Информация о готовой работе

Бесплатная студенческая работ № 12369

КЕМЕРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Городской классический лицей

РЕФЕРАТ

ПО ТЕМЕ:

"Прокуратура при Петре I и его преемниках. Генерал-прокурор П.И. Ягужинский"

Выполнил: ученик 10 кл. "Г" Лякин В.Е. Научный руководитель: Сафонов Н.А.

Кемерово 1999

Предисловие.

При Петре I Россия окончательно превратилась в чиновничье-дворянскую монархию с неограниченной властью монарха. Ломался привычный, устоявшийся веками образ жизни; претерпевали коренные изменения все основные гонсударственные структуры - Петр Великий твердой и увенренной рукой насаждал новые, необычные для Российского государства органы, которые день ото дня укреплялись и набирали силу. Боярскую думу сменил Правительствуюнщий сенат; приказы сохранились лишь частично, уступив место так называемым коллегиям. С организацией Святейншего синода император добился полного подчинения церкнви своей власти. Создавались регулярная армия и полиция, преобразовывалось местное управление. Существенно обновнлялось и российское законодательство - в первой половине XVIII века в год в среднем издавалось по 160 указов. И это - лишь малая часть тех преобразований, которые провёл в жизнь один из величайших монархов, когда-либо правивших Россией. Их просто не счесть: чего стоит лишь одно строительство новой столицы - Санкт-Петербурга, по праву признанного одним из красивейших городов мира? А строительство флота и первые морские победы, а также торговые отношения, расширенные при помощи этого же флота? Изменения коснулись также и внутренней стороны российской жизни: Пётр поменял стиль жизни части народа путём "европеизации" быта и, в частности, костюмов. Правда, среди историков есть мнения о некой искусственности Петровской европеизации, так как она, по их мнению, проходила и проявлялась только внешне, но это уже другой, не менее обширный вопрос. Также, нельзя пропустить один из важнейших этапов развития не только России, но и мирового развития - становление России империей в 1721 году. Но нельзя забывать или преуменьшать другую выдающуюся заслугу Петра I. Он впервые задумался о создании в России органов, специально предназначеннные для контроля и надзора за соблюдением законов. Примером ему и прочим правителям из других стран послужила Франция, принявшая в 1586 году закон о прокуратуре. А аналогичным органом в России стал институт фискалов. 22 февраля 1711 года был издан указ о Правительствуюнщем сенате: "Определили быть для отлучек наших Правинтельствующий сенат для управления". Сенат учреждался в качестве коллегиального органа. В него входили первонанчально десять высших сановников России - сподвижников Петра I: граф И.А. Мусин-Пушкин, князь П.Голицын, М.Долгорукий и др. Функции Сената тогда не были четко определены. Впоследствии он стал решать вопросы финаннсов, управления различными отраслями хозяйства, правосундия и т.п. Сенат стал высшим управленческим и судебным органом. Сюда направляли со всей России на окончательное рассмотрение и решение многие дела. Только император мог пересмотреть "приговор" или определение Сената. Указами от 2 и 5 марта 1711 года учреждалась должнность фискалов. Их глава, обер-фискал состоял при Сенате, но назнанчался непосредственно государём. Фискалы образовывались при всех центральных и местных органах: коллегиях, каннцеляриях, судах и др. В их основную обязанность входило "тайно проведывать, доносить и обличать" о всех нарушенниях закона, злоупотреблениях и воровстве и всем прочем, что "во вред государственному интересу может быть". С этой целью они принимали "доносы" от частных лиц, имели право входить в присутственные места, требовать для просмотра дела и документы, и объяснения чиновников. Довольно скоро оказалось, что в деятельности самой фиснкальной службы множество недостатков. Пользуясь весьма широкими полномочиями и не чувствуя должной ответстнвенности, многие фискалы не прочь были поживиться за счет тех мест, при которых они состояли, погрязнув в лихонимстве и злоупотреблениях. Широко распространённое взяточничество среди фискалов объяснялось также тем, что им не полагалось жалованья, и им попросту не на что было жить. Их стали почти открыто ненанвидеть, так что само слово "фискал" люди относили к танким же бранным, как, например, "шпион", "доноситель". Надежды, возлагаемые Петром I на фискалов, оправданлись не полностью. Кроме того, оставался без контроля и присмотра высшей государственный орган - Правительстнвующий сенат. Правда, иногда император поручал контронлировать сенатскую деятельность своим наиболее довереннным лицам, таким, как генерал-ревизор Зотов и обер-секретарь Сената Щукин, и даже отдельным офицерам гвардии. Но эти функции они выполняли временно, эпизодически, что не удовлетворяло Петра I. Император понимал, что нужно создать новое учрежденние, стоящее как бы над Сенатом и над всеми другими госундарственными учреждениями. Таким органом стала прокунратура. Указ о ней состоялся 12 января 1722 года. В нём отнмечалось: "Быть при Сенате генерал-прокурору и обер-пронкурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут рапортовать генерал-прокурору". Прокуратура создавалась в России как представительный орган прежде всего императорской власти, осуществляющий от ее имени и по ее поручению повсеместный и постоянный надзор и контроль за действиями и решениями Правительстнвующего сената, других центральных и местных учрежденний. Суть самой должности прокурора ее основатель Пётр I выразил такими словами: "Сей чин яко око наше, стряпчий по делам государственным". 27 апреля того же года Пётр издаёт указ о должности генерал-прокурора и всех прокуроров, в котором говорилось об их полномочиях, правах и обязанностях. По этому указу генерал-прокурор должен постоянно находиться в Сенате и следить за постоянным точным пониманием и исполнением закона, а также, как и все прокуроры, доносить императору о делах. Прокуроры могли писать протесты на людей, отклонивших замечания прокуроров, но если донос был ложным, что нередко ради корысти делали фискалы, прокуроры наказывались. Также, прокуроры должны были осуществлять надзор за заключёнными и надзор за следствием по уголовным делам. Конечно, все прокуроры были хорошо материально обеспечены, чтобы предотвратить взяточничество в их среде по причине безденежья. И прокуратура не обманула Петровы ожидания. При нём надзорные органы и прокуроры исправно выполняли свои функции, чего добивался Пётр. Все дела рассматривались быстро и по существу; не было ложных доносов и, с другой стороны, мало какое нарушение закона могло пройти незамеченным в Сенате и других присутственных местах. Однако при преемниках Петра прокуратура пришла в упадок. При Екатерине I все дела решал Тайный Совет, а Анна Иоанновна полностью зависела от Бирона, о чём подробнее будет рассказано позже. Только Елизавета решила продолжать дела отца. Ещё до неё, в 1840 году генерал-прокурором назначается Н. Трубецкой, который был на этой должности 19 лет и пережил 8 царствований. Он издал указ о необходимости прокурорам проявлять особую "заботу и ревность" в уголовных (колодничьих, как их тогда называли) делах. При нём также была образована школа юнкеров, где учились будущие юристы, прокуроры. При Екатерине II генерал-прокурор становится над Сенатом, он ведёт внутренние дела, возглавляет тайные экспедиции, получает большие полномочия. А на местах прокуроры были независимы от губернаторов и осуществляли за ними строгий надзор, докладывая о малейшем правонарушении. Появляются должности стряпчих по гражданским и уголовным делам, а также уездные стряпчие... В 1802 году М.М. Сперанский и Александр I учреждают 8 министерств. И министр юстиции был одновременно и генерал-прокурором вплоть до 1917 года. Первым министром юстиции был всего 1 год знаменитый писатель, поэт и политик Г.Р. Державин. Он был очень активным прокурором, боролся с казнокрадством, взяточничеством, злоупотреблением. На него начали поступать жалобы от разных чиновников и начальников, что он не даёт им служить и мешает в работе. И Александр I был вынужден уволить его, сказав при этом знаменитые слова "Ты слишком ревностно служил". В 1837 году, в год смерти А.С. Пушкина, на базе его родного, Царскосельского лицея был основан правовой факультет и, таким образом, было положено начало школе прокуроров. Так как в лицее учились почти только дворяне, то вероятность попадания в прокуроры простых людей была минимальна. Об этом же, в частности, говорили и "Основные положения о прокуратуре", принятые Государственным Советом в 1862 году: Основная функция прокуратуры - наблюдение за точным и абсолютным соблюдением закона. 2. Все прокуроры назначаются государём из дворян и несменяемы. Хорошее материальное обеспечение прокуроров, чтобы не брали взяток. У прокуроров должна была быть хорошая профессиональность и выдающиеся особенности. В результате судебной реформы 1864 года прокуратура вошла в состав суда на правах строгой автономии, а министр юстиции продолжал исполнять обязанности генерал-прокурора. Но вернёмся назад. Необходимо отметить, что должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 году, за все время ее существования, вплоть до окнтябрьских событий 1917 года, - почти два столетия - заннимали 33 человека. Первым в их ряду стоял сподвижник Петра I, один из "птенцов гнезда Петра Великого" генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский, о котором и пойдёт речь в данном реферате. ЛЮБИМЕЦ ПЕТРА

Первым в истории государства Российского генерал-пронкурором был сподвижник императора Петра Великого граф Павел Иванович Ягужинский. Ягужинский родился в 1683 году. Отец его был бедным литовским органистом. Около 1686 года он вместе с малонлетними сыновьями, Павлом и Иваном, в поисках лучшей доли перебрался в Москву, где устроился органистом в люнтеранскую церковь, находившуюся в Немецкой слободе. Впоследствии, когда его сын Павел вошел в силу, он постунпил на военную службу и даже дослужился до чина майора. Павел с молодости отличался веселым и живым нравом, слыл сообразительным и остроумным юношей. Эти его каченства, а также обаятельная внешность привлекли к нему внимание фельдмаршала графа Федора Головина, который и взял его к себе на службу. Начало XVIII века ознаменовалось в России многими важными событиями. Молодой царь Пётр энергично приннялся за обширнейшие преобразования, всемерное укрепленние Русского государства. Задачи им были поставлены гранндиозные. Для их выполнения он мог опираться только на молодых, талантливых и энергичных людей, хотя и не приннадлежащих к знатным родам. При удачном стечении обнстоятельств любой способный простолюдин мог подняться на высшие ступени государственной иерархии. Пётр разынскивал для своей службы неординарных людей, где только мог - в России и за границей. В 1701 году Ягужинский впервые встретился с Петром I. Царь был заворожен образной, красивой речью юноши, бленщущей умом и остроумием, его умением быстро и толково составить любую бумагу. А красивая внешность еще больше придавала ему обаяние. Пётр I зачислил Ягужинского в гвардию, в Преображенский полк. Когда его произвели в офицеры, царь "пожаловал" Ягужинского своим денщиком. Ему предстояло дежурить при царе и фактически выполннять обязанности его личного адъютанта. С этого времени начинается стремительная и блестящая карьера Ягужинсконго, ставшего одним из любимцев Петра. В 27 лет он уже камер-юнкер и капитан Преображенсконго полка, затем полковник, генерал-адъютант. Спустя ненпродолжительное время он получает чин генерал-майора и, наконец, генерал-лейтенанта. Ягужинский хорошо знал несколько иностранных языков, был исключительно начитаннным человеком и к тому же очень ловким. Поэтому Пётр неоднократно доверял ему важные дипломатические миснсии: в 1713 году он ведет переговоры с королем Дании, в 1720 - с прусским королем, участвует в ряде конгрессов. По поручению Петра он присматривает за границей толконвых людей, которые могли бы "российскому языку удобнее научиться", с тем чтобы использовать их в качестве чиновнников в коллегиях. Ягужинский постоянно был среди тех приближенных к Петру людей, которые сопровождали царя в его заграничнных путешествиях. Пётр возлагал на него и другие важные обязанности, требующие смекалки и честности. В 1718 году сложилось тяжелое положение в только что образованных коллегиях: работали они из рук вон плохо и часто вносили только пунтаницу в дела. Нужен был человек, который бы быстро во всем разобрался и толково доложил царю. Выбор пал на Ягужинского. В указе от 2 июня 1718 года Пётр I написал: "Господа Сенат! В прошлом декабре я при отъезде своем начало учинил коллегиям и чтобы оные в нынешнем году себя в такое состояние привели, дабы с будущего 1719 года в состоянии были каждая дело свое зачать; а когда возврантился я из Москвы, тогда нашел в некоторых немного, а в иных ничего. Того ради господам президентам накрепко ныне подтверждается, дабы коллегии свои с ревностью дела производили, для которого побуждения произвели мы гененрал-майору Ягужинскому в коллегиях часто сей наш указ напоминать, побуждать и смотреть, также по вся месяцы рапортовать себе, сколько которая коллегия в который менсяц авансировала, дабы видеть ревностного и презорца". Ягужинский успешно справился с этими своими обязаннностями и обоснованно заслужил похвалу Петра I.

"БЫТЬ ПРИ СЕНАТЕ ГЕНЕРАЛ-ПРОКУРОРУ"

12 января 1722 года оказалось знаменательной датой в истории Российского государства. В тот день царь подписал указ, направленный на улучшение деятельности всех органнов государства. В нем определялись обязанности сенаторов, предписывалось присутствовать президентам некоторых коллегий в Сенате, устанавливалась ревизион-коллегия и учреждались при Сенате должности генерал-прокурора, ренкетмейстера, экзекутора и герольдмейстера. Пётр предлонжил представить ему кандидатов на эти должности. В отношении прокуратуры в указе отмечалось: "Быть при Сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут ранпортовать генерал-прокурору". Спустя несколько дней были установлены должности прокуроров при надворных судах. В этом же указе Пётр писал: "Ныне ни в чем так надленжит трудиться, чтобы выбрать и мне представить кандидантов на вышеписанные чины, а буде за краткостью времени всех нельзя, то чтобы в президенты коллегий и в генерал и обер-прокуроры выбрать; что необходимая есть нужда до наступающего карнавала учинить, дабы потом исправиться в делах было можно; в сии чины дается воля выбирать изо всяких чинов, а особливо в прокуроры, понеже дело нужное есть". Из этого указа видно, какое важное значение Пётр приндавал новой должности прокурора как блюстителя законов, хотя функции прокуроров тогда еще не вполне сложились. Однако и того срока, который он установил, Пётр не стал дожидаться - слишком большие надежды он возлагал на должность генерал-прокурора. Поэтому уже 18 января 1722 года он назначает на должность генерал-прокурора Павла Ивановича Ягужинского. По отзывам современников, Ягужинский был видный мужчина, с лицом неправильным, но выразительным и жинвым, со свободным обхождением, капризный и самолюбинвый. Он был очень умен и деятелен. За один день Ягужиннский делал столько, сколько другой не успевал за неделю. Мысли свои выражал без лести перед самыми высокими санновниками и вельможами, порицал их смело и свободно. Талантливый и ловкий, он не робел ни перед кем. Не слунчайно светлейший князь Меншиков "от души ненавидел его". Ближайшим помощником Ягужинского, обер-прокуронром Сената, этим же указом был определен Григорий Грингорьевич Скорняков-Писарев, выдвинувшийся из среды гвардейских офицеров. Он уже имел опыт в Тайной канценлярии, и особенно отличился при ведении следствия по ряду политических дел. Положение первого генерал-прокурора Сената было очень сложным. Царь, человек исключительно энергичный, нередко сам выполнял прокурорские обязанности: он постонянно ездил в Сенат и строго следил за принимаемыми там решениями. С первых же дней образования прокуратуры Пётр I дал понять всем сенаторам, какое место он намерен отвести прокурору в государственных делах. Представляя сенаторам первого генерал-прокурора, он сказал: "Вот мое око, коим я буду все видеть. Он знает мои намерения и женлания; что он заблагорассудит, то вы делайте; а хотя бы вам показалось, что он поступает противно моим и государнственным выгодам, вы однако ж то выполняйте и, уведомив меня о том, ожидайте моего повеления". Эта же мысль Петра нашла отражение и в указе от 27 апреля 1722 года "О должности генерал-прокурора". В нем отмечено: "И понеже сей чин - яко око наше и стряпчий о делах государственных, того ради надлежит верно постунпать, ибо перво на нем взыскано будет". По первоначальному замыслу Петра I, генерал-прокурор должен был выступать в роли высшего должностного лица в государственном аппарате, в руках которого сосредоточивался бы надзор за правильным и законным ходом управленния страной, и прежде всего ее центральными учреждениянми. Предполагалось, что генерал-прокурор должен стоять на страже интересов государя, государства, церкви и всех граждан, которые не могут сами защитить свои интересы. Однако в ходе дальнейшей работы над указом о функцинях прокуратуры Пётр отказался от таких всеобъемлющих обязанностей генерал-прокурорской должности. Центр тянжести переносился исключительно на надзирающую роль генерал-прокурора за деятельностью всех государственных органов, и прежде всего Сената. Указ "О должности генерал-прокурора" был утвержден 27 апреля 1722 года. Он устанавливал основные обязаннонсти прокурора, его полномочия по надзору за Сенатом, рунководству подчиненными органами прокуратуры. Указ предписывал, что "генерал-прокурор повинен сидеть в Сеннате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность храннил и во всех делах, которые к сенатскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам отправлял, разве какая законная причина ко отправлению ему поменшает, что все записывать повинен в свой юрнал". Прокуронру вменялось в обязанность наблюдать также за тем, чтобы в Сенате "не на столе только дела вершились, но самым действом по указам исполнялись", а также "накрепко смотнреть, дабы Сенат в своем звании праведно и нелицемерно поступал". Если генерал-прокурор обнаруживал, что Сенат нарушает законы, то он обязан был предложить Сенату испнравить ошибку, а если не послушает - "протестовать и оное дело остановить".

НАДЗОР ЗА СЕНАТОМ

Основное внимание в своей прокурорской деятельности Ягужинский сосредоточил на контроле за повседневной ранботой Сената, за правильностью и законностью разрешения дел, их своевременным прохождением, порядком в Сенате и т.п. Стремясь к возвышению над Сенатом, Ягужинский все свои предложения, даваемые им сенаторам, обычно принкрывал авторитетом Петра, к которому был очень близок. ^ Первое время генерал-прокурор прилагал немало усилий, чтобы навести в Сенате элементарный порядок. Коллегиальнные решения были еще чужды сознанию самолюбивых санновников. Сенаторы не привыкли считаться с чужим мненнием и уважать его, поэтому в сенатском собрании зачастую возникали ссоры, крики и брань, а иногда и драки. В связи с этим 16 октября 1722 года Ягужинский написал особое "предложение" Сенату, в котором просил сенаторов воздернжаться от ссор и споров, "ибо прежде всего это неприлично для такого учреждения, как Сенат". В то время в Сенате существовал следующий порядок рассмотрения дел. По выслушивании сенаторами доклада по какому-либо вопросу им разрешалось переговорить между собой о том или ином деле, для чего давался срок от получаса до трех часов. Для определения точного времени генерал-прокурор всегда имел под рукой песочные часы. Как только доклад заканчивался, он тотчас ставил часы на стол. Когда весь песок высыпался, сенаторы обязаны были немеднленно садиться на свои места и "подавать голоса", начиная с младших. Постепенно генерал-прокурор занимает ключевое полонжение в государственном управлении. Русский историк В.О. Ключевский писал по этому поводу: "Генерал-прокурор, а не Сенат, становился маховым колесом всего управления; не входя в его состав, не имея сенаторского голоса, был, одннако, настоящим его президентом, смотрел за порядком его заседаний, возбуждал в нем законодательные вопросы, сундил, когда Сенат поступал право или неправо, посредством своих песочных часов руководил его рассуждениями и пренвращал его в политическое сооружение на песке". Наблюдательные иностранцы отмечали, что генерал-пронкурор Ягужинский - второе после императора лицо в госундарстве по своей силе и значению. Однако давалось все это Ягужинскому с огромным трундом. Он ясно осознавал, что только поддержка Петра I обеснпечивает ему возможность твердо отстаивать интересы законна. Особенно трудно ему приходилось потому, что отношенния с основным помощником - обер-прокурором Скорняковым-Писаревым у него не сложились. С самого начала своей службы в прокуратуре Скорняков-Писарев частенько забегал к императрице и жаловался на свое незавидное положение, нерасположение к нему гененрал-прокурора Ягужинского. Намекал он об этом и в письнмах к Петру I. Так, осенью 1722 года обер-прокурор писал Петру: "А без Вашего Величества жить нам, бедным, скучнно". В письме же императрице Екатерине он был более отнкровенен: "А без вас нам, бедным, жить зело трудно; о чем я Вашему Величеству в Коломне доносил, то уже с бедным, со мною и чинится: Павла Ивановича (т.е. Ягужинского, -Авт.) некоторые плуты привели на меня на недоброходство". Вскоре после этого он снова пишет Петру I: "И ныне панче на меня Павел Иванович по наговору от него, Шафирова, озлобился и публично при Сенате кричал на меня и бить ченлом хотел". Вот в такой обстановке, при натянутых отношениях со своим ближайшим помощником в Сенате, приходилось Ягунжинскому создавать и укреплять органы прокуратуры. А ведь ему надо было заботиться и о местной прокуратуре, конторая только-только вставала на ноги. Не случайно в одном из писем Петру I Ягужинский отнмечал: "Всемилостивейший Государь! Я совестью своею и всеми сенаторами засвидетельствую, сколько в том верности моей и старания ни было, однако ж с превеликою труднонстью при таких страстях дела в порядке содержать было можно, особливо будучи безо всякого надежного вспомощника". Наряду с руководством органами прокуратуры Ягужиннский был начальником всей сенатской канцелярии: он опренделял порядок делопроизводства и прохождения дел, следил за дисциплиной и т.п. Поток же дел в Сенате был чрезвынчайно большой. Вскоре Ягужинский заметил, что один обер-секретарь не справляется с такой массой дел. К тому же он не всегда был беспристрастен. По этому поводу Ягунжинский пишет предложение Сенату: "Понеже несказаемая бездна дел и к тому же не небезлодозрителен один и може партии иметь, а когда другой будет, то один за другим - глаза". Сенат согласился с предложением Ягужинского и устанонвил еще одну должность обер-секретаря.

НА СТРАЖЕ ЗАКОНА

Способный от природы, энергичный и честный Ягужиннский пользовался полным доверием Петра I, сказавшего про него однажды: "Что осмотрит Павел, так верно, как будто я сам видел". Это доверие Ягужинский оправдывал всегда. В то время, как многие крупные, даже приближеннные к императору вельможи нередко погрязали в лихоимстнве и других злоупотреблениях, на генерал-прокурора даже не падала тень такого подозрения. Пётр I, всегда жестоко преследовавший сановников за взяточничество и воровство, часто поручал генерал-прокуронру Ягужинскому ведение "розыска", то есть следствия по такого рода делам, хотя расследование преступлений и не входило тогда в прямую обязанность прокуроров. В 1722 году Пётр I получил прошение посадского человенка Сутягина, в котором тот доносил о злоупотреблениях ярославского провинциал-фискала Попцова. В доносе сообнщалось, что Попцов содержит беглых крестьян, за взятки освобождает от рекрутства и разворовывает казенные деньнги. Подобную жалобу Сутягин подавал еще несколько лет назад, но она затерялась где-то в чиновничьих канцеляриях. А теперь она дошла до императора. Пётр приказал своенму кабинет-секретарю Макарову отослать полученную челонбитную Ягужинскому для того, чтобы тот все исследовал, Ягужинский быстро выяснил суть дела и установил, что Попцов, признавая свою вину, изобличает во взяточничестве и обер-фискала Нестерова. Генерал-прокурор установил такнже, что "яростным защитником" проворовавшихся фисканлов был обер-прокурор Скорняков-Писарев. Ягужинский тотчас донес обо всем Петру I. Император, не оставлявший без внимания такие факты, писал ему из Астрахани 15 окнтября 1722 года: "Г. Ягужинский, письмо твое октября от 5 числа до нас дошло, в котором пишешь, что фискал Попцов с розыску показал во взятках и в других преступлениях на обер-фискала Нестерова и в своих преступлениях винился, и оное дело велите, по отлучении своем, следовать и разныскивать прокурору Егору Пашкову и для того придайте ему в помощь из прокуроров, кого он будет требовать, и ежели обер-фискал дойдет до розысков, также и другие, то велите розыскивать". Вскоре обер-фискал Нестеров был изобличен во взяточнничестве и казнен. Пётр I внимательно следил за тем, чтобы в государстнвенные учреждения не проникали люди нечестные, уже одннажды скомпрометировавшие себя. По этому поводу он не раз обращался к Ягужинскому. В одном из писем к гененрал-прокурору он отмечал: "Бывший офицер Языков, конторый был в розыске и явно наказан яко вор, а слышал, что его из войсковой коллегии определили или хотят опнределить к делу, чего вам накрепко смотреть надлежит, чтоб того не чинили, понеже паки честь изгадят и ворам потачку сделают". Император не ошибся в своем выборе генерал-прокурора. Ягужинский ревностно и очень оперативно выполнял все поручения Петра I. Он никогда не волокитил исполнение, как это частенько практиковали другие вельможи, а, полнучив какое-либо задание, уже через день-другой рапортовал Петру I о результатах. Вполне доверяя Ягужинскому, император нередко оставнлял решение тех или иных вопросов на усмотрение генерал-прокурора. В одном из писем он предлагал: "Г. Генерал-прокурор, указы посланы отсель о некоторых делах, а наинпаче о медных деньгах; как сам усмотришь из оных, зело надлежит исполнить". Когда дело касалось интересов закона, Ягужинский не боялся противостоять даже членам царской фамилии. Об этом свидетельствует такой случай. Один из дворовых людей царицы Прасковьи Федоровны, вдовы царя Ивана Алексеевича (брата Петра I), Деревнин как-то раз поднял и припрятал у себя оброненное фаворинтом царицы Юшковым письмо. Эта пропажа очень беспоконила царицу, так как письмо было написано ею. Подозрение пало на Деревнина. К тому же Юшков обвинил его еще и в краже денег. Дворового человека посадили в Тайную канценлярию, где подвергли допросам. Деревнин все начисто отринцал, и дело продвигалось медленно, что, разумеется, не устнраивало царицу. И тогда она решила лично учинить ему допрос. Однажды вечером, под видом раздачи милостыни аренстантам, она вместе со своими слугами проникла в Тайную канцелярию. Там она подвергла колодника Деревнина санмым изощренным пыткам и истязаниям. Царица собственнноручно била его, а ее слуги в это время жгли Деревнина свечами, после чего облили голову и лицо "крепкой водкой" и подожгли. Караульщик едва смог сбить с колодника планмя. Боясь ответственности за содеянное царицей, которая к тому же и не думала униматься, дежурный офицер сообщил о происшествии обер-прокурору Скорнякову-Писареву, но тот отказался вмешиваться в это дело. Тогда офицер разныскал генерал-прокурора Ягужинского, который немедленнно приехал в Тайную канцелярию. Он отобрал у царицы арестованного и велел направить его под караулом к себе в дом. На требования царицы отдать ей Деревнина Ягужинский сказал: "Что хорошего, государыня, что изволишь езндить ночью по приказам. Без именного указа отдать невознможно". Помощник Ягужинского обер-прокурор Скорняков-Писарев не только "криво толковал государевы указы", как отозвался о нем генерал-прокурор, но и был задирист и ненсдержан, что не могло не отразиться и на делах. Так, одннажды в доме генерал-прокурора, когда праздновалась оченредная победа Петра I в баталиях, Скорняков-Писарев изнбил прокурора Юстиц-коллегии. А однажды, во время отнлучки Ягужинского, когда его обязанности в Сенате выполннял Скорняков-Писарев, в сенатском собрании произошла стычка обер-прокурора Скорнякова-Писарева с Шафировым, которая стоила одному карьеры, а другой чуть не линшился головы. Публичная ссора в Сенате со взаимными оскорблениями между обер-прокурором Скорняковым-Писаревым и вице-канцлером Шафировым не прошла мимо внимания Петра I, который приказал возбудить следствие. Генерал-прокунрор Ягужинский вынужден был даже допрашивать своего помощника. Дело кончилось для Шафирова трагически, так как он был приговорен к смертной казни. Как всегда бывало в таких случаях, к его "дерзкому поведению" в Сеннате следователи присовокупили еще растрату государстнвенных средств и незаконную выдачу жалованья брату. При исполнении приговора палач опустил топор рядом с головой вице-канцлера. После этого тайный кабинет-секрентарь Макаров объявил, что Пётр I, в уважение заслуг Шанфирова, заменяет смертную казнь ссылкой в Сибирь. Поведение в Сенате Скорнякова-Писарева Пётр I нашел "незаконным и неприличным", снял его с должности обер-прокурора, отобрал у него деревни и отправил наблюдать за работами на строящемся Ладожском канале. Обер-прокурорский стол в Сенате занял лейб-гвардии канпитан И.И. Бибиков. Он, как и генерал-прокурор, службу свою начал в Преображенском полку. С образованием органнов прокуратуры его назначили на очень важный пост - прокурором ревизион-коллегии, а затем и обер-прокурором в Сенате. В 1724 году он был направлен в Стокгольм для "приискания в русскую службу чиновников". Обер-прокурором Сената Бибиков оставался до 1727 года, когда он был назначен президентом ревизион-коллегии. Затем был прензидентом Камер-коллегии, губернатором в Иркутске и "главным командиром" в Малороссии.

"СМОТРЕТЬ НАД ВСЕМИ ПРОКУРОРАМИ"

Генерал-прокурору были подчинены все прокуроры в коллегиях и народных судах. В соответствии с "должнонстью" он обязан был "смотреть над всеми прокуроры, дабы в своем звании истинно и ревностно поступали". Все ниженстоящие прокуроры действовали именем генерал-прокуронра, под непосредственным его наблюдением и покровительнством. От него они получали наставления и указания, к ненму обращались со своими "доношениями" и протестами. Геннерал-прокурор должен был все "прокурорские доношения "предлагать" Сенату и инстиговать, чтоб по ним исполнено было". Прокуроры назначались на должности Сенатом по преднложению генерал-прокурора. За те или иные проступки они могли быть наказаны только Сенатом. Сам же генерал-прокурор и обер-прокурор несли ответстнвенность только перед императором. В указе о "Должности генерал-прокурора" на этот счет отмечалось: "Генерал и обер-прокуроры ничьему суду не подлежат, кроме нашего". Только в крайнем случае, во время отлучки императора. Сеннат формально мог арестовать генерал-прокурора за "тяжнкую" и "времени не терпящей вину", например, за измену. Но и в этом случае запрещалось применять к нему какое-либо наказание. Если на местных прокуроров поступало "доношение", что они "званий своих истинно и ревностно не исполняют", то генерал-прокурор обязан был представить такое "дононшение" Сенату со своим мнением. Никаких особых личных требований для службы в пронкуратуре в то время не определялось. Ведено было избирать их "из всяких чинов", но "лучших". В Табеле о рангах 1722 года генерал-прокурор был отнесен к третьему классу, обер-прокурор - к четвертому. Прокуроры в коллегиях сонстояли в шестом, прокуроры при надворных судах - в седьнмом классе. Прокуроры формально были независимы от тех учрежденний, при которых они состояли. Правда, эта независимость иногда нарушалась. У провинившихся прокуроров иногда делалось удержание из жалованья. Однако когда это дохо-дило до генерал-прокурора, то он всегда вмешивался и внонсил "предложение" в Сенат, который рассматривал вычеты из жалованья прокуроров как уклонение от законного понрядка и подтверждал привилегированную подсудность пронкуроров. Многие прокуроры со дня их назначения развернули донвольно активную работу. Они строго наблюдали и контролинровали деятельность учреждений и организаций, при котонрых состояли, обращая внимание на все недостатки и упунщения: на нарушения закона, волокиту, несвоевременный приход на службу, воровство и растрату денег и т.д. Так, в 1723 году прокурор Юстиц-коллегии Ржевский донносил генерал-прокурору Ягужинскому, что многие члены коллегии "никогда вовремя не приезжают в присутствие", отчего все делопроизводство "замедлено". По докладу Ягу-жинского Сенат вызвал для дачи объяснений о таких непонрядках президента коллегии. Спустя некоторое время тот же прокурор доносил, что в этой "коллегии за умалением членов дела остановились и упнравлять некому". Ягужинский внес предложение в Сенат - "пополнить коллегию новыми членами". Сенат с этим соглансился. В то время существовал такой порядок действий прокунроров. Заметив нарушение, прокурор вначале устно предлангал устранить его, а если его обращение не помогало, то он приносил протест. Письменный протест поступал в тот орнган, который нарушил закон и от которого зависело на том "протесте утвердиться", то есть принять его, или же "оснтаться при своих мнениях". В последнем случае руководинтель учреждения обязан был направить в вышестоящую иннстанцию или Сенат вместе с протестом прокурора свои объняснения о причинах несогласия с прокурором. Принесение прокурором протеста приостанавливало исполнение того действия или постановления, которое опротестовывалось. В то же время прокурор, чей протест был отклонен, направнлял специальное "доношение" генерал-прокурору, от котонрого зависело, поддержать своего подчиненного или нет. Непосредственное уголовное преследование лежало вне компетенции прокурора. Он только наблюдал за ходом раснследования дела и имел "попечение" о колоднических, то есть арестантских, делах. В круг ведения прокуроров входил также надзор за фиснкалами, за которыми они должны были "иметь крепкое смотрение". Фискалы в коллегиях и надворных судах дононсили о всех замеченных ими злоупотреблениях прокурорам. Прокуроры на местах наблюдали также за правильным "собиранием" казенных доходов, за безубыточным для казны производством по подрядам и откупам, за правильнонстью финансовой отчетности и др. Очень интенсивно начал свою деятельность прокурор при Московском надворном суде князь Василий Гагарин. Он направил генерал-прокурору Ягужинскому несколько серьезных "доношений". В одном из них сообщал, что нандворный суд не соблюдает указов о розыске преступников, отчего, по его мнению, "чинится ворам послабление". В другом сообщал о незаконных действиях председателя нандворного суда Тарбеева при слушании дел. По докладу Ягужинского Сенат распорядился направить для исследования этого дела президента Юстиц-коллегии сенатора Матвеева. Прокурор Гагарин смело вступал в противоборство с сильнными и влиятельными людьми и умел добиться принятия справедливого решения по делу. В этом отношении характерен такой случай. В Московском надворном суде слушалось дело по обвиненнию дворовых людей могущественного вельможи Салтыкова - неких Максимова и Герасимова. Они подозревались в убийстве двух крепостных крестьян, совершенном, по слоннам обвиняемых, по прямому указанию приказчика Архипова. Максимов и Герасимов были арестованы. Для их изонбличения необходимо было провести очные ставки с Архиповым и другими людьми Салтыкова. Однако вельможа занупрямился и отказался отпускать своих людей в суд. "Ронзыск" приостановился. Находясь долгое время под арестом в исключительно тяжелых условиях, обвиняемый Максинмов умер. Прокурор Гагарин, выявив все эти "бесчинства", донес о них генерал-прокурору Ягужинскому. Тот в ноябре 1724 года внес свое предложение в Сенат, который и начал слушать дело. Сенаторы приказали немедленно взять принказчика Архипова и доставить его "за караулом" в Юстиц-коллегию, при этом установили Салтыкову определенный срок для выполнения своего решения, дополнив при этом, что, если "он на тот срок не поставит, тогда взят и держан будет сам в Сенате". За свои "доношения" прокуроры несли ответственность. Это относилось и к генерал-прокурору. Правда, за неумышнленные, ошибочные донесения, "без вымысла", никакого взыскания на прокуроров не налагалось, так как считалось, что "лучше доношением ошибиться, нежели молчанием". В случае же частого повторения ошибок прокурор подлежал ответственности, хотя четко и не определенной в законе. Отмечалось лишь, что "не без вины будет". В случае же тяжкого преступления даже генерал-прокурор мог быть нанказан как "явный разоритель государства". При необходимости Ягужинский собирал своих подчинненных и давал им конкретные поручения. Так, 20 мая 1724 года Пётр I написал Ягужинскому: "Г. Генерал-прокурор, которые прокуроры от коллегий здесь в Москве, прикажи им, чтоб они свои конторы здесь гораздо посмотрели, так ли делается, как надобно, и ежели что не так, чтоб тебе рапортовали, и оных бы, сыскав и освидетельствовав, наказать, понеже за глазами, чаю, много диковинок есть". Ягужинский очень болезненно воспринимал и искренне огорчался, когда император "напоминал ему о его должнонсти", то есть давал поручения по делам, которые входили в круг повседневных обязанностей прокурора. Узнав о поручении, Ягужинский в тот же день предлонжил обер-секретарю Сената собрать прокуроров от всех колнлегий и объявить им письмо Петра I. В своем обращении к обер-секретарю он сетует на то, что "прокурорам и без таконго напоминания то надлежало чинить и мне рапортовать". Ягужинский потребовал от подчиненных, чтоб "каждый от своей конторы, где неисправа есть, сегодня, или кончая занвтра, мне рапортовал и мне бы было что Государю донесть". Затем Ягужинский с укором добавляет: "Мне не без зазренния, что Государь мне сам о должности моей напоминает. Нашей прокурорской конторе о сем тоже думать надобно". Указание было исполнено немедленно, и уже через день Ягужинский доложил Петру I о положении дел в колленгиях. Генерал-прокурор Ягужинский умел настоять на том, чтобы в прокуратуру попадали нужные ему люди - энернгичные и волевые. Когда однажды сенаторы заупрямились и не хотели назначать прокурорами дворян Отяева и Кутунзова, Ягужинский в резкой форме заявил сенаторам, что "не признает за ними (т.е. кандидатами в прокуроры. - Авт.) никакого явного порока и мнит в том быть некоторой страсти", а потому, подчеркнул он, и "принимет в том от вот перед Его Величеством на себя". Большинство прокуроров на местах было назначено не только с его ведома, но и по его прямой рекомендации. При пополнении рядов прокуратуры Ягужинский испытывал определенные трудности. Должность была новая, доселе небывалая, людей приходилось отбирать тщательно и скрупулёзно, чтобы не пропустить нечестных и беспринципных. В одном из писем Петру I Ягужинский сообщал: "Вонистину трудно было людей достойных сыскивать". Будучи приближенным к императору и пользуясь его полным доверием, Ягужинский оказывал огромную поддернжку подчиненным ему прокурорам, всячески выводя их из-под влияния учреждений, при которых они состояли. При случае он всегда находил возможность испрашивать чины и награды для прокуроров, выставлять их перед Петром I как особенно усердных, преданных и честных слуг. Например, в одном из "доношений" Ягужинский писал: "В коллегиях которые определены прокуроры не токмо долнжность звания своего исправляют прилежно, но и, сверх тонго, тщатся, где что могут видеть, и исправить к интересу Вашего Императорского Величества нигде не пропущают, и Ваше Величество изволите при счастливом возврате своем в Москву сами свидетельствовать, что я сию похвалу им не ложно придаю, и господа президенты к ним респект такой имеют и только зерцало и прокуроров твердят". Ягужинский просит Петра I, чтобы прокуроры пользованлись "протекцией" императора в случае, когда "может ненкоторым иногда вместо защиты обида чинится".

ПРИ ПРЕЕМНИКАХ ПЕТРА

После смерти Петра I прокуратура как государственный орган переживала не лучшие свои времена. Тем не менее геннерал-прокурор Ягужинский, во многом благодаря своему уму и ловкости, сумел сохранить благосклонность преемнинков императора. По восшествии на престол Екатерины I Ягужинский, немало сделавший, чтобы посадить ее на трон, немедленно представил ей записку "О состоянии Роснсии", в которой проявил себя истинным государственным человеком. Обрисовав положение дел в империи, он посетонвал на то, что хотя по должности своей постоянно напоминнал Сенату о всех нуждах, но мало чего добился, поскольку "большая часть токмо в разговорах о той или другой нужде с сожалением и тужением бывает, а прямо никто не полонжит своего ревнительного труда". Ягужинский предложил Екатерине I ряд мер для "внутнренней и внешней целостности государства". При этом он советует ей затребовать "порознь" у всех министров мнения об этих мерах. Что же конкретно предлагал генерал-прокунрор? Он настаивал на уменьшении размеров сборов подушнных денег, считал необходимым "распустить по домам" тех офицеров, в которых "не имеется великая нужда", предлагал назначить одного из сенаторов для постоянных объездов всех провинций в государстве. По его мнению, это будет способствовать пресечению воровства, поскольку теперь "ни страху, ни порядку и провинциях не будет". Ягужинский полагал, что надо учредить особую комиссию для ревизии счетов о взыскании государственных доходов, иметь надленжащее попечение о коммерции и т.п. Ряд мероприятий, как опытный дипломат, он предложил и в отношении внешненполитической деятельности государства. Екатерина I хотя и благоволила Ягужинскому, однако мало интересовалась делами прокуратуры. Сама должность генерал-прокурора была фактически упразднена. Сенат такнже оказался в тени. На первое место в государстве выдвиннулся Верховный тайный совет, образованный 8 февраля 1726 года, который и управлял всеми делами. В августе 1726 года Ягужинский назначается полномочнным министром при польском сейме в Гродно. Исчезновение из Сената генерал-прокурора имело своим последствием почти полное умаление роли прокуратуры. Историк С.А. Петровский писал по этому поводу: "Время высокого положения генерал-прокурора есть вместе с тем время процветания, наибольшей энергии и деятельности санмого Сената; время упадка генерал-прокурора при ближайнших преемниках Петра I - время унижения Сената". Обязанности генерал-прокурора при Сенате вначале вынполнял обер-прокурор Бибиков, которого затем сменил М. Воейков. При вступлении на престол в 1730 году Анны Иоанновны Ягужинский пережил несколько неприятных моментов. Дело в том, что ряд высокопоставленных сановников, так называемые "верховники", вздумали ограничить власть императрицы. Вначале Ягужинский примкнул к ним и такнже высказывался за ограничение самодержавной власти моннарха. Но затем его политическое чутье подсказало ему иной путь, и он решил предупредить Анну Иоанновну о занговоре "верховников". С этой целью он послал 20 января 1730 года в Митаву, где находилась императрица, свое довенренное лицо - камер-юнкера П.С. Сумарокова с письмом и устными наставлениями. Он писал, что идею ограничения власти монарха предлагает лишь небольшая кучка людей, и наставлял Анну Иоанновну, как ей надобно было постунпить, когда к ней придут посланцы от Верховного тайного совета. Сумароков сумел выполнить поручение Ягужинского, хотя на обратном пути он был арестован. 2 февраля 1730 года на совместном заседании Верховного тайного совета, Синода и Генералитета Ягужинский был обнвинен в измене, арестован и посажен в Кремлевский казенмат. У него отобрали шпагу, ордена, а все бумаги опечатанли. Генерал-прокурора подвергли допросам. Арест ближайншего сподвижника Петра I наделал много шуму в Москве. Поэтому жителям Москвы, с барабанным боем, было объявлено, что Ягужинский арестован за письмо к императрице, содержание которого "противно благу отечества и Ее Величеству". В Москве со дня на день ожидали, что Ягужинский бундет казнен. Однако заговор "верховников" потерпел неуданчу, последовали казни и ссылки. Ягужинский вновь возвысился. При Анне Иоанновне Верховный тайный совет был уничтожен. Сенат же вновь восстанавливается "на таком оснновании и в такой силе", как при Петре I. На деле Сенат стал лишь безропотным исполнителем решений нового вернховного органа, созданного императрицей, - Кабинета. Именным указом от 2 октября 1730 года Анна Иоаннов-па восстановила и органы прокуратуры. "Ныне небезызвенстно нам есть, - говорится в указе, - что в коллегиях и канцеляриях в государственных делах слабое чинится упнравление и челобитчики по делам своим справедливого и скорого решения получить не могут и бедные от сильных утесняемы, обиды и разорения претерпевают". При Петре же, отмечается далее, "для отвращения всего этого был учнрежден чин генерал-прокурора и ему помощника обер-пронкурора при Сенате, а в коллегиях - прокуроров". В указе определяется: "Быть при Сенате генерал и обер-прокурорам, а при коллегиях и других судебных местах - прокурорам и действовать по данной им Должности". Не забыла императрица и Ягужинского. В указе отмечанлось: "И для того ныне в Сенат, покамест особливый от нас генерал-прокурор определен будет, иметь в должности его надзирание из членов сенатских генералу Ягужинскому, а в его дирекции в должность обер-прокурора быть статскому советнику Маслову, а прокуроры ж в коллегии и канцелянрии, в которые надлежит, определяются немедленно". Ягужинский был "пожалован" императрицей Анной Иоанновной сенаторским званием. Несмотря на то, что понложение его в Сенате стало двойственное, так как раньше, осуществляя надзор, он сам не был сенатором, генерал-пронкурор сумел поддержать свой авторитет. Иностранцы отменчали, что влияние Ягужинского в Сенате все более возрастанло. Например, английский посланник К. Рондо сообщал аннглийскому правительству о том, что "Ягужинский первое по власти лицо после Ее Величества; он вправе войти в люнбую коллегию и пересмотреть в ней все дела; коллегии должны слушаться его приказаний; даже Сенат не может пред принять ничего без его согласия". Однако это была уже лебединая песня Ягужинского как генерал-прокурора. Вокруг императрицы стали возвышаться другие лица, силу набирал ее любимец Бирон. После не скольких ожесточенных схваток с ними, особенно с Бироном, менее чем через год после своего вторичного назначенния на должность генерал-прокурора Ягужинский, по свиндетельству современников, "с радостью воспринял весть и назначении его послом в Берлин вместо ссылки в Сибирь". Официально Ягужинский продолжал считаться генерал-прокурором, хотя его обязанности при Сенате выполняли обер-прокуроры. Когда Ягужинский отбыл в Берлин, обер-прокурором был Анисим Маслов, человек весьма своеобразнный. С одной стороны, он относился к Сенату осторожно, редко вступал в острые конфликты с ним. В своих "предлонжениях " Сенату он чаще всего только констатировал факты нарушений и отступлений от законов, мнения своего не вынсказывал и ничего не требовал от Сената. Например, в марнте 1733 года прокурор Сыскного приказа рапортовал ему о существенных непорядках в делах этого учреждения. Обер-прокурор Маслов переслал это донесение в Сенат, указав только: "Передаю в высокое рассуждение Сената". Узнав от прокурора о злоупотреблениях по подушному сбору со стонроны секретаря Калужской провинции, Маслов предложил Сенату "то дело рассмотреть и за такие воровские того секнретаря поступки учинить указ". В 1735 году Белгородский прокурор Львов буквально занвалил обер-прокурора Маслова "доношениями" о грубейнших нарушениях законов в провинциальных учреждениях. Маслов же сделал следующее предложение Сенату: "Те его, прокурора Львова, прежние доношения собрав, рассмотренние учинить". И так было почти по всем донесениям, поступавшим от местных прокурорских работников. С другой стороны, обер-прокурор Маслов вдруг проявлял такую твердость, принципиальность и непреклонность, что приводил в трепет сенаторов. Так, он направил императнрице Анне Иоанновне несколько рапортов, в которых гневнно обличал недобросовестность и бездельничество некотонрых высших сановников и сенаторов. Потом вдруг написал рапорт о бедственном положении крепостных крестьян. Вот что писал об этом историк В.О. Ключевский: "Маснлов провел в 1734 году строгое предписание кабинет-министрам составить "учреждение" для помещиков, "в каком бы состоянии они деревни свои содержать могли и в нужный случай им всякое вспоможение чинили". Но не рассчитывая на поворотливость Кабинета, Маслов поспешил сам состанвить и подать Анне недавно найденный в архиве проект женсткого указа, который, ставя накопление подушной недонимки в вину "бессовестным" помещикам, отягощавшим своих крестьян излишними работами и сборами, предписынвал Сенату прилежно обсудить способ бездоимочного и неонтяготительного сбора подушной и установить меру крестьнянских оброков и работ на господ, грозя Сенату строгим взысканием, если он не учинит вскоре "такого полезного учреждения". Бойко поставлен был жгучий вопрос о законнодательной нормировке крепостного права...". Ограничение власти помещиков в отношении своих кренпостных крестьян, что предполагал сделать Пётр I, не входинло тогда в интересы сенаторов, которые были владельцами многочисленных крепостных душ. Сенаторы переполошинлись, не зная, как им поступить, как угомонить беспокойнонго обер-прокурора. Идти открыто против проекта указа, сонставленного по поручению Петра Великого, они не могли, а принимать указ в таком виде не хотели. Однако к этому вренмени Маслов был уже тяжело болен, и в 1735 году он сконнчался. Только тогда, как писал Ключевский, Сенат "вздохннул свободно". На проекте, найденном Масловым, секретарь императрицы по ее поручению начертал: "Обождать". Ждать российским крестьянам пришлось слишком долго. Заменивший Маслова на посту обер-прокурора Ф. Соймонов выступал более решительно и активно по всем вопросам, а не только по принципиальным. Он чаще и определеннее не только включал в свои предложения Сенату конкретные менры, но и готовил проекты решений по этим делам. И почти всегда они проходили в Сенате без каких-либо изменений. В Пруссии Ягужинский находился до 1736 года, после чего возвратился в Россию. Он получил графское достоинстнво, и императрица назначила его своим кабинет-министнром. Он продолжал носить и звание генерал-прокурора, так как никого другого на эту должность так и не назначили, хотя фактически от прокурорских дел он уже отошел.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

За свою ревностную службу и преданность императору Ягужинский не раз награждался различными знаками отнличия, большими имениями и крупными денежными сумнмами. В самом начале своей карьеры, в июне 1706 года, он получил на Яузе у Москвы в вечное владение остров. 3 февраля 1717 года Ягужинский был пожаловал в Дерптском округе огромным имением, которое он впоследствии продал более чем за 50 тыс. рублей. В феврале 1724 года ему был отдан в вечное владение отнятый у осужденного вице-канцлера Шафирова Мишин остров со всеми людьми и строениями. В мае того же года Пётр I "пожаловал" ему орден Св. Андрея Пернвозванного и сделал капитаном, то есть начальником недавнно учрежденной роты драбантов, или кавалергардов, что бынло очень почетно. На следующий год он получил орден Св. Александра Невского. Он был "пожалован" также преемнинками Петра I в графское Российской империи достоинство. Личная жизнь Ягужинского вначале не была удачной. В 1710 году он женился на Анне Федоровне Хитрово. Хотя он получил за женой огромное состояние, сразу сделавшее его одним из богатейших людей России, брак этот не был счастнливым. Его жена оказалась женщина неуравновешенная, склонная к распутству, бездумным оргиям и непредсказуенмым поступкам. Вскоре после свадьбы она перестала выезнжать в свет, а в 1722 году вообще "впала в совершенную менланхолию" и была настолько больна, что приводила гененрал-прокурора в отчаяние. Вскоре необузданные выходки жены заставили Ягужинского подать в Синод прошение, в котором он просил "развязать" его с женой. В качестве оснновного мотива он выдвинул ее "христианскому закону противные поступки и иные чинимые мерзости... наипаче же бы малые мои дети от такой непотребной матери вовсе не пропали". От этого брака у Ягужинского был сын (умернший в 1724 году) и три дочери. 21 августа 1723 года последовал указ Синода о разводе. Сама же Анна Ягужинская была сослана в Переяславль-Залесский (Федоровский) монастырь, где она умерла в 1733 году. Вскоре после развода Ягужинский женился вторично - на Анне Гавриловне Головкиной, дочери канцлера. От этого брака он имел сына, который дослужился до генерал-порунчика и умер в 1806 году, не оставив наследников, и троих дочерей. Вторая жена генерал-прокурора Ягужинского, по свидетельству современников, пользовалась славой лучшей танцовщицы во всем Петербурге, она была "высока ростом, имела прекрасный стан и отличалась приятностью в обхожндении". Судьба ее оказалась трагической. После смерти Ягужиннского она вышла замуж на обер-гофмаршала М.П. Бестужева-Рюмина, но в 1743 году, за участие в заговоре против Елизаветы Петровны, была наказана кнутом и, "по урезаннии языка", сослана в Сибирь. Генерал-прокурор Ягужинский всегда жил на широкую ногу. Он тратил огромные суммы на обстановку, слуг, экинпажи. У него были лучшие в столице кареты, так что Пётр I частенько одалживал их у него для своих выездов. Госундарь любил бывать в доме Ягужинского, где всегда было венсело. Пётр лично присутствовал на свадьбе своего фаворита с девицей Головкиной, а крестным отцом у родившегося сына Ягужинского был герцог Голштинг-Готорпский, жених однной из дочерей императора. Отзывы иностранцев о Ягужинском противоречивы. Нанпример, испанский посол при Российском дворе герцог де Лирия отмечал, что Ягужинский - человек умный, способнный, смелый, решительный, "друг искренний, враг явнный". Английский посланник Рондо говорил о нем, как о челонвеке, который "не имел необыкновенных дарований, но придворная жизнь придала ему учтивость в обращении". По его мнению, Ягужинского можно было бы "любить за доброе сердце, если бы природная вспыльчивость, очень часнто воспламеняемая неумеренностью в напитках, не лишала его власти над рассудком, не побуждала ругать своих лучнших друзей и разглашать самые важные тайны". Рондо считал, что в "расточительности он не знает пределов". Совершенно иную характеристику давала Ягужинскому жена английского посланника леди Рондо. Она писала, что Ягужинский "весьма красивый мужчина; лицо его хотя не отличается правильностью, но исполнено величия, живости и выражения. В обхождении свободен, даже небрежен, и что в другом показалось бы недостатком воспитания, то в нем весьма естественно, так что никто не может быть им недовонлен. Владея такою свободой в обращении, что каждое дейстнвие его кажется как будто случайным, но имеет преимущенство привлекать к себе взоры всех, и как бы ни велико было собрание, он кажется первою особою, одарен умом высоким, рассудительностью и живостью, которая так ясно выражаетнся во всем, что кажется исключительно составляет его ханрактер... Если кто просит у него покровительства, то отканзывает прямо, если не может оказать его: "Я не могу вам служить, - отвечает он, - потому и потому"; если не монжет решиться вдруг, то назначает просителю время для отнвета и тогда отвечает: "Я буду стараться по такой и по та-кой причине". Но если он уже обещает что-нибудь принять на себя, то скорее умрет, нежели нарушит обещание... Если первый сановник империи поступает несправедливо, то он порицает его с такою же свободою, как и низшего чиновнинка... Теперь его особенно боятся высшие чиновники, потому что его приговоры хотя справедливы, но весьма строги и всех приводят в страх. Весьма к немногим он питал друженство, хотя весьма многим оказывает услуги. Но к тому, кто однажды приобрел его расположение, он всегда остается верным другом". Пётр I возложил на Ягужинского еще одну обязанность - надзор за систематическим проведением так называемых аснсамблей. Необходимо отметить, что генерал-прокурор проявнлял здесь явную неумеренность. Так, современники отмечанли, что Ягужинский заставлял гостей пить, хотя бы количенство тостов и обязательного за ними опустошения бокалов превышало все допустимые нормы. Но таковы уж были нранвы того жестокого времени. Умер Павел Иванович Ягужинский в 1736 году и похороннен в Невском монастыре. На его надгробном камне было высечено: "В сем освященном храме погребено тело в Возе усопшего высокосиятельнейшего графа, генерал-аншефа, российских орденов кавалера, генерал-прокурора, обер-шталмейстера и кабинетного министра Ея Императорского Величества, Самодержавца Всероссийской, также конной лейб-гвардии подполковника, графа Павла Ивановича Ягунжинского. Его сиятельство скончался в Санкт-Петербурге 1736 года апреля в 6-ой день, в начале 53-го лета славы и вечной памяти достойный жизни своея".

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Звягинцев А.Г. и Орлов Ю.Г.: "Око государево. Российские прокуроры. ХVIII век". - М.: "Российская политическая энциклопедия", 1994 г.

2. "Россия и мир: Учебная книга по истории. Часть I". - М.: "Владос", 1994 г.

3. "Энциклопедия Брокгаузъ и Ефронъ". - СПб.: 1895 г.

4. "Энциклопедия для детей". М.: "Аванта +", 1996 г., т.5, ч.1.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ:

1. "Опись документов и дел, хранящихся в сенаторском архиве. Дела канцелярии, генерал-прокурора и министра юстиции". - СПб.: 1910-1917 гг., тт. 1,2,3, отдел 3.

2. "Российское законодательство X-XX вв.". - М.: 1986-1987 гг., тт. 4-5.

Вы можете приобрести готовую работу

Альтернатива - заказ совершенно новой работы?

Вы можете запросить данные о готовой работе и получить ее в сокращенном виде для ознакомления. Если готовая работа не подходит, то закажите новую работуэто лучший вариант, так как при этом могут быть учтены самые различные особенности, применена более актуальная информация и аналитические данные