Учебники

Элита в либерально-демократических концепциях Нового времени

Отметим, что к эгалитаристской парадигме склонялось явное меньшинство политологов, пытавшихся сконструировать идеал социально-политической системы. Громадное большинство видело этот идеал не в недифференцированном обществе, а в обществе иерархизированном (другое дело, что основанием этой иерархизации многие из них считали личные достоинства, а не аристократическое происхождение или богатство). Необходимость определенной иерархизации в обществе признавали, как мы видели выше, даже явные эгалитаристы, такие, как Уинстенли или Мелье. Большинство политических мыслителей видели свой идеал не в обществе без элиты, а в обществе с «хорошей» элитой, «просвещенной элитой и т.п. Наличие элиты представлялось в неустранимым и, более того, желательным для общества, особенно развивающегося общества. Более того, именно элита, творческое меньшинство общества рассматривается подавляющим большинством политологов, социологов, историков в качестве основного субъекта общественно-исторического процесса. Порой этим субъектом виделась не столько элита, сколько лидер, выдвигаемый элитой («героическая» интерпретация истории продолжала занимать ведущее место и в Древнем мире, и в Средневековье, и в Возрождении и, в значительной мере, в Новое время).

И все-таки в представлении о жестком противопоставлении правящего меньшинства и ведомой им массы в период Нового времени произошли существенные изменения. Причем основной удар по элитарной парадигме был нанесен не крайними эгалитаристами, отвергавшими необходимость элиты, но теми мыслителями, которые, отражая объективный процесс возрастания роли народных масс в истории, пересматривали дихотомическое деление на элиту и массу как основу социальной структуры. Классические теории демократии были, как правило, не антиэлитаризмом, а умеренным компромиссом между народоправием и элитаризмом. Прогрессивные политологи и социологи стали рассматривать народные массы не в качестве объекта управления элиты, а в качестве основного субъекта социального и политического процесса, имеющего право выбирать своих правителей. Это были демократические теории, прежде всего, теории общественного договора. Собственно, среди сторонников теории общественного договора существовали фундаментальные разногласия. Один из основателей теории общественного договора Т.Гоббс, считал, что договор заключается не между гражданами и правящей властью, а гражданами между собой в том, что следует повиноваться избранной ими власти, причем не имея над ней контроля. Допускается, что правитель может стать деспотом, но это все же лучше, чем анархия, чем «война всех против всех» (напомним, что Гоббс жил в период гражданской войны в Англии), народ продолжал быть объектом управления правителя, являющегося сувереном, а народ не имеет право его свергнуть монарха. причем отчуждая свои права в пользу

Большое влияние на развитие политической философии оказали взгляды идеологов Просвещения, прежде всего, договорная теория государства, развивавшаяся Локком, Монтескье, Руссо. В работах идеологов нарождавшейся буржуазии пробивала дорогу идея народного суверенитета, неприемлемая для последовательных элитаристов. Английский поэт Дж.Мильтон (XVII в.) доказывал, что народ – единственный суверен, что власть правителей должна им контролироваться.

Основоположником либеральной демократической традиции Нового времени в интерпретации теории общественного договора был Дж. Локк. В его концепции политической философии государство должно действовать по воле большинства (подразумевалось большинство в буржуазном парламенте). Он развивал учение о разделении властей как средстве предотвращения злоупотребления властью правителями.

В концепции Монтескье общественный договор представляет собой не сделку, а вручение народом власти правителю, которому народ делегирует свои полномочия. Причем интересы государства и его граждан выше интересов правителей. Монтескье существенно дополнил классическую, идущую еще от Аристотеля классификацию форм правления. В его учении формы правления делятся не по числу лиц, которым вручена власть, а по характеру политических и иных отношений между правителями и управляемыми, причем важное место принадлежит правовому оформлению этих отношений. Монтескье – сторонник конституционных государств, ибо сама природа деспотических государств ведет к произволу, злоупотреблениям властью со стороны правителей по отношению к подданным. Сторонник "умеренных" политических систем, он считал, что аристократическое правление сохраняет стабильность, если действует в соответствии с законами. Гибель аристократии он увязывал с утратой легитимности, когда власть становится произвольной, а государство деспотическим.

Французские просветители XVIII в. гневно осуждали тиранию и деспотизм, считали, что интересы народа грубо попраны, что феодальные правители лишили народ его естественных прав. Гельвеций писал, что "аристократия узурпирует все формы власти" по праву рождения, не обладая талантами и заслугами, и закабаляет народ. Французские материалисты XVIII в. провозглашали право народа на восстание против тиранических правителей. "Всякий народ, стонущий под игом самовластия, вправе сбросить его" [58]. Однако этот вывод не проводился ими последовательно. Они опасались крайностей революции, не верили в способность народных масс самостоятельно руководить общественной жизнью. По их мнению, массы должны следовать за просвещенными лидерами из образованных классов. Хотя французские просветители беспощадно разоблачали феодальных правителей как тиранов, порабощавших народ, в их понимании народные массы не являются субъектом социального процесса. Занимая в целом идеалистическую позицию в интерпретации общественной жизни, они приходили к выводу, что творцы истории – "мудрые законодатели", "просвещенные правители".

Как мы видим, элитаризм критиковался как со стороны со стороны сторонников народного суверенитета и демократии, так и со стороны эгалитаристов. Классические теории демократии были, как правило, не антиэлитаризмом, а умеренным компромиссом между народоправием и элитаризмом. В основе демократических теорий Нового времени лежит идея народного суверенитета. Легитимным источником власти является народ, а правитель или элита – это скорее средства, с помощью которых народ осуществляет свой суверенитет. Именно демократическая интерпретация общественного договора потеснила элитаризм или, во всяком случае, придали ему новую форму, изменив отношение к народу только как объекту управления элиты. В демократических теориях он рассматривается в нормативном плане как субъект социально-политического процесса.

Можно высказать предположение, что между элитаризмом и элитаризмом нет абсолютной грани, есть грани и переходы. Наиболее влиятельным направлением политической мысли Нового времени является не элитаризм и тем более не антиэлтаризм в форме эгалитаризма, а ослабленный элитаризм – та самая «золотая середина», о которой писал Аристотель, назовем ее элитизмом. В отличии от элитаризма, возвеличивающего элиту как творческую ситу, подлинный субъект истории, элитизм выступает за элиту, ответственную перед народом. То есть это демократический элитизм. Формирующееся гражданское общество выдвигает и свою элиту. Не народ зависит от правителя и политико-административной элиты, а, напротив, правитель и элита зависят от народа. Общественный договор заключается, в сущности, в том, что народ как бы нанимает управленческую элиту и терпит ее до тех пор, пока она ему честно служит, доказывая свою компетентность, и заменяет ее другой, как только она перестает ему служить или ставит свои групповые интересы выше общенародных. Не народ ждет «доброго царя» и пресмыкается перед ним, а гражданское общество избирает из своей среды человека, который доказал, что он выражает интересы народа, обладает качествами, отвечающие его запросам, и доказывает это своими действиями. И как только эти действия перестанут отвечать чаяниям народа, он отправляется в отставку. Как писал А.Токвиль, анализировавший американскую демократию начала 30-х годов Х1Х века, именно народ становится всемогущим повелителем

< Назад   Вперед >
Содержание