Очерки становления и развития астрономии на Дальнем Востоке. Китайская астрономия: Откуда есть пошла...
Статья - Математика и статистика
Другие статьи по предмету Математика и статистика
идесятеричного цикла. Доказательства из разных источников, включая данные недавних раскопок на месте древней столицы Иньского государства, приводят нас к убеждению, что счет дней при помощи шестидесятеричного цикла начался, по крайней мере, в Иньской династии. Сомнения, которые выражались рядом ученых, в том числе Идзимой, в подлинности находимых в Китае костей с надписями, не могут быть распространены на все кости после находки Анъянских костей. Ряд животных (мышь, вол, тигр, заяц, дракон, змея, конь, овца, обезьяна, курица, собака, свинья), эквивалентных 12 символам, повидимому, первый раз был соединен с последними около периода Борющихся царств (Чжан-го ши-дай, 480-250 гг. до н. э.). Предположение Шаванна о тюркском происхождении животного цикла, переданного китайцам гуннами, пока не было подвергнуто никем серьезной критике, хотя мне лично кажется странным включение в него обезьяны, животного, неизвестного тюркским племенам Центральной Азии. По-видимому, примерно в начале Чжоуской династии, в XII в. до н. э., появилась гениальная идея использования положения луны для определения времен года. Если мы будем наблюдать ежесуточное движение луны по звездному небу, начав наше наблюдение с первого появления полумесяца (то есть с новолуния) и затем мысленно проследим ход луны на двое суток назад из этого положения, то мы придем к точке соединения (конъюнкции) солнца и луны. Определение же точки соединения на звездном небе сразу же даст нам истинное положение эпохи времени года.
Система 28 лунных станций (эр ши ба сю фа), широко распространенная на всем Дальнем Востоке, представляет собой ничто иное, как способ деления эклиптики на 28 частей, примерно соответствующих числу суток в звездном месяце (27,3 суток) и дающих 28 точек для определения положения точек соединения. Хотя ее (системы) первоначальный смысл был давно позабыт, однако, мы видим эту систему до самого последнего времени в употреблении в Китае, в Индии и в Персии, с небольшими отличиями, обусловленными давностью заноса в них системы и некоторой последующей культурной разобщенностью этих стран. Место происхождения системы 28 лунных станций долгое время служило объектом спора среди ученых. Синдзо полагает, что этим местом был Китай, основываясь на следующих положениях. Если мы продолжим ручку Северного ковша, то наткнемся сначала на яркую звезду Арктур, а затем на Спику. По мнению Синдзо тот факт, что китайская система начинается со Спики, что Арктур именуется по-китайски Да-цзяо, а Спика Цзяо и тот факт, что индийская система лунных станций содержит среди звезд Арктур, несмотря на большое удаление его от эклиптики, показывают, что система 28 лунных домов появилась в Китае, как последующий этап системы Северного ковша.
Далее, тот факт, что индийская система содержит Вегу и Алтаир среди своих членов звезды, удаленные от эклиптики наводит на мысль о происхождении системы в такой стране, как Китай, где история о любви небесного Волопаса к небесной Ткачихе, то есть Веги к Алтаиру, была общеизвестна с давних пор. Опираясь как на эти, так и на ряд других соображений, Синдзо считает несомненным, что система 28 лунных домов была изобретена и принята в долине реки Вэй, в Китае, около XII в. до н. э., последовав за системой Северного ковша; что она перешла в Индию, вероятно, в китайскую эпоху Борющихся царств (480?250 г. до н. э.), а затем проникла в Персию; что с тех пор в китайской системе делались изменения, по крайней мере, одно из которых в эпоху Ханьских династий зафиксировано историческими документами, в то время как в Индии система осталась в первичной своей форме. Противником этой точки зрения выступает Идзима, утверждающий, что лунные дома существовали раньше в Вавилоне (и в Индии) и, вероятно, оттуда попали в Китай. Защищая концепцию Идзимы, я должен заметить, что Л. де Соссюр всю жизнь держался той точки зрения, что и Синдзо, но незадолго до смерти изменил ее на диаметрально противоположную.
6. Следующим важным шагом по пути прогресса бы-ло введение гномона, последовавшее немного раньше периода Весенних и осенних записей (Чунь-цю, 722?481 гг. до н. э.). Употребление гномона описывается в Чжоуском обряднике (Чжоу-ли), время составления которого ранее обычно относили к началу Чжоуской династии (XII в. до н. э.), но теперь мы знаем, что дата его написания должна быть отнесена к более позднему времени, а поэтому тексты Чжоуского обрядника не изменяют нашего представления о появлении гномона. Опять-таки приходится признаться, что астрономические приборы древнего Китая гномон, клепсидр и сфера очень схожи с западными. Как только стали пользоваться гномоном для определения длины тени отбрасываемой в момент прохождения солнца через меридиан, так можно было теоретически ожидать два важных следствия: прежде всего, определение эпох солнцестояний должно было сделаться гораздо более точным, нежели раньше, что, в свою очередь, улучшило составление календаря и, во-вторых, должна была появиться идея использования зимнего солнцестояния, как идеального начала года. Как мы увидим далее, оба этих факта действительно появились в середине Чунь-цу, хотя конечно, они могли появиться и вне всякой связи с употреблением гномона.
7. Остановимся на минуту на чрезвычайно важном для нас вопросе астрономической стороне хронологии Весенних и осенних записей. Весенние и осенние записи (Чунь-цю) представляют собой систематизированные летописи, удела Лу, охватывающие правление 12 князей и период в 242 года, начиная с 1-го (722 г. до н. э.) года правления князя Иня (Инь-гун) и до 14-го (481 г. до ?/p>