРИК за подлинно многополярный мир, официально рассматривающуюся как важный компонент четырехстороннего партнерства. Это связано с тем, что у членов БРИК обнаруживается весьма разное представление о многополярности.
Китай скорее склонен поддерживать идею многополярного мира, но однополярной Азии с собой во главе. Таким образом, в этом случае доктрина многополярности способна сыграть роль своего рода доктрины открытых дверей XXI века, призванной не столько обеспечить возникновение подлинно полицентрической конфигурации, сколько стать для страны, заметно укрепившей свои позиции в мире, но продолжающей ощущать дискриминацию со стороны старых грандов мировой политики (в первую очередь США), пропуском в условный первый эшелон и основанием для получения собственных сфер влияния.
Индия, которая, по наблюдениям, более склонна выступать и за многополярный мир, и за многополярную Азию [50] (об этом, в частности, говорит ее партнерство с Японией, в том числе и в сфере обороны [51]), также тяготеет к риторике сфер влияния там, где речь идет о Южной Азии и Индийском океане, воспринимаемых Индией как ее естественный задний двор.
Без согласования позиций и выработки единого видения многополярности страны БРИК не смогут обеспечить на этом направлении скоординированных и результативных действий.
<