Учебники

§ 4. Схоластика как наука средних веков

Л. Фейербах: История философии. Том I. Введение

назад в содержание

Когда отрицательно религиозный дух в рамках церкви возвысился до господствующей над миром власти, то первоначально лишь внутреннее, проявлявшееся в настроении отрицание всего так называемого мирского и презрение к нему поднялись до мирского же, насильственного подавления мирского, присвоили церкви как совокупности духовного верховное господство над государством как совокупностью мирского. Отрицательное отношение религиозного духа к искусствам и наукам состояло больше в том, что он связал и пленил их, не только лишил свободы и самостоятельного развития, но и пользовался ими лишь как средствами, с одной стороны, для своего возвеличения, а с другой — для своего укрепления. Но именно эти лишь внешне услужливые духи искусства и науки с необходимостью привели изнутри к падению господства отрицательно религиозного духа и внешнего положения церкви, к падению, которое было неизбежный следствием именно этой ограниченной односторонности и подавляющей отрицательности.

Хотя схоластическая философия находилась на службе церкви, поскольку она признавала, доказывала и защищала принципы последней, однако она исходила из научного интереса, будила и поощряла свободный дух исследования. Она превращала предметы веры в предметы мышления, переносила человека из области безусловной веры в область сомнения, исследования и знания. Стараясь доказать и обосновать предметы веры, основанной лишь на авторитете, она доказывала этим, правда большей частью помимо собственного знания и воли, авторитет разума и таким образом вносила в мир или по крайней мере подготовляла иной, чем у старой церкви, принцип, принцип мыслящего духа, самосознания разума. Теннеман (12) также придает такое значение схоластике в своей истории философии. Даже уродливые формы и теневые стороны схоластики, множество нелепых вопросов, к которым отчасти приходили схоласты, даже их тысячекратные ненужные и случайные различения, их смешные топкости должны выводиться из разумного принципа — из жажды света и духа исследования, который в то время под гнетущим господством старого церковного духа мог проявляться лишь так, а не иначе. Все схоластические вопросы и различения были не чем иным, Даже самые нелепые и легкомысленные вопросы схоластики, как, например, может ли осел пить святую воду? Могло ли тело Христа до воплощения в человеке так же присутствовать в евхаристии, как ныне? Мог ли бы бог принять образ женщины, то есть воплотиться в женщину, или дьявола, осла огурца или камня? Мог ли бы он каким-либо образом и форме огурца проповедовать, творить чудеса или быть распятым? должны быть отнесены сюда. Как с трудом пробитыми щелями и брешами в старом здании церкви, чтобы достигнуть света и свежего воздуха; не чем иным, как выражением жажды деятельности мыслящего духа, который, будучи лишен разумных предметов и подходящих занятий и заключен в темницу, делает всякий случайно попавший ему на глаза предмет, как бы он ни был ничтожен и недостоин внимания, объектом своих занятий и от недостатка средств удовлетворяет свою жажду деятельности самым нелепым, ребяческим и превратным образом. Лишь когда сама схоластика стала уже мертвой исторической реликвией, она в полном противоречии со своим первоначальным значением и определением слилась с делом старой церкви и стала самой жестокой противницей пробудившегося лучшего духа. Подобные же явления очень часто встречаются и в истории. Но exempla sunt odiosa примеры вызывают неудовольствие.

назад в содержание