Информация о готовой работе

Бесплатная студенческая работ № 7422

Жизнь и творчество А. Блока

Александр Александрович Блок родился и воспинтывался в высококультурной дворянско-интеллигентской семье. Его отец, Александр Львович, вел свой род от врача Иоганна фон Блока, приехавшего в Россию в середине XVIII века из Мекленбурга, и был профессонром Варшавского университета по кафедре государстнвенного права. По отзывам сына, он был также способнным музыкантом, знатоком литературы и тонким стилистом. Однако его деспотический характер стал причиной того, что мать будущего поэта, Александра Андреевна, была вынуждена уйти от мужа еще до рождения сына. Таким образом, детские и юношеские годы Блока прошли сначала в петербургском Уректорнском домеФ (дед, Андрей Николаевич Бекетов,- пронфессор-ботаник, ректор Петербургского университета), затем, после второго замужества матери, в доме отчинма - офицера Франца Феликсовича Кублицкого-Пиоттух, а каждое лето - в бекетовском подмосковном имении Шахматове. В либеральной и УнародолюбивойФ семье Бекетонвых многие занимались литературным трудом. Дед Блока был автором не только солидных трудов, но и многих научно-популярных очерков. Бабушка, Елизанвета Григорьевна, всю жизнь занималась переводами научных и художественных произведений. УСписок ее трудов громаденФ,- вспоминал позднее внук. Литерантурной работой систематически занимались и ее доченри - мать Блока и его тетки. Атмосфера литературных интересов очень рано пронбудила в нем непреодолимую тягу к поэзии. Благодаря воспоминаниям М. А. Бекетовой до нас дошли детские стихи Блока, написанные им в пятилетнем возрасте. Однако серьезное обращение к поэтическому творчестнву, во многом связанное с увлечением юного Блока поэзией Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютченва, Фета, Полонского, падает на годы окончания им гимназии и поступления в 1898 году на юридический факультет Петербургского университета (в 1901 году он перейдет на славяно-русское отделение историко-филологического факультета и успешно закончит его в 1906 году). Лирика Блока - явление уникальное. При всем многообразии ее проблематики и художественных реншений, при всем отличии ранних стихотворений от последующих - она выступает как единое целое, как одно развернутое во времени произведение, как отранжение пройденного поэтом УпутиФ. На эту ее особеннность указывал и сам Блок. Повторимся, что в 1910-1911 годах, подготавлинвая к изданию свое первое собрание стихотворений, Блок разместил их по трем книгам. Это трехтомное деление поэт сохранил и в двух последующих изданинях (1916 и 1918-1921), хотя внутри томов автор и внес существенные изменения. В окончательном виде три тома включают в себя 18 лирических циклов (Устран душиФ, по выражению поэта). В предисловии к первому изданию УСобрания стихотворенийФ Блок подчеркивал единство своего замысла: УКаждое стинхотворение необходимо для образования главы (т. е. цикла.- Ред.); из нескольких глав составляется книга; каждая книга есть часть трилогии; всю трилонгию я могу назвать Уроманом в стихахФ...Ф А через несколько месяцев в письме к Андрею Белому он раснкрывает основной смысл этапов пройденного им пути и содержание каждой из книг трилогии: У...таков мой путь, теперь, когда он пройден, я твердо уверен, что это должное и что все стихи вместе - Утрилогия вочеловеченияФ (от мгновения слишком яркого света - через необходимый болотистый лес - к отчаянью, проклятиям, Увозмездию* и...- к рождению человека УобщественногоФ, художника, мужественно глядященго в лицо миру..,)Ф. В первый том (1898-1903) вошли три цикла. Пернвый из них - УAnte lucemФ (УДо светаФ) - как бы предварение будущего нелегкого пути. Общая романнтическая настроенность цикла предопределила и антинномическое отношение молодого поэта к жизни. На одном полюсе - мотивы мрачной разочарованности, кажущиеся такими неестественными для девятнадцантилетнего юноши: УЯ стар душой. Какой-то жребий черный - // Мой долгий путьФ. Или: УСмеюсь над жалкою толпою // И вздохов ей не отдаюФ. Зато на другом - тяга к жизни, приятие ее: Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне, Где в широком чистом поле Хорошо, как в чудном сне,- и осознание высокой миссии поэта, его грядущего торнжества: Но к пели близится поэт, Стремится, истиной влекомый, И вдруг провидит новый свет За далью, прежде незнакомой... Центральный цикл первого тома - УСтихи о Пренкрасной ДамеФ. Это и есть то Умгновение слишком яркого светаФ, о котором Блок писал А. Белому. В этом цикле нашли отражение любовь молодого поэта к своей будущей жене Л. Д. Менделеевой и увлечение его философскими идеями Вл. Соловьева. Наиболее близко ему в это время было учение философа о сущенствовании Души Мира, или Вечной Женственности, которая может примирить УземлюФ и УнебоФ и спасти находящийся на грани катастрофы мир через его дунховное обновление. Живой отклик у поэта-романтика получила мысль философа о том, что сама любовь к миру открыта через любовь к женщине. Соловьевские идеи УдвоемирияФ, сочетание материнального и духовного воплотились в цикле через многонобразную систему символов. Многопланов облик героинни. С одной стороны, это вполне реальная, УземнаяФ женщина. УОна стройна и высока, // Всегда надменна и суроваФ. Герой видит ее Укаждый день издалекаФ. С другой же стороны, перед нами небесный, мистический образ УДевыФ, УЗариФ, УВеличавой Вечной женыФ, УСвятойФ. УЯснойФ, УНепостижимойФ... То же можно сказать и о герое цикла. УЯ и молод, и свеж, и влюбнленФ,- вполне УземнаяФ самохарактеристика. А далее он же Убезрадостный и темный инокФ или УотрокФ, занжигающий свечи. Для усиления мистического впечатленния Блок щедро использует эпитеты, такие, например, как УпризрачныеФ, Уневедомые тениФ или Уневедомые звукиФ, Унадежды нездешниеФ или Унездешние виденнияФ, Украсота неизреченнаяФ, Унепостижимая тайнаФ, Угрусть несказанных намековФ и т. п. Таким образом история земной, вполне реальной любви преображается в романтико-символический мистико-философскии миф. У него своя фабула и свой сюжет. Основа фабулы - противопоставление УземнногоФ (лирический герой) УнебесномуФ (Прекрасная Дама) и в то же время стремление к их соединению, УвстречеФ, в результате чего и должно наступить пренображение мира, полная гармония. Однако лиричеснкий сюжет осложняет и драматизирует фабулу. От стихотворения к стихотворению происходит смена нанстроений героя: радужные надежды - и сомнения в них, ожидание любви - и боязнь ее крушения, вера в неизменность облика Девы - и допущение того, что он может быть искажен (УНо страшно мне: изменишь облик ТыФ). Драматическая напряженность присуща и завершанющему первый том циклу с многозначительным нанзванием УРаспутьяФ. Тема Прекрасной Дамы продолнжает звучать и в этом цикле, но здесь возникает и нечто новое: качественно иная связь с УповседневноснтьюФ, внимание к людскому горю, социальная пробленматика (УФабрикаФ, УИз газетФ, УПо берегу плелся больной человек...Ф и др.). УРаспутьяФ намечают вознможность грядущих перемен в творчестве поэта, котонрые отчетливо проявят себя уже во втором томе. Лирика второго тома (1904-1908) отразила сущенственные изменения блоковского мировосприятия. Обнщественный подъем, охвативший в это время самые широкие слои российского народа, решающим обранзом воздействовал и на Блока. Он отходит от мистинцизма Вл. Соловьева, от чаянного идеала мировой гармонии, но не потому, что идеал этот стал несостоянтельным для поэта. Он навсегда остался для него той УтезойФ, от которой начинался его путь. Но в сознание поэта властно вторгаются события окружающей жизни, требующие своего осмысления. Он воспрининмает их как динамичное начало, УстихиюФ, вступаюнщую в конфликт с УнесмутимойФ Душой Мира, как УантитезуФ, противостоящую УтезеФ, и погружается в сложный и противоречивый мир людских страстей, страданий, борьбы. Своеобразный пролог ко второму тому - цикл УПунзыри землиФ. Поэт неожиданно и полемически обращанется к изображению УнизменнойФ природы: Увечности болотФ, Уржавых кочек и пнейФ, фантастических сканзочных тварей, их населяющих. Он мог бы сказать вмеснте со своим добрейшим Уболотным попикомФ: Душа моя рада Всякому гаду И всякому зверю И о всякой вере,- признавая закономерность существования этого стинхийного мира и право его обитателей чтить Усвоего полевого ХристаФ. В последующих двух циклах (УРазные стихотвореннияФ и УГородФ) охват явлений действительности ненизмеримо расширяется. Поэт погружается в тревожнный, остроконфликтный мир повседневной жизни, ощущая себя сопричастным всему происходящему. Это и события революции, которую он воспринимал, подобно другим символистам, как проявление народнной разрушительной стихии, как борьбу людей новой формации с ненавистным ему царством социального бесправия, насилия и пошлости. В той или иной степенни эта позиция отражена в стихотворениях УШли на приступ. Прямо в грудь...Ф, УПоднимались из тьмы погребов...Ф, УМитингФ, УСытыеФ и др. Характерно, однако, что лирический герой при всей солидарности с теми, кто выступает на защиту угнетенных, не считает себя достойным оказаться в их рядах: Вот они далёко, Весело плывут. Только вас с тобою, Верно, не возьмут! (Барка жизни стала...) На такой щемящей ноте начинает звучать в лирике Блока одна из главных для него проблем - народ и интеллигенция. Помимо мотивов, связанных с революционными сонбытиями, в названных циклах отражены и многие другие стороны многообразной и бесконечно изменчинвой русской жизни. Но особое значение приобретают стихотворения, где поэт развертывает Уширокоохват-ныйФ образ родины и подчеркивает свою неразрывную связь с ней. В первом из них (УОсенняя воляФ, 1905) отчетливо просматриваются лермонтовские традиции. В стихотворении УРодинаФ Лермонтов назвал свою любовь к отчизне УстраннойФ, потому что она расхондится с традиционным УпатриотизмомФ. Ему были донроги Уне слава, купленная кровьюФ, а Устепей холоднное молчаньеФ и Удрожащие огни печальных деренвеньФ. Такова же и любовь Блока: УНад печалью нив твоих заплачу, // Твой простор навеки полюблю...Ф,- с той, пожалуй, разницей, что она у него более интимнная, более личная. Не случайно образ родины УперетенкаетФ здесь в образ женщины (УИ вдали, вдали принзывно машет // Твой узорный, твой цветной рункавФ),- прием, который будет повторяться и в более поздних стихотворениях Блока о родине. Блоковский герой не случайный прохожий, а один из сыновей России, идущий УзнакомымФ путем и сопричастный горькой судьбе тех, кто Уумирает, не любяФ, но кто стремится к слиянию с родиной: УПриюти ты в далях необъятных! // Как и жить и плакать без тебя!Ф По-иному раскрывается образ отчизны в стихотвонрении УРусьФ (1906). Русь - это тайна - вот исходнное и итоговое резюме, подчеркнутое кольцевой компонзицией стихотворения. Поначалу кажется, что тайна Руси проистекает из Упреданий стариныФ: Умутного взора колдунаФ, ведунов с ворожеями, ведьм, чертей... Однако, вчитываясь в стихотворение, начинаешь поннимать, что тайна Руси не в этом. Она там, Угде разнонликие народы // Из края в край, из дола в дол // Ведут ночные хороводы // Под заревом горящих селФ. Разгадка тайны - в Уживой душеФ народа, не запятннавшей на просторах России своей Упервоначальной чистотыФ. Чтобы ее постичь, надо жить одною жизнью с народом. Погружаясь в стихию повседневности, Блок создает и ряд стихотворений, который исследователи его творчества называют Учердачным цикломФ: УХолодный деньФ, УВ октябреФ, УНочь. Город угомонился...Ф, "Я в четырех стенах - убитый // Земной заботой и нужндой...Ф, УОкна во дворФ, УХожу, брожу понурый...Ф, УНа чердакеФ и др. Лирический герой цикла - преднставитель городских низов, один из многих Ууниженнных и оскорбленныхФ, обитатель городских подвалов и чердаков. Уже сами названия и зачины стихов, а в еще большей степени детали обстановки, окружающей героя (Узловонные двериФ, Унизкий потолокФ, Узапленванный уголФ, Уоловянные кровлиФ, Уколодезь двораФ и пр.), кажутся неожиданными в устах певца Пренкрасной Дамы. Но вот что еще удивительнее: герой Учердачного циклаФ при всей своей внешней непохонжести на автора воспринимается нами именно как вынразитель авторского УяФ. И это не актерский прием поэта, играющего соответствующую роль. Здесь пронявилась существенная особенность блоковского лиризнма, которую он не только сознавал, но и активно занщищал: УПисатель, может быть, больше всего - челонвек, потому-то ему случается так особенно мучительно безвозвратно и горестно растрачивать свое человечеснкое УяФ, растворять его в массе других требовательных и неблагодарных УяФ. И еще: У...Писатель, верующий в свое призвание, каких бы размеров этот писатель ни был, сопоставляет себя со своей родиной, полагая, что болеет ее болезнями, сораспинается с нею...Ф Таким образом, самораскрытие блоковского лирического героя в ряде случаев происходит через Урастворение себяФ в чужих УяФ, через УсораспинаниеФ его с этими чужими УяФ, благодаря чему происходит обретение самого себя. Два следующих цикла второго тома - УСнежная маска* и УФаинаФ - отражают внезапно вспыхнувншее чувство поэта к актрисе Н. Н. Волоховой. Стихия природы (УПузыри землиФ), стихия повседневной жизни (УРазные стихотворенияФ, УГородФ) теперь сменняются стихией хмельной, испепеляющей страсти. Отндаваясь своему чувству, герой УСнежной маскиФ, Унанстигнутый метельюФ, погружается в Увихри снежнные Ф, в У снежный мрак очей Ф, упивается этими Уснежными хмелямиФ и во имя любви готов сгореть Уна снежном костреФ. Заметим, что символы ветра, метели пройдут через всю поэзию Блока вплоть до поэмы УДвенадцатьФ, знаменуя собой стихийную, динамическую сторону жизни. Героиня цикла почти линшена конкретных примет, ее черты романтически уснловны (у нее Унеизбежные глазаФ, они могут УцвестиФ; Утихая поступьФ и Уснежная кровьФ, ее голос Услышен сквозь метелиФ). В цикле УФаинаФ образ героини обогащается новынми свойствами. Она не только воплощение Устихии душиФ, но и выражение стихии народной жизни: Смотрю я - руки вскинула, В широкий пляс пошла, Цветами всех осыпала И в песне изошла... Неверная, лукавая, Коварная - пляши! И будь навек отравою Растраченной души. Мотив Урастраченной душиФ звучит и в других стинхотворениях цикла, в том числе и в широко известном УО, весна без конца и без краю...Ф. Его обычно привондят как пример мужественного взгляда поэта на жизнь. И это, конечно, верно. Но сам Блок говорил, что Ухудожник, мужественно глядящий в лицо мируФ, вглядывается Ув контуры добра и зла - ценою утраты части душиФ. Недаром стихотворение это заканчиваетнся упоминанием не только УмученийФ, но и УгибелиФ: И смотрю, и вражду измеряю, Ненавидя, кляня и любя: За мученья, за гибель - я знаю - Все равно: принимаю тебя! Однако из мира стихий, Убушующих лиловых мировФ, как определяет сам Блок период УантитезыФ, отраженный во втором томе, художник выходит не столько с утратами, сколько с обретениями. Теперь Уза плечами все УмоеФ и все Уне моеФ, равно велинкое...Ф - пишет он в письме А. Белому. Это новое минроощущение поэта отразилось и в венчающем второй том цикле с многозначительным названием УВольные мыслиФ. Именно здесь звучат слова, предвещающие его переход к третьему, завершающему этапу его УвончеловеченияФ: Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днем мечтать. И песни петь! - И слушать в мире ветер! Третий том - завершающий, высший этап пройнденного поэтом трудного, подчас мучительного пути. УТезуФ первого и УантитезуФ второго тома сменяет УсинтезФ. Синтез - это новая, более высокая ступень осмысления действительности, отвергающая предыдунщие и в то же время соединяющая в себе по-новому некоторые их черты. Это следует иметь в виду, ибо существует довольно распространенное представление о пути Блока как о прямолинейном и неуклонном движении Увсе вперед и вышеФ. А между тем сам поэт свидетельствовал, что его УвосхождениеФ шло не по прямой, а по спирали и сопровождалось УотклонениянмиФ и УвозвратамиФ. И содержание третьего тома поднтверждает это. Он открывается циклом УСтрашный мирФ. Тема Устрашного мираФ - сквозная в творчестве Блока. Она присутствует и в первом, и особенно во втором томе. К сожалению, ее часто трактуют лишь как тему обличения Убуржуазной действительностиФ. На самом же деле это только внешняя, легко видимая сторона Устрашного мираФ. Но есть и другая, глубинная его суть, быть может еще более важная для поэта. Челонвек, живущий в Устрашном миреФ, испытывает его тлетворное воздействие. При этом страдают и нравстнвенные ценности. Стихия, УдемоническиеФ настронения, губительные страсти овладевают человеком. В орбиту этих темных сил попадает и сам лирический герой. Душа его трагически переживает состояние собнственной греховности, безверия, опустошенности, смертельной усталости. Здесь отсутствуют естественные, здоровые человенческие чувства. Любовь? Ее тоже нет. Есть Угорькая страсть, как полыньФ, Унизкая страстьФ, бунт Учерной кровиФ (УУнижениеФ, УНа островахФ, УВ ресторанеФ, УЧерная кровьФ). Герой, утративший душу, предстает перед нами в разных обличиях. То он лермонтовско-врубелевский демон, страдающий сам и несущий гинбель другим (два стихотворения с одинаковым названнием УДемонФ), то Устареющий юношаФ - двойник лирического героя (УДвойникФ). Прием Удвойничест-ваФ лег в основу и трагически-сатирического цикла УЖизнь моего приятеляФ. Это история человека, который Ув сумасшествии тихомФ бессмысленных и безрандостных буден растратил сокровища своей души: УПробудился: тридцать лет. // Хвать-похвать,- а сердца нетФ. Печальный итог его жизни подводит сама смерть (УГоворит смертьФ): С него довольно славить Бога,- Уж он - не голос, только - стон, Я отворю. Пускай немного Еще помучается он. Трагическое мироощущение, УугрюмствоФ, свойстнвенные большинству стихотворений цикла, находят свое крайнее выражение в тех из них, где законы Устрашного мираФ приобретают космические масштанбы: Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз. А ты, душа, усталая, глухая, О счастии твердишь,- который раз? Мысль о роковом круговороте жизни, о ее безыснходности с удивительной простотой и силой выражена в известном восьмистишии УНочь, улица, фонарь, апнтека...Ф. Этому способствуют его кольцевая композинция, точные и емкие эпитеты (Убессмысленный и туснклый светФ, Уледяная рябь каналаФ), наконец, необычнная и смелая гипербола (УУмрешь - начнешь опять сначалаФ). Такой же обобщающий смысл несет и последнее стихотворение цикла УГолос из хораФ. В нем звучит мрачное, поистине апокалиптическое пророчество о грядущем торжестве зла во всем мире: И век последний, ужасней всех, Увидим и вы и я. Все небо скроет гнусный грех, На всех устах застынет смех, Тоска небытия... И заключительные строки: О, если б знали, дети, вы, Холод и мрак грядущих дней! Означает ли это, что Блок признает торжество Устрашного мираФ над людьми и таким образом капинтулирует перед ним? Дадим слово самому поэту: УОчень неприятные стихи <...> Лучше бы было этим словам остаться несказанными. Но я должен был их сказать. Трудное надо преодолеть. А за ним будет ясный деньФ. Тему Устрашного мираФ продолжают два небольнших цикла - УВозмездиеФ и УЯмбыФ. Слово УвозмезндиеФ понимают обычно как наказание за некое пренступление. Причем наказание, исходящее со стороны, от кого-то. Возмездие, по Блоку, это прежде всего осуждение человеком самого себя, суд собственной сонвести. Главная вина героя - измена данным когда-то священным обетам, высокой любви, измена человечеснкому предназначению. А следствием этому - распланта: душевная опустошенность, усталость от жизни, понкорное ожидание смерти. Эти мотивы звучат во всех стихотворениях цикла УВозмездиеФ, начиная с первонго широко известного УО доблестях, о подвигах, о славе...Ф и кончая УШагами командораФ и УКак сверншилось, как случилось?Ф. В исполненных глубокого символического значения УШагах командораФ Блок переосмысливает сюжет о Дон Жуане. Его герой вынступает не в амплуа традиционного соблазнителя, а в роли изменника, презревшего любовь Девы Света, донны Анны. И хотя он и бросает дерзкий вызов судьнбе: УЖизнь пуста, безумна и бездонна! // Выходи на битву, старый рок!Ф - его поражение предопределено. Превыше всего ценивший свою Упостылую свободуФ и предавший УДеву СветаФ, он обречен на гибель: УДонна Анна в смертный час твой встанет. // Анна встанет в смертный часФ. Если в цикле УВозмездиеФ расплате подвергается личность, допустившая воздействие на себя губительнных ядов Устрашного мираФ, то в УЯмбахФ возмездие грозит уже не отдельному человеку, а Устрашному мируФ в целом. Смысловой и ритмической основой цикла стал Угневный ямбФ. Это подчеркивает и эпинграф к нему - слова древнеримского сатирика Юве-нала: УНегодование рождает стихФ. Ранее в письме к А. Белому Блок признавал право Уздраво, честно, наяву говорить УНЕТФ всему настоящему только за тем человеком, кто делает это Упо-божьиФ (т. е. имея в себе в самых глубинах скрытое, но верное УДАФ)Ф. Это УДАФ - вера в добро и свет и желание трудиться во имя их будущего торжества,- прозвучало во вступинтельном стихотворении цикла: О, я хочу безумно жить: Все сущее - увековечить, Безличное - вочеловечить, Несбывшееся - воплотить! Говоря УнетФ Удням настоящимФ, поэт убежден в том, что крушение старых устоев жизни - неизбежнно: На непроглядный ужас жизни Открой скорей, открой глаза, Пока великая гроза Все не смела в твоей отчизне... (Да, так диктует, вдохновенье...) Эта Увеликая грозаФ, по Блоку, разразится в рензультате усилий новых, молодых людей (УЮность - это возмездиеФ): Я верю: новый век взойдет Средь всех несчастных поколений. Пусть день далек - у нас все те ж Заветы юношам и девам: Презренье согревает гневом, А зрелость гнева - есть мятеж. (В огне и холоде тревог...) Об этом же поэт писал в одном из своих писем 1909 года: УРеволюция русская в ее лучших предстанвителях - юность с нимбом вокруг лицаФ. Написанный Блоком после поездки в Италию веснной 1909 года цикл - УИтальянские стихиФ может показаться чужеродным в третьем томе. Недаром В. Брюсов охарактеризовал их лишь как Упрекрасные строфы чистой поэзииФ. Однако насчет Учистой поэнзииФ Брюсов ошибся. Именно здесь Блок определяет позицию Учистого искусстваФ как Утворческую ложьФ. УВ легком челноке искусстваФ можно Ууплыть от скуки мираФ, но подлинное искусство - Уноша на плечахФ, долг, подвиг. Другой вопрос, глубоко волннующий поэта и поставленный им в цикле,- о соотнношении цивилизации и культуры. В современной цинвилизации поэт усматривает бездуховное, а значит, разрушительное начало. Именно поэтому УцивилизонваннуюФ Флоренцию, забывшую о своей древней кульнтуре, он называет предательницей:

Умри, Флоренция, Иуда, Исчезни в сумрак вековой! Хрипят твои автомобили, Твои уродливы дома, Всеевропейской желтой пыли Ты предала себя сама. (Флоренция, 1) Подлинная культура, по Блоку, неразрывно связанна со УстихиейФ, т. е. с жизнью народа. В стихотвореннии УРавеннаФ современный город рисуется кладбинщем (Удома и люди - все гробаФ), но зато звучат наднписи на старинных надгробьях: Лишь медь торжественной латыни Поет на плитах, как труба. Именно в этом городе - хранилище непреходящих ценностей культуры, который, Укак младенецФ, спит Уу сонной вечности в рукахФ,- и может появиться тень великого флорентийца: Тень Данта с профилем орлиным О Новой Жизни мне поет. Грядущее обновление связывает А. Блок и с облинком простых итальянских девушек, каждая из котонрых может стать Мадонной и подарить миру нового Спасителя. Раздел УРазные стихотворенияФ содержит действинтельно УразныеФ по своему содержанию стихи. Несколько из них посвящены теме Упоэта и поэнзииФ (УЗа гробомФ, УХудожникФ, УДрузьямФ, УПоэнтыФ). Остановимся на последнем из них. Со свойственнной ему беспощадной искренностью Блок создает Угрупповой портретФ современных поэтов, не исклюнчая из их ряда и самого себя. Поначалу блоковские служители муз могут вызвать у читателя неприятие (они УнапивалисьФ, Уболтали цинично и пряноФ, Упод утро их рвалоФ, Употом вылезали из будок как псыФ). Вот уж поистине вспомнишь пушкинскую характериснтику стихотворца: УИ меж детей ничтожных мира, // Быть может, всех ничтожней онФ. Однако поэты у Блока, несмотря на все свои человеческие слабости, обладают огромным преимуществом перед благопринстойными обитателями Уобывательской лужиФ. Они способны ценить прекрасное, мечтать о Увеке златомФ, способны, наконец, на бунт против лживых устоев жизни: Ты будешь доволен собой и женой, Своей конституцией купой, А вот у поэта - всемирный запой, И мало ему конституций! И даже уходя из жизни (собачья жизнь - собачья смерть), поэт возвышается над обывателями, ибо до конца сохраняет веру в свои идеалы: Пускай я умру под забором, как пес, Пусть жизнь меня в землю втоптала,- Я верю: то Бог меня снегом занес, То вьюга меня целовала! УМузыкальноеФ название следующего цикла - УАрфы и скрипкиФ - появилось не случайно. Оно связано с блоковской концепцией музыки как внутнренней сущности мира, его организующей силы. УДуша настоящего человека,- писал А. Блок в одной из своих статей,- есть самый сложный и самый певунчий музыкальный инструмент <...> Бывают скрипки расстроенные и скрипки настроенные. Расстроенная скрипка всегда нарушает гармонию целого; ее визглинвый вой врывается докучной нотой в стройную музынку мирового оркестра <...> Художник - это тот <..->, кто слушает мировой оркестр и вторит ему, не фальншивяФ. Если скрипки могут быть расстроенными и настроенными, то арфа для Блока - символ музыки, звучащей всегда в унисон с Умировым оркестромФ. Тематический диапазон цикла (наиболее объемного в томе) весьма широк. Верность или неверность челонвека Удуху музыкиФ может выражаться в самых разннообразных проявлениях: от высоких взлетов души до ее подчинения Утемным стихиямФ, падения, капитунляции перед Устрашным миромФ. Поэтому многие стинхотворения цикла находятся как бы в оппозиции друг другу. Одно из ключевых стихотворений цикла - УНа смерть КомиссаржевскойФ. Поэт чтит ее как великую актрису, как УхудожницуФ, которая Уне лукавила, но была верна музыкеФ, как воплощение Увечной юноснтиФ. По убеждению Блока, истинный художник не уходит от нас бесследно.

Пускай хоть в небе - Вера с нами. Смотри сквозь тучи: там она - Развернутое ветром знамя, Обетованная весна. Совсем иные мелодии звучат в тех стихотворениях, где слышны отзвуки дисгармонии Устрашного мираФ. Среди них известное УЯ пригвожден к трактирной стойке...Ф - о безвозвратно утраченном счастье и гинбельной любви-страсти. К ним относится и УЧерный ворон в сумраке снежном... Ф - одно из лучших созданний блоковской любовной лирики. Подлинного глубонкого чувства герой стихотворения не испытывает (УВ легком сердце - страсть и беспечностьФ). И не ведают опьяненные страстью влюбленные, что УНад бездоннным провалом в вечность, // Задыхаясь, летит рысакФ. Этот удивительный по своей смелости и емкости образ-символ говорит и о мимолетности и зыбкости любовного чувства, да и вообще человеческой жизни, и напоминает о роковой зависимости человека от ненподвластных ему мировых законов, а может рассматнриваться и как некое апокалиптическое пророчество (вот он - Учерный воронФ!). Завершающая строфа - отрезвление героя: Страшный мир! Он для сердца тесен! В нем - твоих поцелуев бред, Темный морок цыганских песен, Торопливый полет комет! Он снова оказывается перед лицом Устрашного мираФ, где поцелуи - только УбредФ, где человека околдовывает Утемный морок цыганских песенФ. Слово УморокФ - полногласная форма от УмракФ. И к тому же родственное слову УморочитьФ. Известно, что Блок любил цыганские песни и романсы. Но здесь они выступают как темная сила, поскольку берут в плен свободную человеческую душу. Последняя же строка возвращает нас к тому, что все мы пленники угрожанющего нам космоса. УЦыганскаяФ тема присутствует и в некоторых друнгих стихотворениях цикла. В них слышны отзвуки УметельныхФ мотивов второго тома, губительных Улинловых мировФ блоковской антитезы. Одно из них - УОпустись, занавеска линялая...Ф - стилизовано под народную песню: Сгинь, цыганская жизнь небывалая, Погаси, сомкни очи твои! Отдаваясь до конца стихии цыганских страстей, герой, что называется, Упрожигал жизньФ. И вот пенчальный итог: УСпалена моя степь, трава свалена, // Ни огня, ни звезды на пути...Ф Сходная ситуация и в другом Уцыганском стихотвонренииФ - УКогда-то гордый и надменный...Ф. Подобные трагические, УгибельныеФ мотивы сонставляют существенную часть лирического наследия А. Блока. Более того, они органичны для его поэтичеснкого облика и раскрывают сложность и противоречинвость его души. У...Я всегда был последователен в основном,- подчеркивал поэт,- я последователен и в своей любви к УгибелиФ (незнание о будущем, окрунженность неизвестным, вера в судьбу и т. д.- свойстнва моей природы, более чем психологическиеФ. Но при этом следует понимать, что УгибельФ и УмракФ - это только неизбежные этапы большого и трудного пути поэта. УРазве можно миновать УмракФ, идя к УсветуФ?Ф - вопрошал совсем еще юный Блок. И предназначенный ему путь он прошел мужественно и до конца. УЦыганская стихияФ, любовь, музыка, искусство, Упечаль и радостьФ нашли свое место и в следующем цикле - УКарменФ. С одной стороны, он живо напонминает УСнежную маскуФ и УФаинуФ сходными обстонятельствами создания (там - увлечение поэта актринсой Н. Волоховой, здесь - оперной певицей Л. А. Дельмас, которой и посвящен цикл) и сквозной темой всепоглощающей стихийной любви. Да и сам поэт признавался, что в марте 1914 года (время напинсания последнего цикла) он Уотдался стихии не менее слепо, чем в январе 1907-гоФ, когда была написана УСнежная маскаФ. Однако УКарменФ не повторение пройденного. Гимн стихийной любви звучит здесь уже на новом витке спирали блоковского пути. Образ Кармен у поэта многолик, синтетичен. Карнмен - и героиня оперы Визе, и современная женщинна. Она и независимая, вольнолюбивая испанская цынганка, и славянка, которую герой под Узаливистый крик журавляФ обречен Уждать у плетня до заката горячего дняФ. Стихийное начало выражено в ней в самых различных его проявлениях - от стихии сжингающей страсти, стихии природы и космоса - до творческой стихии УмузыкиФ, дающей надежду на грядущее просветление. Этим и близка героиня цикла лирическому герою: Мелодией одной звучат печаль и радость... Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен. (Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь...) УКарменФ - последний блоковский цикл о любви - не только связан с предшествующими ему УАрфами и скрипкамиФ, но является своеобразным переходом к поэме УСоловьиный садФ. О ней мы лишь отметим, что поэма эта - новый шаг Блока в поисках смысла жизни и места человека в ней. Уходя из замкнутого круга Усоловьинного садаФ, поэт вступает в широкий и суровый мир, заключающий в себе ту подлинную и высокую правду, к постижению которой он стремился на протяжении всего своего творческого пути. Так возник цикл УРондинаФ, едва ли не вершинный цикл не только третьего тома, но и всей поэзии А. Блока. Тема родины, России - сквозная блоковская тема. На одном из последних его выступлений, где поэт читал самые разные свои стихотворения, его попросинли прочесть стихи о России. УЭто все - о РоссииФ,- ответил Блок и не покривил душой, ибо тема России была для него поистине всеобъемлюща. Однако наибонлее целеустремленно он обратился к воплощению этой темы в период реакции. В письме к К. С. Станиславнскому (1908, декабрь) Блок пишет: У...Стоит передо мной моя тема, тема о России (вопрос об интеллигеннции и народе, в частности). Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это - первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный. К нему-то я подхожу давно, с начала своей сознательной жизниФ. УРодинаФ для Блока - понятие настолько широнкое, что он посчитал возможным включить в цикл и стихотворения сугубо интимные (УПосещениеФ, УДым от костра струею сизой...Ф, УПриближается звук. И покорна щемящему звуку...Ф), и стихотворения, прянмым образом связанные с проблематикой Устрашного мираФ (УГрешить бесстыдно, непробудно...Ф, УНа женлезной дорогеФ). К двум последним стихотворениям обычно обращанются те блоковеды, кто рассматривает путь поэта как целенаправленное движение от символизма к реализнму. И в самом деле, в стихотворении УНа железной дорогеФ немало жизненных реалий (Уров некошеныйФ, УплатформаФ, Усад с кустами блеклымиФ, УжандармФ и т. д.). К тому же сам автор снабдил его примечанинем: УБессознательное подражание эпизоду из УВоскренсенияФ Толстого: Катюша Маслова видит в окне Ненхлюдова на бархатном кресле ярко освещенного купе первого классаФ. Казалось бы, и знаменитая строфа: Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели; Молчали желтые и синие; В зеленых плакали и пели - тоже подтверждает гипотезу о УреалистичностиФ стинхотворения. Но как раз здесь мы видим признаки не привычного реалистического, а емкого символическонго образа. Желтые, синие, зеленые вагоны (2, 1 и 3-го классов) - не просто реальные приметы идущего понезда, а символы по-разному сложившихся человечеснких судеб. Символичен и образ героини. Кто она? Что мы знаем о ней? Очень немного. Пожалуй, лишь то, что она испытала крушение надежд на возможное счастье. И вот Уона раздавленаФ. А чем - Улюбовью, грязью иль колесамиФ - не суть важно: Увсе больноФ. И когда мы возвращаемся к первой строфе (УЛежит и смотрит, как живая, // В цветном платке, на косы брошенном, // Красивая и молодаяФ), невольно думанется: не сама ли это поруганная, УраздавленнаяФ Роснсия. Ведь у Блока она нередко предстает в облике женщины в цветастом или узорном платке. Глубокий символический смысл стихотворения не исключает и такого его прочтения. Смысловое ядро цикла составляют стихи, посвянщенные непосредственно России. Среди самых значинтельных -цикл УНа поле КуликовомФ и стихотворенние УРоссияФ (мы остановимся на них подробно дальнше). О своей неразрывной связи с родиной, с ее во многом темной и трудной судьбой говорит поэт в стинхотворении УРусь моя, жизнь моя, вместе ль нам маняться?..Ф. Возникающий в последней его строфе симнволический образ (УТихое, долгое, красное зарево // Каждую ночь над становьем твоимФ) - предвестие грядущих перемен. Совсем по-иному раскрывается тема России в стинхотворении УНовая АмерикаФ. Поначалу перед читантелем все та же УубогаяФ Русь с ее Устрашным простонромФ и Унепонятной ширьюФ. Однако постепенно лицо России проясняется (УНет, не старческий лик и не постный // Под московским платочком цветнымФ). На ее просторах появляются фабричные трубы, корпуса заводов, Угорода из рабочих лачугФ. В последних стронфах Блок говорит о том, что ископаемые богатства родины помогут ее обновлению. Подобный панегирик углю и руде кажется неожиданным в устах поэта. На самом же деле Блок серьезно размышлял о роли нацинональной промышленности в Увеликом возрожденииФ России. УБудущее России,- писал он,- лежит в еле еще тронутых силах народных масс и подземных бонгатствФ. И это не противоречило его отрицательному отношению к УцивилизацииФ, потому что его УНовая АмерикаФ - не Устарая АмерикаФ, то есть не Соединненные Штаты, а поэтический образ будущей России, Унового светаФ, УВеликой ДемократииФ. Цикл УРодинаФ завершает небольшое стихотворенние УКоршунФ. В нем сосредоточены все ведущие монтивы, прозвучавшие в цикле. Тут и приметы небросконго российского пейзажа, и напоминание о подневольнной судьбе русского человека, и черты отечественной истории, и обобщенный образ самой родины. Все это глубоко народно и неразрывно связано с фольклорной стихией. А сам Коршун - символ тех зловещих сил, которые тяготеют над Россией. Вопросы, поставленнные в конце стихотворения и усиленные анафорой УдоколеФ, не являются обычными риторическими вонпросами. Автор обращает их и к себе, и к читателям, и, быть может, к самой Истории как активный призыв к действию. Казалось бы, цикл УРодинаФ мог достойно заверншить последний том Утрилогии вочеловеченияФ. Однанко поэт посчитал необходимым поместить в конце книги небольшой цикл УО чем поет ветерФ, исполненнный грустных, элегических раздумий. Причину этого убедительно объяснил известный исследователь творнчества Блока Д. Е. Максимов: УЗавершая этим суменречным - с редкими просветами - финалом компонзицию третьего тома. Блок, по-видимому, стремился к тому ..., чтобы внутреннее движение в книге не вытянгивалось в прямолинейную и подозрительную этой прямолинейностью круто восходящую линиюФ. Исслендователь обращает внимание на то, что заключительнный цикл чем-то перекликается со Устрашным миромФ и, таким образом, третий том тяготеет к кольнцевому построению, что соответствует спиралеобразнному характеру пути поэта. В марте 1916 года, в период снижения своей творнческой активности, А. Блок делает многозначительное признание: УНа днях я подумал о том, что стихи пинсать мне не нужно, потому что я слишком умею это делать. Надо еще измениться (или - чтобы вокруг изнменилось), чтобы вновь получить возможность преодонлевать материалФ. Время решающих перемен наступинло для поэта в конце 1917 и в самом начале 1918 года - в период Октябрьской революции. Свое безогонворочное приятие революции он открыто и бескомпронмиссно выразил в статье УИнтеллигенция и революнцияФ. Ее художественным эквивалентом стали знаменнитая поэма УДвенадцатьФ и стихотворение УСкифыФ. Поэма УДвенадцатьФ формально не входит в блоков-скую УтрилогиюФ, но, связанная с ней многими нитянми, она стала новой и высшей ступенью его творческонго пути. У...В январе 1918-го,- свидетельствует понэт,- я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе 1907 (УСнежная маскаФ.- Авт.) или в марте 1914 (УКарменФ.- Авт.). Во время и после окончания УДвенадцатиФ я несколько дней ощунщал физически, слухом, большой шум вокруг - шум слитный (вероятно, шум от крушения старого мира)Ф. И еще: У...Поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революцинонный циклон производит бурю во всех морях - принроды, жизни и искусстваФ. Вот эта Убуря во всех моряхФ и нашла свое сгущеннное выражение в поэме. Все ее действие развертываетнся на фоне разгулявшихся природных стихий (УВетер, ветер - // На всем божьем свете!Ф, УВетер хлесткийФ, он УгуляетФ, УсвищетФ, Уи зол и радФ, Уразыгралась чтой-то вьюгаФ, Уох, пурга какая, спасе!Ф, УВьюга долнгим смехом // Заливается в снегахФ и т. д.). Очевидно, что образы ветра, метели романтичны и имеют симвонлический смысл. Но основа содержания этого произведения - УбуряФ в море жизни. Строя сюжет поэмы, А. Блок широко использует прием контраста, который заявлен уже в первых двух строках: УЧерный вечер. // Белый снегФ. Резкое противопоставление двух миров - УчерногоФ и УбелогоФ, старого и нового - с полной определенностью выявляется в двух первых главах поэмы. В одной из них - сатирические зарисовки обломков старого мира (буржуя, Уписателя-витииФ, Утоварища-попаФ, Убарыни в каракулеФ, уличных проституток...). В другой - колнлективный образ двенадцати красногвардейцев, преднставителей и защитников Уновой жизниФ. Блок нинсколько не УвыпрямляетФ, не идеализирует своих геронев. Выразители народной стихии, они несут в себе и все ее крайности. С одной стороны, это люди, сознающие свой высокий революционный долг (УРеволюцьонный держите шаг! // Неугомонный не дремлет враг!Ф) и готонвые его исполнить: Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь - В кондовую, В избяную, В толстозадую!

С другой - в их психологии еще живы и отчетливо выражены настроения стихийной, анархической УвольницыФ: Запирайте етажи, Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба! Да и вся УсобытийнаяФ линия поэмы - нелепое убийство одним из красногвардейцев (Петрухой) своей любовницы Катьки - тоже в большой степени отранжает неуправляемость поступков красногвардейцев и вносит в ее колорит трагическую окраску. Блок видел в революции не только ее величие, но и ее УгримасыФ. В той же статье УИнтеллигенция и революцияФ читанем: УЧто же вы думали? Что революция - идиллия? Что творчество ничего не разрушает на своем пути? Что народ - паинька? <...> И, наконец, что так УбеснкровноФ и так УбезболезненноФ разрешится вековая распря между УчернойФ и УбелойФ костью?..Ф Но главнным для него было то, чтобы Уоктябрьские гримасыФ, которых, по его убеждению, Убыло очень мало - могло быть во много раз большеФ, не заслонили Уокнтябрьского величияФ. Величие и правоту Уреволюции-буриФ, несущей вознмездие старому миру, Блок утверждает в заключинтельной, финальной главе поэмы, где впереди двенаднцати красногвардейцев-УапостоловФ новой жизни вознникает образ Иисуса Христа. Образ Христа, завершающий поэму, многим казалнся случайным и неуместным. Да и сам автор не был полностью удовлетворен своим решением. УМне тоже не нравится конец УДвенадцатиФ,- признавался он К. Чуковскому.- Когда я кончил, я сам удивился: почему же Христос? Неужели Христос? Но чем больнше я вглядывался, тем явственнее я видел Христа. И я тогда же записал у себя: К сожалению, ХристосФ. А вот запись поэта от 18 февраля 1918 года: УЧто Хриснтос идет перед ними - несомненно. Дело не в том, Удостойны ли они егоФ, а страшно то, что опять Он с ними, и Другого пока нет; а надо - Другого?Ф Может быть, именно поэтому у исследователей поэмы вознинкали разнообразные трактовки символического бло-ковского Христа. Христос как символ революционера,. Христос как символ будущего, языческий Христос, старообрядческий УсжигающийФ Христос, Христос-сверхчеловек, Христос как воплощение Вечной Женнственности, Христос-художник и даже Христос-антинхрист... Думается, что все эти по-своему остроумные допущения уводят от главного. Главное же заключаетнся в том, что образ Христа позволяет поэту оправдать революцию с точки зрения высшей справедливости. И наконец, о УбуреФ в Уморе искусстваФ, то есть о художественном новаторстве УДвенадцатиФ. Отдавншись до конца УстихииФ, поэт сумел отразить в поэме ту УмузыкуФ, которая звучала и вокруг него л в нем самом. Это отразилось в ритмическом, лексическом и жанровом многоголосии поэмы. Традиционные ямб и чаще всего звучащий в поэме хорей сочетаются с разнностопными модификациями классических размеров, с дольником, а иной раз и с нерифмованным стихом. В поэме звучат интонации марша, городского романса, частушки, революционной и народной песни, лозунгонвых призывов. Блок широко использует разговорную, а зачастую и сниженную УуличнуюФ лексику. И все это настолько органично слилось в единое целое, что Блок в день завершения поэмы, 29 января 1918 года, дерзнул пометить в своей записной книжке: УСегодня я - генийФ Вслед за УДвенадцатьюФ было написано стихотворенние УСкифыФ. Противопоставляя УцивилизованныйФ Запад и революционную Русь, поэт от имени революнционной УскифскойФ России призывает народы Евронпы положить конец Уужасам войныФ и вложить Устанрый меч в ножныФ. Стихотворение завершается принзывом к единению: В последний раз - опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз на светлый братский пир Сзывает варварская лира! Так завершилась Утрилогия вочеловеченияФ. Так завершился трудный путь поэта, путь исполненный великих художественных открытий и свершений. Настоящий художник не уходит из жизни бесследнно. УМы умираем, а искусство остаетсяФ,- заметил Блок на торжественном собрании, посвященном Пушнкину. Блока нет, но его богатейшее наследство с нами. Его стихи во многом трагичны, потому что трагичным было и его время. Однако сам же поэт утверждал, что не УугрюмствоФ - суть его творчества. Она в служеннии будущему. И в своем последнем стихотворении (УПушкинскому домуФ, 1921, февраль) поэт снова нанпоминает нам об этом: Пропуская дней гнетущих Кратковременный обман, Прозревали дней грядущих Сине-розовый туман. УЕсли вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущемФ. С этим пожеланием Алекнсандр Блок обращается не только к своему давнему корреспонденту, но и к своим читателям.

Вы можете приобрести готовую работу

Альтернатива - заказ совершенно новой работы?

Вы можете запросить данные о готовой работе и получить ее в сокращенном виде для ознакомления. Если готовая работа не подходит, то закажите новую работуэто лучший вариант, так как при этом могут быть учтены самые различные особенности, применена более актуальная информация и аналитические данные