Учебники

Генезис и реанимация термина

Истоки термина восходят к итальянскому и французскому языку, в которых слово totalitario означает «целостный, абсолютный». Филологи спорят, кто первым превратил безобидное слово в оскорбительный термин политического языка. 22 июня 1925 г. Б. Муссолини выступал в итальянском парламенте против остатков политической оппозиции, требуя применить к ним «насильственную тоталитарную волю». Дуче называл собственную систему власти тотальным или тоталитарным государством. А его официальный идеолог Д. Джентиле определил фашизм как «тотальную концепцию жизни».

В 1926 г. Б. Картер использовал английский термин totalitarian при переводе книги Л. Стурцо «Италия и фашизм». Либералы осудили методы Муссолини (применение в уличных драках с политическими противниками касторки и палок), Сталина и Гитлера (широкое применение террора). В 1929 г. «Тайме» писала об отрицательном отношении коммунистов и фашистов к парламентаризму ради создания единого тоталитарного государства. Либералы считали фашизм, нацизм и коммунизм истоком тоталитарных государств и обществ, противоположных демократии. Нацисты этим термином не пользовались ни до, ни после прихода к власти. Они оперировали выражениями «принцип фюрера» и «авторитарный». Однако нацистская критика «духовной гнили» демократии и парламентаризма была бескомпромиссной.

Во время Второй мировой войны термин тоталитаризм начал применяться для описания нового социального феномена, который отвергает свободу, творчество и независимость индивида и организует массы для воплощения социального зла. В этом контексте Ф. Боркенау в 1940 г, издал книгу «Тоталитарный враг», О. Хаксли в 1944 г. обвинил левых интеллектуалов и членов Лейбористской партии в «закоренелом тоталитаризме». В том же направлении шла мысль Д. Оруэлла. Книга К. Поппера «Открытое общество и его враги» — поворотный пункт такой рефлексии. Поппер назвал Платона, Гегеля и Маркса предшественниками закрытого монизма, отвергающего социальный и методологический индивидуализм. На данном этапе творчества Поппер не пользовался термином тоталитаризм, но противопоставлял эссенциа-лизм и авторитаризм плюрализму и свободе. В этом контексте понятие открытого общества тоже стало не менее обидным термином политического языка, которым до сих пор пользуются апологеты демократии и критики фашизма и коммунизма.

После Второй мировой войны тоталитаризм превратился в общее понятие политического языка. Теперь оно означало, что фашизм, нацизм и коммунизм отвергают плюрализм идей, навязывают свою волю обществу и угрожают демократии, поскольку создают государство, в котором вождь или всеохватывающая идеологическая партия блокируют любое внутреннее сопротивление и оказываются сильнее остального общества.

В 1951 г. X. Арендт издала книгу «Истоки тоталитаризма», в которой подчеркнула конфликт здравого смысла и антисемитизма — популярного суеверия. В тоталитаризме воплотились две стороны данного суеверия — идеи Прогресса и Предназначения. Эта форма правления стала господствующей в абсурдном XX в. В 1953 г. К. Фридрих в рамках Американской академии искусств и наук организовал конференцию «Тоталитаризм», на которой выступил с докладом, посвященным определению данного понятия. В 1956 г. он вместе с 3. Бжезинским издал книгу «Тоталитарная диктатура и демократия».

В 1957 г. К. Витфогель издал книгу «Восточный деспотизм: сравнительное исследование тотальной власти». Он показал историческую связь коммунистического тоталитаризма с традицией аг-рарно-управленческого деспотизма, типичного для азиатского способа производства (в смысле К. Маркса) с государственной системой ирригации. Государство выступает главным организатором хозяйственной деятельности и собственником прибавочной стоимости. Вопреки Марксу, Витфогель не считал, что власть вытекает из собственности, а государство выполняет роль исполнительного комитета класса собственников. Власть — это организационно-управленческая функция по подавлению частной собственности. Рост власти в обществе происходит при отсутствии частной собственности. На основе развития техники и способов контроля экономики российский и китайский тоталитаризм XX в. превзошли прежние формы аграрно-управленческого деспотизма. Но Витфогель не учел, что феодальное общество Японии не было тоталитарным и деспотическим, хотя Япония находится на Востоке и наследовала некоторые тенденции Китая.

В 1960-1980-е гг. тоталитаризм окончательно превратился в термин англоязычного журналистско-публицистического сленга. Официальные идеологи СССР отвергали всякую аналогию коммунизма и фашизма, поскольку она отвлекает внимание от классовой борьбы и льет воду на мельницу трубадуров холодной войны. Западные либералы и социал-демократы применяли термин для описания главного свойства СССР — использование государственной власти для подавления любого противодействия, включая сомнение в построении коммунизма. На XX съезде КПСС Н. С. Хрущев признал преступления Сталина. Это раскололо лагерь социализма. После совещания коммунистических и рабочих партий 1960 г. начался распад коммунистического движения. Даже западные коммунисты начали критиковать русскую модель коммунизма. Они утверждали, что истинный социализм не сводится к ликвидации частной собственности на средства производства, распределения и обмена и рациональной организации экономики, а предполагает демократические традиции и институты.

Менее политизированные ученые обсуждали конкретные вопросы определения, существенных свойств и субъекта тоталитаризма (личность, класс, группа, партия), воля которого формирует характер и политику тоталитарного общества. По мере упадка сталинизма и маоизма дискуссия охватывала все более широкую сферу внутри и вне марксизма. На рубеже 1980-1990-х гг. казалось, что отказ от холодной войны и изменения в лагере социализма окончательно превратили термин тоталитаризм в политико-идеологическую ветошь. Но в это время диссиденты и демократы стран Восточной Европы, СССР и Китая опять вынули его из чулана. Теперь речь идет о нежелании возврата к системе, которая ликвидирует гражданское общество, свободы и права человека, применяя силу и хитрость для подавления оппозиции. Такие антитоталитаристы сегодня правят в странах бывшего советского блока и Китае.

М. Вебер показал, что понятия социальных наук не являются классификациями, которые упорядочивают общества, социальные институты и идеологии по принципу «все или ничего». Социальные науки оперируют идеальными типами — логически взаимосвязанными и взаимообусловленными комплексами отношений, институтов и тенденций. Каждый комплекс есть множество попыток его исторического осуществления. Основные понятия политики (власть, авторитет, контроль и т. д.) относительны и не поддаются строгим различиям. Это — подвижные пункты континуума, в котором нет ни абсолютной власти, авторитета, контроля, ни их полного отсутствия.

Нетрудно доказать отличие СССР от предшествующих и последующих политических режимов России. Но у них есть и общие свойства. Сталинская Россия — парадигма тоталитаризма, Ленин — автократ с протототалитарными склонностями, а Хрущев и его наследники отбросили СССР на стадию авторитарного общества с прежними тоталитарными структурами. Однако реальный исторический процесс нельзя разделить на формально разные сегменты. Важно общее направление развития. Даже сторонники понятия тоталитаризм признают неопределенность различий авторитаризма и тоталитаризма. Проблема состоит в степени выраженности определенных свойств, поскольку авторитаризм допускает определенный плюрализм мысли и действия.

Напомним, что в 1953 г. К. Фридрих в докладе «Уникальный характер тоталитарного общества» дал первую классификацию общих свойств фашистской Италии, нацистской Германии и СССР, которые затем наследовали Китай и другие страны. Тоталитаризм — это новая система власти, которая включает следующие главные свойства (факторы): официальную идеологию, направленную на достижение идеального конечного состояния человечества; одну массовую политическую партию, иерархически организованную и переплетенную с государственной бюрократией; ее вождем выступает один человек; партия и бюрократия полностью контролируют средства вооружения и массовой информации; массовый террор для физического и психологического контроля населения.

X. Арендт подчеркнула эффективность тоталитарных движений для организации масс, а не классов. Под этим углом зрения изучались народные праздники, военные памятники, митинги, газеты и журналы как театрализованные средства для навязывания массам единства и дисциплины: «Тоталитарное общество — это одноцелевая структура, которая под руководством власти мобилизует все средства для реализации одной цели»322. В отличие от коммунистов фашисты и нацисты не смогли полностью контролировать экономику и армию. Поэтому продолжается спор на тему, был ли СССР с его митингами и показательными процессами организационным и театральным примером для нацистов или наоборот. В любом случае психологическая манипуляция населением входит в состав тоталитаризма.

С 1956 г. интересы К. Фридриха и 3. Бжезинского переместились от германского нацизма к советскому коммунизму. В итоге тоталитарный синдром пополнился централизованной системой экономики. В отличие от нацистов большевики контролировали все организации (включая экономику), не ограничиваясь контролем средств вооружения и массовой информации.

Синдром шести свойств тоталитаризма длительное время доминировал в социальных и политических науках. Это породило ряд проблем. Например, обычные правительства тоже стремятся монопольно контролировать средства вооружения. Остальные пять факторов отличаются по степени (а не сути) от намерений большинства правительств. Поэтому некоторые ученые считают теорию и программу мирового господства и постоянную мобилизацию масс главными свойствами тоталитаризма.

Главная проблема теории тоталитаризма — правящая группа тоталитарного общества. Длительное время она определялась в терминах класса, образования, идеологии, функции и групп интересов. Но это не доказывало бытие монополистической тоталитарной системы, партии, бюрократии и государства. М. Вселенский определяет правящий класс СССР (номенклатуру) на основании факта: назначение на должность утверждалось вершиной партийной иерархии, функционеры которой были готовы на все для сохранения привилегий. Новейшие исследования посвящены наличию (отсутствию) относительно независимых социальных факторов, которые противостоят государству на основе собственного авторитета. Главные факторы —- юридически санкционированное частное предпринимательство, собственность, правовая система, традиция и профессия юриста. К числу второстепенных относятся демократические институты, множество партий и независимая от государства церковь. Однако дискуссии не привели ни к реестру существенных элементов тоталитаризма, ни к решению проблемы различия тоталитаризма, авторитаризма и демократии.

Известный исследователь советского тоталитаризма Л. Шапиро утверждает: основным элементом данной системы является вождь, а не идеология и партия. Вождь понимает, что у него нет достойного последователя, которому можно передать власть. А инстинкт подсказывает: коллективное руководство — начало конца. Л. Шапиро заканчивает свои рассуждения констатацией: «Какова же ценность понятия тоталитаризм? Накопленный материал позволяет заключить: указанное понятие означает особую и новую форму правления, которая впервые появилась в эпоху массовой демократии, современной технологии и национализма XX в. Разновидности тоталитаризма различаются сферами охвата, эффективности и тотальности. На одном конце шкалы находятся неудачные попытки создания системы тотальной власти, предпринятые Муссолини и Нкрумой, на другой — успешные попытки Сталина и Гитлера. Тоталитаризм не является стабильной и неизменной формой осуществления власти. Он меняется, эволюционирует, исчезает и рушится. Он может преобразоваться в подобие либеральной демократии, как это было в Югославии и во время краткосрочного переворота в Чехословакии 1968 г., который был насильственно подавлен Советским Союзом и его сателлитами. Он может сосуществовать некоторое время с независимой церковью (это имело место в Польше), с плюрализмом институтов (как в других странах "народной демократии" Центральной и Восточной Европы), а также с диссидентскими группами давления и относительным институциональным плюрализмом (как было в СССР на первых стадиях его развития). Примеры сосуществования могут быть переходными этапами на пути к другим формам диктатуры, либеральной демократии или предшествовать возврату к полной и неограниченной тоталитарной власти. Все это позволяет заключить: тоталитаризм не является окончательной и неизменной моделью правления, а напоминает спектр разной степени интенсивности и тотальности... Конечно, понятие тоталитаризма изменчиво, не поддается строгому определению и податливо на злоупотребления демагогов. Если нам нужно найти верный путь в лабиринте множества возможных социальных форм, неправильное использование данного понятия ведет к ошибкам. Но без него мы станем беднее, поскольку оно напоминает о наличии таких этапов в истории всех народов, когда фанатизм, невежество, жестокость и высокомерие одного индивида погружают миллионы мужчин и женщин в пропасть безумия, страдания, страха и разрухи»323.

< Назад   Вперед >
Содержание